— Нет, — решительно отозвалась Симона, гордясь своей твердостью. Захлопнув крышку, она подняла шкатулку с кровати, отвернулась от отца и направилась к камину, угли в котором еще не погасли.
Арман зарычал, бросился к дочери, схватил ее за руку. Шкатулка выскользнула из рук Симоны, крышка откинулась, и письма рассыпались по ковру.
— Папа, отпусти меня! Я не опозорю Николаса, шпионя за ним. В отличие от тебя у меня нет такой привычки.
Арман ударил ее по щеке. У Симоны зашумело в голове. Пытаясь сфокусировать взгляд, она заморгала и почувствовала во рту вкус крови.
— Простофиля, — пробормотал Арман, нагибаясь к шкатулке и удерживая Симону за руку. — Стоишь тут и несешь праведную чушь о верности своему возлюбленному, не ведая, что само твое присутствие в Хартмуре зависит от содержимого этой шкатулки.
Он выбрал одно из писем и быстро пробежал его взглядом. Симона прижала руку к разбитой губе и взмолилась:
— Папа, не надо, прошу тебя!
— Ага, вот, — пробормотал под нос Арман и, откашлявшись, начал читать: — «Восемнадцатое апреля. Мой дорогой Николас…»
— Нет! — отшатнулась Симона.
— «…боюсь, что я совершила ужасную ошибку, отказавшись от твоего предложения о браке. Папа…»
Симона закрыла уши ладонями и бросилась к двери, но Арман двинулся следом, продолжая громко читать. Его зычный голос легко достигал слуха дочери.
— «Папа пишет, что ты больше не бываешь в Обни, и я знаю, что дело во мне. Как же сильно я тебя обидела…»
Симона распахнула дверь, но Арман успел снова захлопнуть и навалиться на дверь спиной, чтобы дочь не могла скрыться от этих проклятых слов.
— «Как же сильно я тебя обидела, предпочтя монастырь браку с тобой…»
Симона оставила попытки сбежать. Она сползла по двери вниз и села на пол, а отец продолжал читать, очень четко произнося слова. Симоне казалось, что ей в голову вбивают гвозди.
— «Ты не можешь себе представить, как я тоскую по нашим долгим прогулками и разговорам. Николас, пожалуйста, если ты меня еще не забыл, напиши отцу. Я тотчас приеду в Хартмур, и мы поженимся. Хандаар ждет, что ты, как барон, освободишь меня. Любящая тебя Ивлин».
Арман закончил чтение. Наступившая тишина давила Симоне на плечи, душила ее.
Многое сейчас прояснилось: частые смены настроения у Ника, его отвращение к браку, монастырская лавка в Лондоне, монастырь в Уитингтоне. Он был влюблен в эту Ивлин, а она ему отказала.
Глупая, глупая девчонка!
Голос Армана вернул Симону к действительности.
— Теперь Ты видишь? Твой барон думает о другой. Даже сейчас он бросился в Обни. Ты здесь почти никто.
Симона покачала головой и посмотрела отцу в лицо:
— Он приказал сжечь эти письма. Она ему больше не нужна, иначе зачем бы он решил их уничтожить?
— Бедная Симона, — продолжал насмехаться Арман. — Когда я нашел эти письма, они все были запечатаны.
Симону охватила паника.
— Если он не читал их, значит, он не знает…
— Да. Барон не знает, что старая любовь желает его вернуть. — Арман отбросил письмо, оно закружилось и медленно опустилось на пол. — Как ты думаешь, — с оскорбительной насмешкой продолжал Арман, — сколько времени понадобится лорду Хандаару, чтобы сообщить барону радостную весть?
Симона вздрогнула.
— Не бойся, — вкрадчиво продолжал Арман. — Когда Вильгельм узнает о том, что Николас тебя оставил, он выделит тебе деньги и земли. В конце концов, ты, возможно, уже носишь наследника этого благородного рыцаря. Лично я… — он обвел роскошные покои отвратительно жадным взглядом, — уже чувствую некоторую симпатию к Англии. Может, я здесь немного поживу, найду себе невесту, перед тем как вернуться во Францию.
Симона пришла в неописуемый ужас. Она подняла на отца полные слез глаза и дрожащим голосом произнесла:
— Никакого развода не будет.
— Что ты хочешь сказать этим своим «никакого развода не будет»? Неужели ты станешь жить с человеком, который приведет в дом любовницу?
Симона покачала головой:
— Развода не будет, в нем нет необходимости. Нику очень легко избавиться от меня. Достаточно только сообщить королю, что… — Она замолчала и прикрыла глаза. Ее лицо вспыхнуло.
— Что? Сообщить королю — о чем?
— Что мы не занимались любовью, не стали супругами на деле.
Арман побледнел и вернулся в кресло возле кровати.
— Мои Dieu, — пробормотал он и дальше говорил как будто сам с собой, — это меня уничтожит. Барон может расторгнуть союз, всего-навсего заявив, что не было интимных отношений. Королевский врач ее осмотрит. Барон потребует вернуть заплаченные за невесту деньги. — Глаза Армана блеснули. — Что с тобой не так? Почему ты не отдала мужу то, на что он имеет законное право?
— Папа, пожалуйста! — Никогда в жизни Симона не испытывала такого стыда. — Дидье…
— Нет! — взревел Арман. — Не произноси его имени всуе. Мой любимый мальчик! Которого ты убила… — Он немного успокоился. По изуродованному лбу катились крупные капли пота. — Твои безумные выходки ничего не значат. Я должен заняться укреплением твоего положения. Сейчас я не могу покинуть Англию.
Симона сидела в каком-то отупении. Всего несколько часов назад жизнь представлялась ей светлой счастливой дорогой, будущее казалось прекрасным. А сейчас… сейчас Симона боялась, что Николас вернется и потребует, чтобы она уехала.
Симона облизнула сухие губы. Может быть, из этого ничего не получится? Лорд Николас отправился в Обни по делу. Он сообщит своему другу, что женился, и на этом все кончится. «Он не оставит меня».
Арман прищурился и положил подбородок на искалеченную руку.
— Какой отец не станет интриговать, чтобы сделать свою дочь баронессой? Особенно если учесть, что это брак по любви и между старыми друзьями…
Симона медленно поднялась с пола.
— До возвращения барона я бы не стала делать никаких выводов.
— Ладно. — Симона удивилась, что отец не стал спорить. — Но тогда я тоже останусь в Хартмуре до его возвращения.
— Но, папа, лорд Николас распорядился…
— Неужели ты хочешь, чтобы тебя вышвырнули за ворота в чужой стране, если вдруг барон все же предпочтет свою монашку? — закричал Арман. — Ну скажи, Симона! Чтобы я убедился, что ты на самом деле сумасшедшая.
Симона поняла, что отец говорит правду. Если она лишится своего положения, то куда, ей идти? За пределами Хартмура она никого не знала, у нее не было того дара убеждения, которым обладал ее отец и который так легко открывал любые двери и находил помощь.
— Я поняла, папа, — уже спокойно ответила Симона. — Но ты не можешь находиться здесь, когда вернется лорд Николас. В деревне Уитингтон есть трактир…
