Внезапно она остановилась, робко глядя на меня.
- А как же мне теперь вас называть? И обращаться?
Я укоризненно взглянула на неё.
- Вот скажи, с чего ты взяла, что что-то должно измениться? Это теперь моя жизнь, пусть я этого и не хотела, но приняла. Я - Тээле, дочь Храна Соула из Туаргосса. Ты хочешь знать всё остальное?
Волной любопытства девушку просто подкинуло ко мне и она вскрикнула:
- О да, конечно!
- Хорошо, - ответила я, - только пообещай, что никому ни словечка не расскажешь. Это будет наш секрет.
Роуда молча сделала какой-то сложный знак у своего рта, из которого я поняла, что губы ее пришиты одна к другой и она, даже если пожелает, рассказать ничего не сможет.
- В то утро я собиралась поехать на экскурсию… ну, в общем, в небольшое путешествие… - мой рассказ петлял, обходя неудобные моменты, в том числе и о моих товарищах по несчастью. Однако Роуда оказалась догадливее.
- Тээле, других тоже переместили в наш мир? Они тоже создают здесь что-то?
- Вот этого я не могу тебе рассказать, прости, - твердо ответила я, - всё-таки у них здесь своя жизнь, и вряд и об этом должны знать все.
- Конечно, конечно! - закивала головой, как пони, Роуда, - но вот этот, которого вы упомянули, Илия. Он тоже здесь? Честно - вы его хотите найти?
Я опустила голову. Роуда задумалась, а потом продолжила медленно.
- Но если вы друг друга не знали, и виделись один раз, почему вы так страстно этого хотите?
Невольно я встала и отошла к окну.
- Так просто бывает, дорогая. Лично я об этом только читала, и со мной это в первый раз. Чтобы человек запал в самую душу за какие-то минуты. Сама не понимаю, почему так произошло. Я даже не знаю, думает ли он обо мне…
- Понятно, - с видом бывалого, умудренного жизненным опытом, человека, сказала Роуда, прищурив глаза. - И если бы не этот Илия, вы бы давно полюбили Аджаро.
И она важно покачала головой в знак подтверждения своих слов.
Я невольно рассмеялась. Что ж, где-то она была права. Илья мне очень мешал, занимая мои мысли и сердце. Поэтому мне нужно было его отыскать, чтобы разобраться с этим.
Когда высказала эту мысль Роуде, она крепко задумалась, а потом решительно сказала.
- Мы что-нибудь придумаем, Тээле. Вместе придумаем. Хорошо, что вы мне всё рассказали. Это же надо, такой груз в себе носить, и чтобы поболтать было не с кем! - она с таким сочувствием это произнесла, что я аж сама себя пожалела.
- Давай пойдем отдыхать, дорогая. И мне нужно подумать, и тебе. А завтра у меня первые клиенты. Хорошо, что это пока что Малисат с Шоараном. Не чужие люди, но всё же настрой должен быть рабочий и голова свежая.
Роуда помолчала секунду.
- Я сегодня переночую в вашей спальне, хорошо, госпожа? Вдруг вы захотите поговорить?
Я пожала плечами. Да с чего мне быть против.
- Конечно, распорядись, чтобы тебе там постелили.
Ночью меня разбудило то, что меня безбожно трясут за плечо.
Мне снились все подряд, и он, конечно, тоже.
- Что случилось? - я никак не могла вынырнуть из водоворота знакомых лиц, часть из которых были живыми, а часть портретами. Они кружили вокруг меня, словно затягивали, и я вот-вот должна была утонуть в них. Лицо Ильи мелькало то живым, то нарисованным, а я понимала, что мне стоит искать другое - ведь в этом мире он должен был стать иным.
- Тээле! Госпожа, я придумала, как вам его найти! Вернее, он сам найдет вас…
Присев в подушки, я выслушала Роуду и поняла, что предложенный ею выход, наверное, единственный способ мне встретиться здесь с Ильёй.
Глава 42
Глава 42
Я упорно трудилась, успевая поработать с несколькими клиентами в неделю. Поток желающих не иссякал, и я уже сомневалась, что когда-нибудь покину Гордеро.
