— Подождите, — перебил я его и вскинул руку. Показалось, что Надия позвала. Хотя, на таком расстоянии…
— Что? — замер на месте Цашкгар и испуганно посмотрел на дверь.
— Не знаю. Вроде моя спутница…
Крик повторился. Вот именно — не просто голос, а крик!
Я вскочил с кресла, и вытаскивая на ходу «глоктер», со всех ног бросился прочь из комнатки. В затылке тут же запульсировала раздирающая боль, и я вдруг сообразил, что игла вышла в авральном режиме, не успев напоследок обработать рану. Да и чёрт с ней.
Крик больше не повторялся. Я пронёсся по коридору, потом через холл мимо ошеломлённой секретарши, глаза которой были похожи на два больших бублика, и рванул к лестнице. Сердце едва поспевало за работой организма, немного не хватало воздуха. Прыгая через три, а иногда и четыре ступени, я одним духом спустился в подвал и замер возле прикрытой двери. Четыре мои чувства словно отключились, отдавая все свои ресурсы пятому, я обратился в слух. Но за дверьми ничего кроме монотонного гудения не было.
Я сделал пару шагов к двери, прижался к ней, держа перед собой турболазер, и осторожно выглянул в проём. Теперь уже требовалось зрение, которое от превышающей все мыслимые пределы нагрузки, было не в лучшем состоянии, перед глазами мелькали полчища белых мушек. Нужно срочно улучшать работу лёгких. Не поспевают за усиленными мышцами.
Но особенно присматриваться и не пришлось. Я даже сквозь слепящее мелькание разглядел поднятую крышку криокамеры, моё сердце ухнуло вниз и как будто прилипло к полу. Спина в одно мгновение стала холодной от пота, а руки предательски дрогнули. Что за хрень?!
Я вздохнул и стал осторожно приоткрывать дверь, но когда в поле зрения попала дверь лифта и горящая зелёным стрелочка, показывающая вверх, моё тело автоматически заработало быстрее, отбрасывая страх. Хотя мозг и успел предупредительно рявкнуть: — Это может быть ловушка!
Но меня сейчас больше волновало молчание! Холодное и неестественное молчание. Ничего кроме гудения и лёгкого поскрипывания поднимающегося лифта.
Я ворвался в комнату и сразу же увидел Надию. Она лежала в метре от дивана, неестественно раскинув руки. Непонятно как, в одно мгновение я оказался рядом с ней, рухнул на колени и прижал подушечки пальцев к сонной артерии. Пульсации не чувствовалось. Я склонился, прислушался к дыханию. Тихо. Прижал ладонь ниже левой груди, и она сразу же стала тёплой и липкой. Я поднял руку, которая была в её крови, и мой мозг вдруг пронзила наполненная сонмом эмоций, но в тоже время эмоционально опустошающая меня мысль — она мертва!
15
— Что здесь произошло? — услышал я за спиной, и обернувшись, увидел расширенные глаза Цашкгара. Ему мой взгляд, наверное, очень не понравился, потому что я даже не успел ничего сказать, а он уже бросился прочь. Я вскочил и рванул за ним. Примерно на середине лестницы Цашкгар поскользнулся, вскрикнул, но резво поднялся и продолжил удирать. Я нагнал его уже наверху, схватил за шкирку, но он неожиданно резво оттолкнул меня и я полетел в сторону. Ударился об стену плечом, скривился и медленно осел. Турболазер вылетел из ладони и, стукнувшись о белый кафель, заскользил прямо к мешкообразному.
Пришлось быстро мобилизовать все силы, и несмотря на разливающуюся по телу боль, спешить вслед за ускользающим от меня «глоктером». Не сделай я этого и моё оружие ускользнуло бы навсегда.
Но я был быстрее. Когда рукоять «глоктера» снова оказалась в моей ладони, Цашкгар находился в паре метров. Прямо на ходу он попытался ударить меня ногой в лицо, но не удержал равновесия и грохнулся. Холл тут же наполнился безумным вскриком, «мешок» перекатился со спины на живот и заскулил, как щенок.
Можно было не спешить.
Я подошёл и приставил дуло глоктера к его затылку.
— Почему криокамера открылась? — спросил я, и сам вздрогнул от своего голоса.
— Не знаю! Пощадите! Я не знаю, — Цашкгар заскулил ещё жалостней. — Я же говорил, там вспомогательный блок разломал этот подонок. Который вчера приходил! Я же рассказывал!
— Помню, — я поднялся и бросил взгляд на рецепшен. Секретарша была на месте и смотрела на меня с диким ужасом, округлив рот. Ещё немного и она завизжит, понял я и… вышиб ей мозги турболазерным зарядом.
Обезглавленное тело с обгорелыми лоскутами кожи и гортани беззвучно упало за стойку, а я, схватил Цашкгара за воротник и рванул его на себя.
— Если ты не оживишь её, я отстрелю башку и тебе. Ты меня понял?
«Мешок» испуганно затрясся, стал неуклюже подниматься, я грубо помог ему встать на ноги и толкнул в спину.
— Вперёд.
Мы спустились в подвал. Я приказал Цашкгару отойти в дальний угол, и склонившись над телом Надии, бережно взял его на руки. Тиатрокватина во мне хватило на то, чтобы поднять её не прилагая особых усилий, да и сколько она весила? Не больше пятидесяти килограмм, думаю.
«Глоктер» покоился в кобуре, и чтобы у мешкоподобного не возникло ненужных порывов, я взглянул на дверь и проделал в ней огромную дыру магическим турболазером.
— Это чтобы ты не решил, что если у меня руки заняты, то я не смогу тебя прибить, — прокомментировал я, панически боясь при этом, чтобы он не догадался о своей незаменимости в данный момент. Без него оживить Надию я не смогу.
Цашкгар уставился на чёрные дымящиеся капли, падающие с верхней полуокружности дыры и тяжело сглотнул:
— У меня может не хватить ресурсов…
— Мне плевать, — глухо перебил я. — Если она снова не станет живой, я буду убивать тебя медленно. Очень медленно.
Неторопливо, хотя всё во мне так и порывалось «сорваться в галоп», я уложил тело в камере, замешкался с руками. Ну не на манер же покойника их складывать?
— Иди сюда, — буркнул, обернувшись к «мешку». — Дальше сам. И чтобы без малейшего сбоя. Понял?!
Последнее слово я почти проревел, словно зверь, загнанный в угол. Моя злоба была густо перемешана со страхом, и я даже не понимал сейчас, чего во мне больше.
Цашкгар засеменил ко мне, бросив прощальный взгляд на дверь, наверное, сделав окончательный выбор в пользу послушания и покорности. Я отошёл на пару шагов, давая ему доступ ко всем панелям, а когда он взялся за дело, устало зашагал к дивану.
И по пути ко мне словно вернулась способность мыслить. Я присел, и обхватив голову руками, стал судорожно думать о том что произошло и о будущем, которое внезапно стало слишком непредсказуемым.
А что если он не сможет её оживить?
Появившись, этот вопрос добавил в моё тело новую порцию пустоты и боли. Я едва не взвыл, точно так, как Цашкгар несколько минут назад, и принял единственно правильное решение. Не думать об этом. Сейчас не думать. Лучше о другом. Полно же проблем. Полно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
