— Как долго я тебя искала…
— … блуждая впотьмах в холод и непогоду.
— Откуда ты знаешь, о чем я подумала?
— Я чувствую это.
Я хотела еще что-то спросить, но его губы закрыли мой рот, а его полуприкрытые глаза были так близко, но я не могла увидеть их выражение. Максим тесно прижался ко мне, но это не привело меня в ужас, а вызвало ответное желание раствориться в нем, принадлежать ему до конца. С ним мне уже ничего не было страшно. Мое тело выгибалось ему навстречу, требуя еще большего наслаждения.
Резкая боль заставила меня вскрикнуть от изумления и обиды. Это напоминало неожиданное предательство, ведь было же так хорошо. Почему же теперь так больно? Максим замер, словно моя боль передалась ему и ушла без следа, растворившись в его могучем теле. Глаза его потемнели и сузились. Мне стало страшно, таким незнакомым и отрешенным стал вдруг его взгляд. Мое тело робко двинулось ему навстречу, он ответил мне, и вскоре все вокруг закружилось в сказочном танце.
Опустошенная, обессиленная и в то же время наполненная новыми ощущениями, почувствовавшая радость освобождения и полета, я медленно приходила в себя. Наконец, мне захотелось открыть глаза, Максим лежал, опираясь на локоть, с тревогой глядя на меня, другая его рука покоилась на моем бедре.
— Почему ты молчишь? — пальцем я обвела контур его губ, как бы снимая с них заклятие.
— Почему ты не сказала?
— А что ты ожидал? Если я жила, как бродяжка, то и вела себя как…
— Молчи, — рука Максима зажала мне рот, не давая вымолвить то страшное слово, которым однажды уже наградила меня бабка. Яростно мотнув головой, я оттолкнула его руку.
— Если бы он тогда сделал бы со мной что-нибудь, я бы руки на себя наложила.
— Ой, какая ты у меня дурочка! Почему ты каждый раз заставляешь чувствовать меня подлецом?
— Почему? Ты жалеешь о том, что было?
— Конечно нет, просто опять я грубо с тобой обошелся, сделал тебе больно, а нужно было быть более нежным с тобой. Я не имел право так с тобой поступать, ты заслуживаешь большего.
— Я уже вправе решать это сама. Я хотела этого, все, что у меня было, я отдала тебе по своей воле.
— Прости меня.
Максим встал, принес из ванной свой халат, помог его одеть. Пока я принимала душ, он сменил постельное белье, вошел в ванную, вытер меня, как маленького ребенка полотенцем, и отнес в кровать, укутал меня одеялом и осторожно лег рядом, потушив свет.
Уже засыпая, я подумала, что шум дождя за окном звучит даже приятно, когда тебя согревает дыхание большого надежного человека.
Глава 18
Мне было тепло и так спокойно, я потянулась и открыла глаза. Максим лежал на боку, опираясь на локоть, и внимательно меня рассматривал.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ты забыл сказать: «С добрым утром!»
— Я задал тебе вопрос.
— Ого! По-моему, ты забыл, что начальником ты станешь только завтра. Ты что, всю ночь не спал, все на меня смотрел?
— Саша!
— Я хорошо себя чувствую. А почему ты сказал вчера, что я заставляю тебя быть подлецом?
— Я чувствую себя подлецом, потому что постоянно причиняю тебе боль.
— Но мы, по-моему, вчера все уже выяснили.
— Я имел ввиду нашу первую встречу.
— А как ты тогда догадался, что я — женщина?
— Девушка. Ты дралась с Семеном уж очень по-женски, дралась, как кошка, когтями.
— Ну, ободрала я его тогда порядком.
— А когда он повалил тебя на землю, ты сжалась, как маленькая девочка.
— Семен был на меня очень зол.
— Оставь в покое Семена. Нам нужно решить несколько вопросов.
— Повторяю, начальником моим ты станешь только завтра, нечего сбиваться на официальный тон.
— Саша, я говорю совершенно серьезно.
— Разумеется.
— Выходи за меня замуж.
— А поутру они проснулись. С чего это ты?
— Саша, прекрати немедленно, иначе я…
— Что ты? Ну что ты мне можешь сделать?
— Хорошо, завтра мы едем подавать заявление.
— Ты с ума сошел.
— Я это сделал уже давно, с того самого дня, как тебя увидел.
— Послушай, ты же попрощался со мной тогда.
— Когда?
— Когда пел мне романсы у Милы на даче.
— Я потерял всякую надежду завоевать тебя, кроме того, я думал, что между тобой и Борисом что-то есть. Мне и в голову не могло прийти, что ты меня когда-нибудь простишь.
— Тебя трудно понять и с тобой трудно спорить. Ведь я разбила твой гараж.
— При чем тут гараж, чудачка! Ты разбила мое сердце.
— Правда? А как же гараж?
Максим застонал, перевернулся на спину и закинул руки за голову.
— Тебя там и рядом не было, я это понял в первую минуту. Ты была растеряна и озлоблена, но совершенно не чувствовала себя виноватой.
— Тогда зачем тебе нужно было устраивать весь этот спектакль?
— Просто я посмотрел в твои глаза и понял, что пропал, что пропаду совсем, если каждый день не буду видеть тебя рядом.
— Ты хочешь сказать, что все это решил уже тогда, в самую первую минуту?
— Нет, поначалу мне было просто тебя жалко.
— Все ясно, дед Мазай. Ты уверен, что не ошибаешься на мой счет?
— Абсолютно. Кроме того, потом ко мне приходил Борис и приносил деньги. Он сказал мне, что ты не простишь его, пока он не возместит мне материальный ущерб.
— А ты?
— Отправил его вместе с деньгами и заявил, что прощаю все долги.
— Почему ты мне ничего не сказал?
— Чтобы отдать тебя ему своими руками? Это было сильнее меня. Расстаться с тобой мне было не по силам. Лучше не спорь со мной, а выходи за меня замуж.
— Меня съест все женское население Центра лицензирования.
Максим удивленно вскинул брови и посмотрел на меня.
— Только не делай такое удивленное лицо, они все в тебя влюблены, включая Веру Петровну.
— Да у нее же внуки!
— Вот-вот, она тебя и прочит в мужья для своих внучек.
— Хватит язвить. Я так и не услышал от тебя вразумительного ответа.
— А если его у меня до сих пор нет?
— Тогда мы здесь останемся до тех пор, пока он у тебя не появится.
— Очень заманчивая перспектива. Пожалуй стоит подумать над твоей угрозой.
Вечером Максим все-таки отвез меня домой, а на следующее утро я пришла на работу. Прошла еще одна суматошная неделя, снова наступил понедельник, я вошла в свою комнату и увидела там сонную Милу.
— Привет, отпускница! Как там твои огурцы поживают после дождя?
— Глупая, дождь лил только в прошлое воскресенье и понедельник, а потом, они же в парниках. Их приходится поливать каждый день.
— Как поживают кошки?
— Оставила их на даче. Они растопили суровое сердце соседки тем, что передавили почти всех мышей в округе. Она взяла их на постой до осени. Старушку мыши совсем затерроризировали в начале лета, только теперь она вздохнула свободно. Саша, ты прекрасно выглядишь. Как твои дела?
