Это, конечно, хитрый трюк. Переключить внимание с одного объекта на другой, перебросить силы на важный участок, а потом нанести удар. Охраны в доме осталось мало, и Пахомов этим воспользовался. Но как он мог отвлечь внимание? Он же не может летать по воздуху со скоростью вертолета. Или может?
— Где они? — Чащин едва сдерживался, чтобы не схватить Колесова за грудки.
— Ищем! И найдем! — достаточно бодро ответил тот.
— Уверен?
— Уверен. Пахомов скользкий, не ухватишь. Но с ним сейчас Знаменова.
— И что? — пренебрежительно усмехнулся он.
— С ней он далеко не уйдет.
— С бабой легче справиться?
— А разве нет?
— Для тебя — нет!.. Где Джим?
Колесов прав, с Татьяной у Пахомова связаны руки. Но у самого Колесова руки дырявые, все из них валится. Единственно, кому удалось справиться с Пахомовым, — это Джиму с его бойцами. Он смог уложить Пахомова, просто потом фортуна отвернулась от него и мент ушел. А фортуна отвернулась, потому что Чащин уехал, оставив его наедине с Пахомовым. Если бы он сам проконтролировал все, лежал бы сейчас Пахомов обглоданными косточками по лесу.
Но сегодня Чащин будет с Джимом. И вместе с ним выйдет на Пахомова. Тем более он знает, как это сделать… Сегодня, в крайнем случае завтра, с Пахомовым будет покончено. Достанется и Татьяне. Насколько он понял, она не оказала сопротивления своему бывшему. Или Пахомов для нее уже в настоящем?
* * *
Темно-серая «Мазда» сиротливо стояла на улице Колхозная. То ли покойный Боков не жил по месту прописки, то ли его родные находились где-то далеко от Малова, возможно, на отдыхе. Как бы то ни было, машина осталась невостребованной. А ключи от нее лежали на дне рюкзака.
Честно говоря, Олег и не надеялся на эту машину. Ему и без того улыбнулась удача — они с Татьяной смогли выбраться из города, хотя все выезды были перекрыты. Это ли не чудо?! Вот и шевельнулась в голове наглая мысль — свернуть в Малове на Колхозную улицу.
Никто не помешал им с Татьяной сесть в машину, завести двигатель и выехать с улицы на шоссе.
— До сих пор ком в горле стоит!.. — Пахомов примял пальцами свой кадык. — Ну, подвез бы меня Боков до Малова, все, дальше бы я сам, на перекладных. Но нет, ствол выбил, за мной погнался. Пытался его остановить, а без толку… Такое ощущение, как будто я его в болото затолкал. Как будто заставил вместо себя утонуть.
— Чащин думал, что это ты утонул. Хотя и сомневался…
В воздухе протяжно застучало — вертолет.
— Чащин… Вспомни черта, он и появится.
Действительно, над ними пролетел такой же «Ми-8», какой сегодня утром забрал Чащина из дома и унес в таежную даль.
— Думаешь, он?
— Не будет нам дороги.
Пахомов уже привык следовать своему чутью, поэтому развернул машину при первой же возможности.
— Чащин правильно думает, что мы на Москву пойдем. А мы в тайгу вернемся. Там и переждем.
— Тебе видней.
— Не боишься? Там условий нет.
— Боюсь. Вернуться к Чащину боюсь… Он меня убьет…
— Накажет?
— Накажет.
— А ты сдайся ему на милость.
Татьяна бросила на него полный возмущения и обиды взгляд.
— Зачем ты так?
— Ты этого не заслужила?
— Заслужила… В том то и дело, что заслужила… Но у меня есть оправдание. Перед собой. Я добилась своего. Чащин рассказал мне, как убивал…
— И как?
— Как убивал?
— Как рассказал?
— Напился на радостях, — усмехнулась Татьяна. — Когда узнал, что ты в болоте утонул… И я с ним пила. И потихоньку из него вытягивала. Пока его не прорвало… Он и не помнит, что мне рассказывал. Но рассказал много.
— Варнавину за что убил?
— Ни за что. Чисто из удовольствия.
— Калинкину?
— На приключения, говорит, потянуло…
— Назимову тоже из удовольствия?
— Ты сам знаешь, кто он такой.
— Оборотень.
— Ты веришь в оборотней?
— Верю. После того, что со мной случилось, верю.
— Он не оборотень. Он просто псих, — покачала головой Татьяна. — Иногда на него находит, и он начинает убивать.
— В полнолуние находит?
— Когда как… Он пытается с собой бороться, но не всегда это получается…
— Он оборотень.
— Он не обращается в волка.
— Я тоже не обращаюсь. Но я чувствую…
— Что ты чувствуешь? — Татьяна встревоженно глянула на него.
