Как решили проблему выброски пилота с парашютом? Нет, ломать или отстреливать лопасти никто и не подумал — они нынче дюралевые, выполняемые на другом заводе. Сначала прикидывали катапультирование вверх через выступающий над фюзеляжем на половину диаметра винт, но потом сообразили что, если выброситься вниз, так туда пропеллер за пределы высоты фюзеляжа вовсе и не выступает. Поэтому пилотскую кабину сделали с люком в полу, куда выскальзывало всё кресло. Поток воздуха опрокидывал крышку вниз, выламывал её назад, вытаскивая сиденье вместе с человеком наружу и отбрасывал их вниз. То есть парашютист пролетал ниже винта, и действовало всё без пиротехники. Ну, а если поток не набегает, или его силы недостаточно на выворачивание дверцы — можно выбраться вручную. Ведь при этом и шансов попасть под пропеллер нет, раз на него не относит.
Работа этого немудрёного устройства от положения машины не зависела.
Штатная посадка и высадка производилась тем же путём, но без отламывания крышки — она повисала вниз, открывая лаз. Разумеется, ручку управления пришлось крепить не к полу, а к стенке, что требовало некоторого привыкания при действиях ею.
Перенос боковых стоек шасси в передние окончания балок привёл к некоторому увеличению их вертикального размера, зато при использовании лыж позволял убранные “доски” прижимать к фюзеляжу, погружая их в поверхность заподлицо — сопротивление летнего и зимнего вариантов самолёта выходило одно и то же.
А еще под крыльями можно было установить или направляющие для РС-82 — по паре штук с каждой стороны, или держатели для двадцатипятикилограммовых бомб. По одной штуке.
Скажете мало? Да, немного. Но это же москит. Причём на этот раз цельнометаллический. Вообще-то за крылатый металл нынче идёт нешуточная борьба между заводами и конструкторскими коллективами, но я точно знаю, где возьму его в некотором количестве на первое время. А потом, если машина “заиграет”, или через лендлиз получим необходимое, или из своих запасов родная страна выделит нам необходимые фонды.
Нашли же дюраля для крыльев сундуков, хотя туда его не так много уходит. Так и москит наш невелик. Ну и в некоторых местах мы сохранили участки, покрытые фанерой.
А вот в отношении вооружения я попросил ребят сразу предусмотреть установку трёх вариантов: винтовочного калибра ШКАСов, крупнокалиберных УБ, и двадцатимиллиметровых пушек ШВАК. Надо было заранее так продумать крепления и амортизацию, чтобы приемник ленты совпадал с полостью в крыле, куда эта лента и помещалась. Стволы в результате торчали вперёд из носа каждый на свою длину. Глядя на них я невольно задумался о дульном тормозе. Хотя бы для пушек. Но это своими силами не решается — тут не обойтись без конструктора-оружейника.
Зачем мне столько вариантов вооружения? Война началася. Неразбериха постепенно будет нарастать, создавая всё новые и новые перебои со снабжением. Откуда же мне заранее знать, что удастся достать в следующий раз? А так, хоть чем-то, да вооружим машину.
Еще был большой плюс в том, что колёса убранного шасси теперь не приходилось прятать в крылья. В освободившееся пространство можно было поместить баки большого объёма.
Тут мы хорошенько посчитали и сообразили, что при скромной прожорливости наших моторов на полной заправке удастся очень далеко улететь. Но это прибавит изрядно весу и, естественно, уменьшит подвижность. Так вот, в каждом крыле мы устроили сразу два бака — большой и маленький. Маленького хватало на обычный для истребителя полуторачасовой полёт. Большого было достаточно для несения патрульной службы. А вот если залить одновременно оба… я даже немного помечтал над картой. Интересно, можно реактивным снарядом потопить речную баржу? Не одним, а четырьмя. Надо будет попробовать во время следующей командировки пробежаться вдоль Дуная. Ведь, судя по всему — фиг там кто меня поймает.
Глава 23. Совсем другая работа.
- Капитан Субботин? - незнакомый майор-лётчик смотрит на меня с некоторым недоумением. Так это - обычное дело. Выгляжу-то я сущим цыплёнком. Знаки различия капитана мне явно не по возрасту. А тут еще два ордена и медаль на груди. Причём медаль — это для лётчиков не характерно, - истребитель?
Уж не знаю по какому признаку он вычислил мою “специализацию”, но, глаз у него намётанный.
- Так точно, - отвечаю, - а вы, надо полагать, штурмовик? - это я не по внешним признакам определил, а сообразил потому, что как раз сейчас готовые Илы забирают с завода пилоты какого-то полка. И лицо новое — всё к тому и ведёт, что я не ошибся.
