В превосходно освещённом помещении третьего этажа одесского здания Совета прокатилась волна издевательского смеха. За прозрачными окнами, в ночном таинстве, виднелось спокойное дыхание вод Чёрного моря – северный ветер, порывы которого освежали божественными ароматами причерноморских степей, шептал колыбельные на водной поверхности мистической рябью. И если бы не сплошная осенняя облачность, то, помимо отражения огней пролетающих над морем антигравов, затерянный в темноте морской горизонт подсвечивал бы одесситам лунную дорогу в своё покрытое тайной царство.
– Теряете хватку, господа. Какую планету Солнечной системы ненавидят тезийцы? – претенциозно вмешался Майкл, который присел на деревянный табурет и принялся взглядом пролистывать музыкальную библиотеку абсидеумов на голограмме своего Помощника.
– Слушай, Тобиас, – предупредительно заметил Андрей, – однажды твой дар предвидения будущего прикажет нам долго…
– …Прожить ближайшее мгновение! – проморгал тезиец с белыми пятнами на шерсти чёрного цвета, которая подсушивалась миниатюрными световыми точками, постепенно восстанавливая первоначальный роскошный внешний вид после тщательного вылизывания.
– Ра?.. – с нескрываемым интересом спросил Пшемислав, который всё так же неприлично пялился на крохотные звёзды.
Тез самодовольно кивнул поляку, а затем с презрением взглянул на американца:
– Ну, и поскольку мы в Одессе… – здесь инопланетянин проморгал особенно выразительно: – Шо там таки за планета такая?
– Сатурн.
Инопланетянин продолжал вопросительно всматриваться в лицо Майкла до тех пор, пока немец не объяснил, желая нарушить продолжительную паузу:
– Вам никогда не достать его колец…
Реакция последовала незамедлительно: вопросы в тезийских глазах впитывали признаки снисходительного соболезнования. Тем временем американец основательно заинтересовался разделом со звуками планет Солнечной системы. Справа подсвечивались вкладки с объектами системы Альфа Центавра, IBISOE-A, SIITE-A… Их количество отнюдь не исчислялось тысячами – за всю историю своего существования абсидеумская цивилизация накопила поистине впечатляющий архив звучания Вселенной. И, пожалуй, такая шикарная коллекция – едва ли не единственный бриллиант, который пришельцы подарили способным ценить красоту землянам.
Дело в том, что абсидеумы никогда не слушали привычную для землян музыку, предпочитая ей лишь два вида излучения, которые с лёгкостью трансформируются в звуковые волны: электромагнитное – объектов Вселенной и информационное – эвотона. Оказывается, абсолютно вся информация рождает непрерывное звучание. И наивысшую степень наслаждения представители абсидеумской цивилизации получают именно от прослушивания процесса взаимодействия эвотона с информационным полем: начиная от момента генерации частицы и заканчивая копированием параметров одного эвотона в иной (что находит своё проявление, например, в технологии перемещения во Вселенной).
– С такой музыкой действительно можно покорять миры… Нет, вы только послушайте! Какой низкий, но пронзающий насквозь звук! Величественный… Не терпящий инакомыслия, но в то же время поощряющий твёрдость собственных убеждений… Изумительно! Особенно Солнце… Вслушайтесь! – глава второй Формации поспешил наполнить звучанием всё помещение.
– Видишь ли, Андрей, – Тобиас задумчиво обратился к украинцу, – я точно знаю, какой из них Магнит. И я со стопроцентной гарантией могу показать тебе здесь все Восстановители! Перед тем как активировать какой-либо из приборов этой игры, я по-прежнему попадаю, по желанию, конечно, в пространство с линиями – всеми возможными вариантами моего дальнейшего бытия…
– Шо ты хочешь этим сказать? – заинтригованно и с улыбкой спросил одессит.
– Вся наша жизнь, все наши Точки и каждый выбор между ними запрограммированы, просчитаны и… завершены.
– Подожди, друг, – подхватил Пшемислав. – Неужели ты хочешь сказать, что выбор есть иллюзия и не больше? Тогда какая же разница между ним и Точками в наших Путях?
– А что есть иллюзия? И что – реальность? – парировал немец. – Вот, например… М-м-м… Как вы называете штуку, с которой столкнулись на Деумии?
Майкл и Андрей переглянулись между собой.
– Алгоритм.
– Да-да… – Тобиас приподнял руки, чтобы сконцентрироваться на мыслях наиболее лучшим способом. – Вот, например, Алгоритм… Вы утверждаете, что эта… область… среда способна просчитать всё на свете?