— За меня не переживай, меня на убийства не тянет. Я без нужды не убиваю. А Чащин убивает из удовольствия. Хотя и пытается доказать себе, что это месть…
— Он не хочет убивать. Но убивает. Потому что псих. И потому что сволочь. Безжалостная сволочь. Духова убил, Черновицына. В тебя стрелял… Он очень страшный человек.
— Да, он очень страшный человек. И этим сказано все.
— И он должен за все ответить… И за меня в том числе, — немного подумав, сказала Татьяна.
— Ответит. Если мы от него уйдем. Если нет, он останется в городе полным хозяином.
— Это и пугает. Сейчас он полный в городе хозяин. Потому и убивает. Раньше он сдерживался, а сейчас не может. Потому что полный хозяин…
— Ты со мной? — спросил Олег.
— С тобой, — уверенно сказала Татьяна.
— Отлично.
— И с ним, — вдруг добавила она.
— Не понял! — резко глянул на нее Пахомов.
— Он ублюдок… И я его никогда не прощу… — Отвернувшись к окну, тихо, вполголоса проговорила она. — И себя не прощу. За то, что могла быть с ним…
— А ты с ним не была?
— По-настоящему нет.
— По-настоящему — это как?
— Я все сказала. А веришь ты мне или нет… Ты не веришь мне, — вздохнула она. — И правильно делаешь.
* * *
Автомобиль не просто загрязняет окружающую среду, но и оставляет за собой след. На земле от него остаются примятости, а в воздухе — выхлопные газы.
Но запах рассосался, а примятости Олег разгладил руками. Прошелся по всему следу, вернулся, принюхался, присмотрелся. Заметил сломанную веточку, сорванный свежий лист. Веточку сломал под корешок, лист подобрал и двинулся дальше, заметая следы.
Машина стояла в кустах, с дороги ее не видно, но если подойти поближе, можно разглядеть. Ее нужно будет замаскировать ветками, но это потом, сначала нужно перевести дух.
Он сел в машину, глянул на Татьяну, которая настороженно смотрела на него.
— Что-то не так?
— Ты меня пугаешь.
— Чем?
— Этот взгляд…
— Чем тебе не нравится мой взгляд?
— Ты похож на волка.
— Во мне течет волчья кровь.
— Да, ты говорил: ведьма, выселки на болоте…
— Тут недалеко. Можем сходить, посмотришь, как там. Может, старуху покойницу увидим.
— Думаешь, я испугаюсь?
— Думаю, да. Если я тебя пугаю, то и ведьма испугает.
— Покойная ведьма?
— Покойная.
— Ты живой. И Чащин живой. Я живых боюсь. А мертвых нет… Я бы даже хотела увидеть привидение.
Пахомов недоуменно вскинул брови:
— Как можно увидеть то, чего нет?
— А если есть?
— Если есть, значит, есть жизнь после смерти.
— Есть жизнь после смерти.
— Я не верю!.. Но хочу поверить… — тише обычного сказала она.
— Хочешь?
— Хочу.
— На Болотный Высел пойдем?
— А надо?
— Ну, если не терпится…
— Мне, в общем-то, и здесь хорошо, — мотнула головой Татьяна.
— Хорошо?
— Ну, если ты меня из машины не погонишь.
— На корм комарам?
— Не погонишь?
— Отдыхай! — Олег подмигнул ей и выскочил из машины.
Именно выскочил, а не вышел. Он давно уже человек леса, и комары для него не проблема. Будь его воля, он бы устроил схрон где-нибудь в шалаше, но пришлось обосноваться в машине, достаточно герметичной для того, чтобы комары в ней не кишели. И все ради Татьяны…
* * *
Вертолет куда быстрее автомобиля, но у него есть серьезный недостаток. Вертолет не может подойти вплотную к цели незаметно, поэтому часть пути придется проделать пешком.
Но Чащин на судьбу не жаловался. На нем охотничий костюм, на ногах удобная обувь, он полностью экипирован. И оружие в полном комплекте — карабин с оптикой, пистолет, нож. А еще планшет, на котором отображается местоположение Татьяны. Средства связи — само собой. Но главное оружие — это решимость уничтожить врага. Еще не ночь и даже не вечер, но Чащин чувствовал себя оборотнем. Он хотел убивать. И убьет! С удовольствием!
Джим с ним, Карпуха, Демид. Они шли быстро и тихо, как тени.
— Виктор Борисович, до цели тысяча метров, — послышалось в наушнике.
Чащин ощущал в себе силы справиться с Пахомовым, но он не чувствовал себя в лесу так же уверенно, как Джим и его бойцы. Поэтому он готов был пропустить их вперед. Более того, Джим сам рвался в бой.
— Уверен, что возьмете?
— Уверен.
— Если упустишь, лучше застрелись. Всех это касается!
Только страх перед смертью заставляет людей работать с полной отдачей. А в этот раз Чащин никого не пощадит, так что пусть Джим шерстью внутрь вывернется, но Пахомова сделает.