- Марченко, Николай, - протянул мне руку новый знакомец.
- Шурик, - ответил я на рукопожатие.
- Это что за рамка на взлёт пошла? - указал он на машину, оторвавшуюся от взлётной полосы.
- Так истребитель, - говорю. - Второй месяц, как на серии. Мы с помощником их принимаем. Следующий я стану опробовать, но это уже после обеда.
- Что, график держите?
- Стараемся.
- А вот у нас заминка вышла. Пришла телеграмма, что можно забирать готовые машины. Мы приехали — а тут, оказывается, пару дней нужно подождать. Чего-то им не привезли и они не установили.
- Обычное дело, отвечаю. Снабжение всё чаще и чаще пробуксовывает.
Мы некоторое время наблюдали за эволюциями взлетевшего самолётика — он энергично прошёл стандартные режимы, а потом принялся “фигурять” - дело в том, что своих “пионеров” я не только запрягал на производстве, но и давал им возможность поддерживать на должном уровне лётные навыки. У нас на этот счёт давняя договорённость, ещё с периода постройки мотопланера. Кроме того, всем обещано, что как только они наладят работу своих участков и подготовят себе замену — произведу их в лётчики и направлю в действующую армию — документы-то на курсах выдают в соответствии с моими рекомендациями. А сейчас ребята носят рядовые звания и проходят службу в моём распоряжении — то есть в военной приёмке. Формально. А практически — там, где требуют обстоятельства.
К работе же истребителя парни подготовлены ещё с довоенной поры. Хотя время от времени приходят к нам на курсы и “подсаживаются” в тот или иной класс - “освежают” полученные раньше знания и “всасывают” новые — тактика — наша и противника — изменчивы.
Я сказал “приходят”? Прилетают, конечно — перегоняют готовые самолёты с заводского аэродрома на “школьный”. В общем, я их держу в качестве горячего резерва. Хотя боевого опыта нет ни у одного, но что налёт, что уровень подготовки на уровне. Так что, чуть подрастут, а уж тогда…
- Нам бы хоть такие недоразумения в сопровождение давали, - прерывает мои мысли голос Николая.
- Что?
- Да от мессеров спасу нет, - в сердцах восклицает майор.
- Извини, задумался. Ты что, хочешь летать с таким прикрытием?
- Да хоть бы с таким — всё меньше ребят бы гибло.
- Шестерых могу дать во временное пользование. Прокормите? - дело в том, что мне вдруг отчётливо вспомнилось — в начале войны на штурмовиках не было заднего стрелка. Поэтому они несли большие потери от немецких истребителей.
- Э-э… - майор даже поперхнулся от неожиданности. - И кто же это тебе разрешит?
- Да я и не спрошу никого. Сначала сделаю, а потом за это отвечу. Шесть истребителей, семь техников на транспортнике, командировка на две недели. Если результат работы с нами тебя устроит — убеждать начальство в целесообразности включения истребительной эскадрильи в состав штурмового полка будешь сам. Да не боись, Мыкола! Топлива мы кушаем мало, а патроны для ШКАСов у тебя наверняка в ходу — выдашь нам во временное пользование?
Оставив пребывающего в сомнениях коллегу осмысливать услышанное, иду на сборочный участок. Надо предупредить ребят. Потом — на курсы. Подготовить группу техобслуживания — не минутное дело. Откуда во мне такая уверенность, что майор Марченко согласится? Так он вообще ничем не рискует. И не дурак.
***
О первом вылете на сопровождение Илов особо рассказывать нечего. Я с ведомым держался сверху, Четвёрка пионеров крутилась в непосредственном прикрытии, но мессеры так и не появились. Зенитный огонь был слабым и плохо организованным — штурмовики проутюжили разворачивающийся для атаки пехотный батальон. Хорошо проутюжили. И реактивные снаряды положили удачно, и бомбы высыпали куда следует, и потом пушечно-пулемётным огнём всё это сверху пригладили.
А мы проболтались как не пришей к звезде рукав. На обратном пути нас никто не тронул. Штурмовики, поначалу растянувшиеся длинной колбасой, постепенно собрались вместе и даже изобразили намерение построиться. Но не успели — пошли на посадку. Вот тут из поднебесья на них и рухнули охотники. Понятно, что наша верхняя пара сразу повернула так, чтобы перехватить худых. Длинные трассирующие очереди до мессеров не дотянулись. Вернее, пули-то долетели, но в цель не попали. Зато заставили фрицев дернуться в сторону.
