Ещё я узнал, что авиацией фронта по-прежнему руководит генерал Мичугин. А ведь, если верить мемуарам маршала Новикова, в это время его уже куда-то перевели. Хотя, основные сражения на юге проходили сейчас у ворот Крымского полуострова, но и бои за Измаил тоже продолжались. Собственно там действовал наш родной двести пятьдесят шестой МАП. Однако, наведаться туда случая не представилось. Да и Саня Батаев давненько не получал весточек из нашего первенца.
Про Одессу поговаривали, что вроде бы положение её не считается угрожающим. То есть бои ведутся с разных направлений, но решающего успеха противник не достигает.
Не стану говорить, будто всё безоблачно, однако отличия в лучшую сторону по сравнению с предыдущим сценарием видны даже моим не слишком искушённым глазом. Думаю, я не напрасно старался.
***
Дома, в Воронеже, всё продолжалось по-старому. Завод клепал самолёты, курсы готовили лётчиков и технический состав — с нас требовали эскадрильи сопровождения для ближних бомбардировщиков и штурмовиков. Формирование новых полков пока приостановили. С одной стороны хлопот невпроворот, но с другой лично я неожиданно оказался относительно свободен. То есть дела, налаженные моими стараниями раскрутились и теперь продолжались без приложения к ним усилий.
Знаю, что затишье такого рода обманчиво и кратковременно, тем не менее грех им не воспользоваться. Для чего? Конечно для постройки опытного образца следующей модели. Ведь никаких работ над ней сейчас не ведётся. А я, знаете ли, не без рук. Только нужно присмотреть в цеху подходящий уголок, верстачок там поставить, козлы оборудовать, да и приступать помаленьку. Потому что любое оружие должно непрерывно совершенствоваться. И, кроме того, самолёты всегда приходится некоторое время доводить до ума. Словом, промедление сейчас может нам вылиться в огромные неприятности уже в недалёком будущем.
И вот иду это я себе, иду, заглядывая в разные местечки, и вижу готовый укромный уголок моей мечты. И верстачок тут стоит, и даже козлы. Вот только не пустые они — на них пристроена новая модель в натуральную величину. Не та, что мне снилась и которую мы так упорно обсуждали в КБ, а совсем из другой песни.
- Это что за осьминог? Восемь рук и восемь ног? - невольно сорвалось с моих губ почти неприличное ругательство.
- А чего тебе неладно? Что ты лаешься, сынок? - отозвался Ихтиолыч — пожилой лекальщик, склонившийся над выкройкой мудрёной формы плоской детали, которую размечал на листе.
- Так вот понять хочу, кто такую рогопегу тут соорудил?
- Так ясно кто — пионеры. Ну а старые перечницы, вроде меня, тоже пособляли.
Пионеры? Так они уже в действующей армии руководят эскадрильями прикрытия. Хотя… да, есть в цеху подростки. Иные — вечером в школе, а днём тут. Иные — наоборот, выходят во вторую смену. Мужчин-то забирают в армию, вот и началась эксплуатация детского труда. Ладно, разберусь я в вопросе. Пока же разглядываю аппарат. И улавливаю знакомые нотки.
Мотор один, расположен сзади. Толкающий винт ото всей души хочется назвать пропеллером — он шестилопастной, деревянный, собранный из трёх скрещенных “досок”, оструганных, однако, со знанием дела — профиль, качество обработки — всё на высоте. Ось, на которую он надет, задним концом опирается в вертикальную плоскость хвостового оперения.
Верхний конец этого стабилизатора связан горизонтальной балкой с “гребешком”, торчащим из фюзеляжа вертикально сразу за кабиной. Впереди два места - одно за другим. Короткое шасси обуто в штаны обтекателей.
Да это же наш мотопланер! Только сделанный под двигатель мощностью не десяток, а двести пятьдесят лошадиных сил. Спарка. Нет, для использования в качестве боевой машины сия техника не годится категорически, а вот в роли учебной… ведь, наверняка, придётся иметь дело с новичками. Это я вам как преподаватель курсов воздушной стрельбы категорически заявляю.
Если, конечно, она способна летать.
С другой стороны невооружённым глазом вижу в этом сооружении руку своих старых “пионеров” - уж очень хорошо просматривается мой стиль. С другой стороны — крыло явно с “хоря”. Фонари тоже от него — обзор отличный. И вообще многие детали заимствованы, а то и целые узлы. Места под крупнокалиберные пулемёты — явно ребята набрались опыта. Здесь, хоть на заводе, хоть в КБ - есть у кого поучиться. Но один “пунктик” парни всё-таки сохранили в неприкосновенности — винт малого диаметра. Для чего применили повышающий редуктор. Ну а проблему вибраций ослабили, оперев второй конец оси о хвост, который закрепили в третьей точке — вверху.