– Да, – многословность в этот вечер явно не сопутствовала украинцу.
– Так, если Алгоритм просчитал все возможные варианты дальнейшего существования Вселенных, то в чём проявляется свобода моего выбора? Ведь задействование любой из линий-вариантов – результат вычислений.
Тез никак не реагировал на беседу, видимо, считая её безынтересной и скучной для себя.
– Во-первых, – подхватил Майкл, – не вычислений, а взаимодействия массивов информации. Код Алгоритма – не нули и единицы, а информационные превалирования, – парень снизил уровень громкости абсидеумской музыки, которая изначально мешала разговору, и продолжил: – Я не могу узнать механизм его функционирования в точности, как и остальные существа во Вселенных. Но считаю, что мы имеем дело с образно-ассоциативным мышлением. Так же полагал и Вархунд, рассказывая нам об Алгоритме, но не расшифровал свои предположения. Наверное, потому что сам толком не понимал их природу. На мой же взгляд, превалирование – процесс концентрации нужного участка информационного массива.
Воцарилась тишина недоумения.
– И всё?.. – растерянно, но с издевкой спросил тезиец.
– Ты же всё уже знаешь! Зачем умничать? Разлёгся здесь, облепив себя… Ра! – последнее слово Тобиас проговорил довольно театрально. – Уровень развития тезийской цивилизации превосходит земной на девяносто слоёв. На девяносто!.. Скажи: тебе интересно слушать то, что ты уже знаешь?.. Конечно, нет. Так какого хрена ты умничаешь, выставляя нас полными идиотами?!
– Не забывайся, землянин, не забывайся. Мы всё-таки находимся в состоянии войны с вами. Нью-Йорк припоминаешь?
– Так где же ваше оружие, господин Котэ?! Почему не наступаете?! В атаку, бесхвостые!
Тез достаточно продолжительное время не отводил взгляда с немца, параллельно растворив в пространстве все световые точки. Наконец чрезвычайно медленно и убедительно проморгал:
– Нужно будет – атакуем, но тогда вашей планете настанет конец. Раз и навсегда!
Все покорно замолчали, чтобы не накалять ситуацию.
– Иными словами, – поспешил продолжить Майкл, дабы снять напряжение, – логического мышления в Алгоритме быть не может по той банальной причине, – предпоследнее слово далось парню особенно помпезно, – что правила логики во Вселенных нестабильны.
В помещении поселился дух дежавю, поскольку тезийский взгляд принялся трансформировать снисходительное соболезнование обратно в вопросы. Так же поступили и остальные присутствующие.
– Известно, что наша реальность, в которой мы сейчас пребываем, – графическое исполнение определённого участка кода Алгоритма. То есть самостоятельная программа в глобальной программной среде Алгоритма. Ты! – американец, демонстративно приостановивший проигрывание музыкального трека, показывал пальцем на Тобиаса. – Ты! М-м-м… Ты спрашивал: не признать ли нам выбор волей Алгоритма? То есть согласиться ли с тем, что Алгоритм полностью контролирует все наши действия и в особенности – выбор? И если мы возьмём за основу такую мысль, то теория гармоничного сочетания выбора и судьбы терпит полный крах.
– Да, ведь останется, собственно, только судьба… – доверительно заметил немец.
– Вынужден не согласиться!
– Неужели?! А я уже начал верить в твою надёжную, как гора, незамысловатую, как бревно, и внешне очаровательную недалёкость, – со сладостью мёда и сахара проморгал тезиец.
– Вынужден не согласиться, – парировал глава второй Формации, – так как процесс совершения выбора – запрограммированная переменная, конкретные виды выбора – варианты-линии – запрограммированные, но результат – не запрограммированная составляющая. Например, я нахожусь здесь и имею в распоряжении, предположим, два варианта дальнейших действий: приблизиться и врезать тезийцу, стряхнув тонны нуги с его лица, либо вовсе не трогать Котэ! Оба таких варианта уже предусмотрены программой, как и процесс выбора одного из них. Но то, что я выбираю второй вариант, а не первый, – не воля Алгоритма. В противном случае теряется смысл глобальной игры – полностью нивелируется перспектива самосовершенствования Алгоритма.
– Но то, что ты не врезал… – заметил Пшемислав в недоумении. – Не означает ли это, что результат твоего выбора таки зафиксировался Алгоритмом? Его хронологией… А если принять во внимание тот факт, что в нём отсутствует параметр времени, то течение жизни Вселенной, как художественный фильм в кинотеатре, может проигрываться без конца. Но с уже известным, запрограммированным результатом, Майкл! А это противоречит твоему тезису.