С одной стороны, я была рада обилию заказов - с каждой законченной работой моё мастерство всё более оттачивалось. Оборотной стороной медали оказалось то, что я чувствовала себя всё более и более привязанной к столице. А мне хотелось чувствовать не только востребованность, но и свободу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако я старалась не возводить это в степень проблемы. Когда я действительно буду готова, я уеду в любой момент.
А пока что работала, писала портреты знатных вельмож, преподавала и продумывала каждую деталь идеи Роуды. Её воплощение было масштабным и затратным по времени, однако сама идея была проста до гениальности.
Роуда сказала, что додумалась до этого, когда вспомнила о послании Малисат, о её тайной части.
Работая над портретами я заработала уже столько, что совершенно не нуждалась в деньгах отца и могла бы позволить себе писать всё, что душе угодно, путешествуя по Синцерии.
Я уже представляла себе, как разъезжаю по самым разным городам, всматриваясь в людей и запечатлевая самых интересных из них совершенно бесплатно. Конечно, у этого путешествия в мечтах была и еще одна подоплека. Однако, лица Ильи я не знала и, конечно же, не смогла бы его встретить и узнать.
Мне эта некоторая одержимость человеком, которого я видела полчаса в своей жизни и в сущности совсем не знала, напоминала почему-то миф о Психее и Амуре, о том, как она искала его, потеряв.
А сам Илья, как я иногда иронизировала, представлялся мне одной из гермесовских коров, с веником на хвосте, заметающим следы.
Что касалось финансовой стороны дела, у меня ведь еще было вознаграждение от короля Туаргосса - его я, как раз, собиралась забрать и обустроить хорошие классы рисования на моем острове. Суммы было вполне достаточно - я к этому моменту прекрасно ориентировалась в ценах и могла себе представить стоимость проекта. Кстати, для сравнения, на эти деньги можно было купить Глаз Бури целиком.
Дела в школе Гордеро шли хорошо. Роуда была совершенно увлечена и горда званием учителя, с обязанностями которого она прекрасно выполняла.
Я иногда присутствовала на её занятиях - мне нужно было убедиться, что она в процессе преподавания не совершает каких-либо грубых ошибок.
Вот и сейчас я присутствовала на одним из занятий для самых юных наших учеников.
Роуда проводила с ребятишками урок на тему “Натюрморт”. На небольшом возвышении стояла небольшая вазочка простой формы и апельсин.
Я не вмешивалась в ход занятия, только знаками показала Роуде издалека, чтобы она проверяла периодически - правильно ли держат дети угольки в руках и ровно ли лежат перед ними листочки.
Роуда, как обычно, поняла меня с полуслова и прошлась по рядам, не прерывая своих объяснений.
“Молодец, - подумала я, - ничего не забыла, всё дословно, как я ей объясняла. Да еще и попроще пытается разложить, чтобы детям понятно было”.
Одобрительно ей кивнув, от чего она просияла, я поспешила к себе в студию. Там меня ожидали четыре незаконченных портрета. Присутствия заказчиков-натурщиков уже не требовалось, там оставалось проработать только детали, так что встретить никого, кроме слуг, я не ожидала. И ошибалась.
- Ридганда Тээле, вас ожидают, - склонился передо мной охранник у дверей.
Я удивленно приподняла брови.
- Кто там, Вамир?
Тот сделал знак, проведя ладонью по своему лицу сверху вниз - это означало, что здесь присутствует какое-то крайне высокопоставленное лицо и ему велено молчать.
Задавать вопросы дальше было бессмысленно и я, взглянув на себя в тускло-зеркальную панель на стене, обреченно вздохнула. Вид был абсолютно рабочий - грязный фартук, руки в краске и угле, хотя я и оттирала их. Даже на лбу какое-то пятно.
Я сняла фартук и постаралась его чистой стороной привести себя в пристойный вид. Получился не вполне пристойный, но получше, и я вошла в студию.
Между мольбертами расхаживал человек в нарядной дорогой одежде, которую носила знать. Через плечо была нашита какая-то лента голубого цвета, выглядела она, как знак отличия. “Чиновник какой-то, - подумала я своим земным языком”