- А что, Ихтиолыч, летал на нём кто? - спросил я со скучающим видом.
- Нет. Два дня как доделали. Это ж или в перерывах трудились, или после работы задерживались — не получилось быстро. Пока возились — и Макарка, и Климка и остальные рядовые из твоей приёмки улетели на войну.
- Старшин им присвоили, - ответил я машинально.
- Да видали мы пилы в петлицах, - протянул лекальщик и посмотрел на меня хитрым взглядом. - Так что, выкатываем?
***
Облётывал я новую машину по всем правилам. С рулёжкой, разбегами, подлётами. Сразу понял, что если садишься на заднее место, то вперёд необходимо класть балласт весом с человека. А вот если устроиться впереди — груз не требуется, потому что как раз позади и находится центр тяжести — точно перед мотором.
Сразу же первая мысль о сотне килограммов бомб внутри фюзеляжа. Впрочем, тут нетрудно разместить боезапас хоть бы для четырёх пушек. Это не считая каналов в крыльях. Словом получается штурмовик, хоть с бомбовой нагрузкой, хоть чисто пушечный. Но скорости большой не выходит — сотен до четырёх можно разогнаться, хотя это уже напрягая мотор на полную. Если лететь не насилуя машину, то в пределах от двух до трёх сотен будет получаться. Винт постоянного шага быстрее почти не тянет.
То есть для боевого применения машина всё-таки не слишком хороша. А вот для обучения хоть пилотажу, хоть стрельбе, хоть бомбометанию — просто прекрасная. К тому же нижняя сторона крыла в нужном месте имеет металлическую обшивку и направляющие для реактивных снарядов — очень всё славно продумано.
Перечень выявленных недостатков получился не слишком длинным, а потом был составлен и список сотрудников КБ, причастных к созданию сего шедевра. В первой строке в нём фигурировал Александр Сергеевич Москалёв.
- Абзац, какой-то! - воскликнул я, едва ознакомился с результатами трудов Александра Александровича Бойко.
- Правда твоя. Так мы его и назовём, - обрадовался майор. А то никак не могли придумать достойного имени нашему детищу.
“И ты… тут, - подумал я озадаченно. - Интересно, почему это нужно было держать от меня в секрете? Не иначе — профессиональная привычка”
***
В КБ мне сказали, что Москалёв сейчас в университете занимается продувкой модели следующего варианта истребителя. Продувка — это значит в аэродинамической трубе. Не знал, что в Воронеже имеется такое устройство. Как же мне его не хватало в нашей мастерской при аэроклубе! Конечно, я сразу помчался смотреть.
Вообще-то — не слишком большое сооружение. До тех фундаментальных установок, которыми располагает ЦАГИ, как до луны пешком. Тем не менее уменьшенная модель будущей машины в ней отлично поместилась. Через стекло видно отклонение рулей и элеронов. Несколько человек сосредоточенно следят за стрелками динамометров… звучат цифры, ведутся протоколы. Я стою молча и, словно зачарованный, слежу за тем, как один из лаборантов работает джойстиком — палочкой удовольствия. Она в данном случае, имитирует ручку управления самолёта. Всё, что нужно, отклоняется, следуя её движениям.
Под моей причёской ворошатся совершенно безумные мысли. Я отгоняю их, но это плохо помогает. Даже странно — я ведь уже далеко не юноша, не надо бы думать такого. Но, с другой стороны, наши не один раз пытались уничтожить Чарноводский мост. Даже попадали в него. А он продолжает действовать. Чем он так нам не угодил? Поговаривают, будто через это сооружение перекинут нефтепровод, ведущий из нефтеносного района Плоешти прямиком в Констанцу — порт, через который румыны вывозят топливо в направлении Средиземного моря. Хотя, они и вверх по Дунаю поставляют горючее для моторов, работающих на Третий Рейх. Ну да всего течения великой реки мне своим вниманием не охватить…
***
- Вы, товарищ Субботин, позволяете себе недопустимые вещи, - Сталин достаёт трубку и начинает её набивать, выкрашивая табак из папирос. Каких? От меня не видно. Но, по слухам, это Герцеговина Флор. Как-то очень по-румынски звучит это название. И на душе становится неспокойно. Ведь Румыния сейчас — наш противник. Могу ли я доверять человеку, курящему табак, выращенный врагами?
- Все образцы техники, разработанной при вашем участии или людьми, пользующимися вашим доверием, вы самолично приняли на вооружение, не посоветовавшись с признанными специалистами, не представив их на испытания в институты или на полигоны, созданные для этого ударным трудом Советского Народа. Анархия — явление, с которым должен непримиримо бороться каждый коммунист, - веско произносит вождь. Выдерживает значительную паузу и добавляет: - И комсомолец.
