потому что детеныши на улицах Конфренко, особенно в области наружной стены, не выживают.
После того как отловил, отмыл и накормил, звереныша надо воспитать, чтобы он превратился в человеческого ребенка, а не какого-нибудь «Маугли». И на это дело уходят годы коллективного труда. Затем из огромной стаи мелких головорезов надо отобрать тех, кто хочет не только бегать по лесу и пырять всякое острыми железками, а действительно хочет учиться. У таких детишек надо усиленно, опять же, годами развивать сознание. Чтобы оно годам к семнадцати-восемнадцати оказалось пригодно к установке нейросети и настоящей учебе. В такого парня, ну или девушку, надо вложить кучу ресурсов в виде нейросети, имплантов, потраченного времени преподавателей, специального питания и различных медицинских препаратов, по типу того же «разгона» для ускоренного обучения. И потом еще пару лет обучать уже в медицинской капсуле. И только тогда мы получим личинку ученого. Посчитаем временные затраты, получаем около десяти-пятнадцати лет подготовки, и это не считая ресурсов.
А как же те ученые, которые работают в моей личной лаборатории, спросите вы? И вот тут не надо забывать про уникальных самородков, гениев и просто очень талантливых ребят. Вот их-то я и припахал к изучению и переработке местных биологических ресурсов. Благо все необходимые информационные базы, как начального, так и продвинутого уровня у меня были. Желание и жажда знаний у этих ребят были огромны, поэтому не надо их недооценивать. Они обучались истово, как одержимые, часто доводя себя до кровотечения из носа, ушей и даже глаз. Бывало и такое. И вот теперь, пользуясь дистанционным манипулятором, который управлялся лабораторным ИскИном, мои юные живодерчики раскладывали на блестящем хромированном столе свою новую жертву. Со всех сторон место вивисекции было окружено непроницаемым барьером из прозрачного закалённого стекла, или не стекла, во общем какой-то джорианский материал, не знаю, настолько глубоко в материаловедение я не углублялся.
Поэтому шанса вырваться у твари не было. Я убедился, что пациент надежно зафиксирован, и поэтому не нуждается в анестезии, после чего махнул рукой:
— Начали, парни! Настало время узнать что-нибудь новенькое! — а зверь, инстинктивно почувствовавший, что сейчас ему будет нехорошо, громко и протяжно завыл.
Но вопль этот никто не услышал, ведь прозрачная стена абсолютно не пропускала звуки, и услышать его мог только кто-то уровня Просветленного, и то, только в ментальном плане. А Я продолжал командовать:
— Есть! Страх вызывает у твари отделение яда, в виде ядовитого тумана! Включаем вакуумный отсос, это самая ценная и чистая фракция, нельзя потерять ни одного микрограмма! — возбужденно прокричал я парням.
— Отлично! Теперь начинаем электростимуляцию, подготовьте пробирки и подставьте под ядовитые железы…!
А дальше несчастного Гнилозуба били током, жгли паяльником, перекрывали кислород, я даже ментальным ударом его пару раз приложил. Ну, что сказать, чудовищная приспособляемость и регенерация. Когда мы медленно с него снимали шкуру, то пока мы закончили, с тех мест откуда снятие начиналось, уже нарастал новый эпителий. Фантастическая тварь! Мы разобрали ее живьем, практически на молекулы. И при этом воочию изучали механизмы регенерации, ядообразования, гормональную регуляцию, да и много чего еще. Я даже всего не понял, все же ксенофизиологию изучал только по охотничьим базам, а вот пацаны взялись за дело серьезно. Они нашли все доступные узкоспециализированные информационные базы по биологии, фармакологии, биохимии и прочим прикладным наукам, после чего усиленно изучали только их, даже в ущерб боевой подготовки. Странные они, но все равно молодцы, чего сказать. Вот только наши бойцы уже замучились бегать по лесам, собирая образцы флоры и фауны для их экспериментов. Ну, и как награду, я получил ровно один грамм замечательного белого порошка, который, если его добавить в воду, может уничтожить население среднего по численности города.
Какая прелесть. На самом деле, это мое оружие последнего шанса, на тот случай, если не удастся разойтись краями с местными «большими пацанами». Лучше уж пусть оно будет и никогда не пригодится, чем его не будет в нужную минуту. Но его время пока не пришло, да, не пришло! После получения ядовитой субстанции, я заказал в мастерской перстень-печатку из особого корабельного полиметаллического сплава, который использовался для производства брони тяжелых кораблей. Что мне нравилось в этом перстне, так это цвет, глубокий сине-фиолетовый, почти черный. На печатке было изображено созвездие и иероглиф, обозначающий название моей старой банды «Черные Ножи». Это было как символ моей связи с прошлым и устремлением в будущее. Но суть перстня не в символе, а в том, что при нажатии на него особым образом, из одной из звездочек высыпалось буквально несколько микрограмм вещества. И этого было достаточно, чтобы отравить Духовного Практика даже на уровне Императора. Нет, ну а что, элегантное же решение?
Но изготовление столь тонкой вещицы требовало времени, даже при наличии оборудования космической цивилизации. К сожалению, работники у меня отнюдь не космические, парни от сохи, так сказать. Хотя и нашлись парочка «Левшей», но все равно им требовалось время. Поэтому я решил отправится прямиком на станцию, так там, вот уже пару дней как, дожидался открытый сейф. Тот самый, что я унес с авианосца. Особенных сюрпризов я в нем не ожидал, но определенное предвкушение было. Пусть наборы в таких сейфах были довольно однообразными, но ассортимент все равно мог порадовать. Да и коллекцию стреляющих игрушек было бы неплохо пополнить. До сих пор, самой интересной находкой был не мой инженерный «МПД», а та самая картотека военных информационных баз, так как она позволяла нашей академии значительно расширить «ассортимент» выпускаемых специалистов, а также их качество. Я был уверен, что даже у Старших Рас Содружества, не будет таких профессионалов, которые, в итоге, получатся у меня. Хотя, до этого еще надо дожить!
* * *
— Приветствуем повелителя! — прокричали дежурные гвардейки, стоящие на страже моих апартаментов.
— Расслабьтесь девочки, — махнул я рукой, — я думаю, что в этот раз я тут надолго, так что вечером, как сменитесь, обе ко мне, — лениво приказал я.
— Слушаюсь! — хором ответили мои охранницы.
А в эмоциях неподдельный энтузиазм. Хорошо, когда ты не только читаешь эмоции, но можешь улавливать поверхностные мысли. Такой себе детектор лжи, очень полезная штука, как оказалось. С учетом того, что мои жены-наложницы сейчас осваивали новые знания, воздержание уже начинало сказываться на ясности мысли. Поэтому необходимо сбросить пар. Но сейчас главное сейф, поэтому я поспешил в свою личную мастерскую, которую организовала заботливая Медея. Вообще мастерская представляла из себя довольно большую комнату, в которой стоял мой инженерный скафандр, и все оборудование, что прилагалось к нему. Кроме скафандра здесь был
