и отвернулся, а я повернулся к ней лицом. Её глаза были устремлены на улицу за окном. — Ты не хочешь говорить об этом?
Лили оглянулась на меня.
— Дело не в этом. Я просто ненавижу не понимать, что происходит. Не привыкла к этому. Мне просто нужен тот, кто скажет об этом прямо, понимаешь? Я не люблю, когда со мной играют. — Она вздохнула. — Проблема в том, что с ним так плохо, что я даже не знаю, играют со мной или нет. Не могу объяснить, и это делает всё ещё хуже. — Она слегка покачала головой и улыбнулась. — Но я больше не хочу говорить о нём. Ты не встречался с Кристин сегодня, не так ли?
Я прислонился к двери.
— Нет, но я, если честно, прятался в офисе Блэквелла большую часть дня. Не хотел никого видеть, только не после той вечеринки, которая, кстати, была кошмаром. Вместе с Саймоном Филлипсом.
Она застонала.
— Ох. Не тот парень, который тебе нужен. Что произошло?
— На самом деле ничего особенного. Он просто проговорился, но я уже был зол из-за Крис. Она таскала меня по всей вечеринке, как выставочного пони. К тому времени, как Саймон добрался до меня, у него не было ни единого шанса.
— Мне жаль, Уэст, — искренне сказала она.
Я улыбнулся.
— Не стоит. Через несколько недель мы точно узнаем, кто это будет. Если победа за ним, он никогда не позволит мне смириться с этим. Никогда. Он может даже осквернить мое надгробие чем-нибудь, устроив там вечеринку, как было в Колумбийском университете.
Лили скорчила гримасу.
— Есть ли вероятность, что он побьёт тебя из-за места?
— Всегда есть вероятность. На это влияет множество факторов, и я не могу притворяться, что знаю, где мое место. Саймон — наследник богатой семьи, в его генеалогическом древе есть поколения выпускников. — Я вздохнул и попытался избавиться от небольшого напряжения, которое закралось в мою грудь. — Я сделал всё, что мог и больше от меня ничего не зависит.
Она кивнула.
— Ожидание — самое трудное. Пока мне не предложили контракт с труппой, каждая репетиция была наполнена тревогой. Я чувствовала, что должна выжать из себя всё, что только есть, потому что если бы я этого не сделала, то проиграла бы. Я облажаюсь. Каждая репетиция была важна, чтобы получить контракт, получить приглашение и остаться. Когда я была студентом, то была сама не своя. Не могла спать, мало ела… попасть в труппу было всем, ради чего я работала. Вся моя жизнь была в этом отборе. Кто знает, что бы со мной случилось, если бы я не сделала это.
— Ты бы поступила в Джульярд и получила престижную работу где-нибудь в таком же важном месте, как Нью-Йоркский городской балет. Не может быть, чтобы твой талант остался незамеченным.
— Спасибо, Уэст. — Она покраснела. — В любом случае, я ненавижу, что тебе нужно так долго ждать, чтобы узнать о решении по своей заявке, особенно если какой-то кретин достает тебя.
— О, не беспокойся обо мне. Я справлюсь с Саймоном.
Мы подъехали к Метрополитену, и я заплатил водителю такси, прежде чем открыл дверь и вышел, снова протянув руку, чтобы помочь Лили выйти. Мы молчали, пока поднимались по ступенькам, Лили держала меня за руку, впитывая всё происходящее. Фонтаны во внутреннем дворе были освещены, как и массивные арочные окна Метрополитен-оперы. Это было похоже на часовню. В каком-то смысле, я надеялся, что так оно и было.
Я украдкой взглянул на Лили, пока мы шли, снова пораженный ею. Её лицо сказало то, что я думал о зданиях вокруг нас — глаза, полные удивления, губы в легкой улыбке — и я проследил за линией её челюсти до затылка длинной шеи, где маленькие завитки светлых волос касались кожи.
— Я люблю это место ночью, — сказала она, когда мы проходили мимо оживленного Линкольн-центра на западной стороне двора. — Ты же знаешь, я никогда не прохожу этим путем, особенно ночью. Такое чувство, что мы входим во что-то потрясающее, не так ли?
— Так и есть, — тихо ответил я.
Она улыбнулась мне, когда мы шли мимо фонтана ко входу, всё это время я пытался разобраться в том, что не так с моим мозгом. С Лили всегда было легко, до недавнего времени.
Теперь я чувствовал, как всё исчезает и обрушивается в один момент.
Я открыл дверь, и мы прошли по роскошной красной ковровой дорожке через билетера и до бара.
Пожилая женщина и её муж подошли к нам, когда мы ждали свои напитки.
— Простите, мисс?
Лили повернулась к ней.
— Да?
— Простите за вторжение, но вы — Лили Томас?
Она приветливо улыбнулась и протянула руку.
— Так и есть. Приятно с вами познакомиться.
Женщина просияла и взяла её за руку, положив свободную руку сверху.
— О, я так и знала. Видела ваше дебютное сольное выступление в «Жар-птице» прошлой осенью, и это тронуло меня, правда. Вы восхитительная танцовщица.
Щёки Лили раскраснелись, глаза заблестели.
— Большое спасибо, мэм. Для меня очень много значит, что вы нашли время, чтобы подойти и поздороваться.
Я думал, что сейчас лопну от гордости.
Женщина взглянула на меня, когда отпустила Лили.
— О, это твой парень? Какая вы прекрасная пара.
Щеки Лили вспыхнули.
— Это Уэстон, мой очень близкий друг.
Я протянул руку, и она взяла её.
— Рад познакомиться с вами, мэм.
— Мне тоже. Мисс Томас, у нас есть билеты на ваше шоу на открытии «Лебединого озера», и я должна сказать, что очень рада посмотреть ваше выступление. И принесу свой носовой платок.
— Я надеюсь, что справлюсь.
Женщина похлопала Лили по руке как раз в тот момент, когда бармен передал мне наши напитки.
— О, у меня нет сомнений, и у вас тоже не должно быть. Так приятно познакомиться с вами обоими. Мы оставим вас наедине, чтобы вы смогли насладиться вечером.
— Приятного просмотра, — сказала Лили с улыбкой.
Женщина помахала рукой, улыбнувшись в ответ.
— Вам тоже.
Лили вздохнула и покраснела, посмотрев на меня, когда я протянул ей бокал вина.
— Клянусь, это лучшее чувство во всем мире.
— Лучше, чем выступать?
— Ладно, второй вариант лучше. — Она сделала глоток, и я просто наблюдал за ней мгновение, пока она открывала свою программу. Каждое её движение было уравновешенным и элегантным, Лили двигалась с абсолютной грацией. Её руки были идеальны, как у куклы, даже когда она лениво переворачивала страницы и делала еще один глоток вина.
Мои мысли пробегали в голове слишком быстро, чтобы уловить хоть одну. Я не знал, что
