– Она тебе кто? – наконец спросил Калюжник.
– Никто. Она мне нужна.
– Мне она тоже нужна, – бесстрастно сказал Калюжник. – Но ее у нас нет.
– То есть твои парни ее уже... прибрали?
– Нет. Пока она убаюкала моих парней. Мне бы тоже хотелось знать, где она.
– Ладно, поверю. К этому вопросу вернемся чуть позже. А теперь ответь: за что Летову и ее пацана приказано стереть?
– Откуда знаешь?
– Так, звон прошел, – отговорился Осокин.
– За что – не знаю.
– Но приказ отдал ты.
У Калюжника беспокойно забегали глаза, он то устремлял их на Дара, то переводил на молчавшего Герасима. Его заинтересовало, кто эти ребята, потому что он не чувствовал в них страха. Почему не чувствовал? Люди все боятся, эти парни знают, с кем имеют дело, но почему-то не боятся. Таких людей нет, чтоб не боялись. Есть преодолевающие страх, но боятся все...
– Ну, я, – признался он.
– Я так догнал, что ты тоже получил приказ? – осторожно выпытывал Дар. Осторожно, потому что не хотел спугнуть тех, кто, возможно, сидит в два яруса в машине и только ждет сигнала.
– Да, а что? – кивнул Калюжник.
– От кого?
Снова пауза. Калюжник считал. Нет, эти парни не принадлежат ни к одной из известных ему групп, которые еще в свободном полете. Не менты, ментов он распознает с закрытыми глазами. Кто же они? Чутьем Калюжник определил, что и он, и они в одном круге, но по разную сторону. Ух, приручить бы их... Калюжнику нужны свои люди, нужны те, о существовании которых не догадается Клочко, а значит, и Богомол. Нужны вот такие – безстрашные. Калюжник усмехнулся:
– Не врублюсь, ты меня за дешевого фраера держишь?
– С дешевками переговоры не веду, – польстил ему Дар.
– С каких хренов я тебе должен сдавать, кто да что? Ну, узнаешь, кто приказал, дальше что? Ничего ты с ними не сделаешь. Допустим, приказ я получил от Клока. А он, думаю, от Богомола. Слыхал про такого?
«Много говорит, значит, нервничает», – про себя отметил Дар.
– Слыхал, но не здоровался, – сказал.
– С ним никто не здоровается.
– А он есть?
– Есть. И держит масть. Слушай, что надо? Треп идет, а дела не вижу.
– Скажу. Шкета вам не достать, я имею в виду Тимофея, которого вы определили к ангелам. Так что приказ ты не выполнишь, уж извини. У меня к тебе другое предложение... Мне нужна Летова. Живая. Сколько стоит, чтоб ты доставил ее мне?
– У меня ее нет, даром бы отдал.
– Десять тонн потянет?
– Щедро, – с двойным смыслом хмыкнул Калюжник.
Но это так, чтобы марку поддержать. А на самом деле за пацаненка и рыжую кошку обещано было лично Калюжнику две тонны, а Яцкову пятнадцать штук, в рублях. Десять тонн – цифра греет душу теплее.
– Где ж ты бабло такое натянешь?
– На дороге найду. Так как?
– Потянула бы. – Это было согласие. – Если б я знал, где она.
– А ты разведай.
– О ней ничего не известно, я бы знал. У нее на квартире полегли мои парни, после этого она пропала. А ты мне сдашь хмыренка, что моих положил у Летовой?
– Сдам.
– Если удастся взять ее след, я сообщу тебе. Как это сделать?
– Найду тебя сам. По рукам бить не будем, твои орлы не должны знать, что мы здесь о чем-то договорились.
– Идет.
Калюжник, Гера и Осокин сделали несколько шагов назад спиной, после чего разошлись. Сев в машину, Витяня нахохлился, поджав губы. Он размышлял.
– Зачем тебя звали? – поинтересовался Мятежный.
– Просились к нам, я обещал подумать, – ответил он.
Ипсиланти смотрел в бинокль, и все равно приходилось напрягать зрение – объект был далеко, но ближе подходить нельзя. Когда автомобиль Калюжника сорвался с места и умчался, Георг достав рацию, отдал приказ:
– Проследите, куда пойдут те двое, которые вели переговоры с Калюжником. Меня они больше интересуют.
Но десять минут спустя, получил ответ:
– Они оторвались.
– Как это оторвались? – взорвался Ипсиланти.
– Извините, мы немного не рассчитали... – Даже по рации было слышно, что у оперативника голос виноватый. – Они подъехали со стороны, где подъезд, насколько я знаю, невозможен, соответственно оттуда и выехали. Мы немножко припоздали.
Ипсиланти выругался.
Люда проснулась. Потянувшись, еще полежала и тихонько встала, чтобы не разбудить Степана Михайловича, своего соседа по площадке. У него однокомнатная квартирка, приютил Люду – приходится в одной комнате спать.
– Да не сплю я, не сплю, – заворчал дедок. – В моем возрасте спят мало. Жизнь и так уже пронеслась, жаль время тратить на сон. Не вставал, потому что тебя не хотел разбудить. Чего подскочила?
– Тоже не спится.
Люда вскипятила чай, стала печь оладьи, а Степан Михайлович молча сидел рядом в старом спортивном костюме, поглядывал на нее то с осуждением, то с жалостью.
– Ну, что решила? – спросил.
– Степан Михайлович, я не пойду к следователю. Наверное, стоит вернуться к ребятам, с ними мне спокойней.
– К бандитам? – возмутился он. – А у меня не спокойно?
– Что вы, у вас мне намного спокойней, поэтому и пришла к вам. Думала, оставлю пока Тимку у них, они его в обиду не дадут, а сама подумаю, как быть. И не придумала. Они, Степан Михайлович, неплохие ребята, только... заблудившиеся. У вас я и поняла, что они неплохие, а у них... не знаю, что со мной происходило. Ссорилась я с ними почему-то. Вбила себе в голову, что надо бежать, и сбежала, а зачем – не подумала. Глупо. Пойду к ним.
– И все-таки давай лучше сходим к следователю. Да не бойся ты! Он хороший мужик, деловой, приветливый. Растолкуем ему, что да как. Он придумает, куда тебя деть.
– Нет, Степан Михайлович, он будет требовать от меня невозможного, например, предать ребят. Я не могу рассказать ему, как Дар стрелял в тех, кто меня и Тиму хотел... Он же не должен был этого делать, в смысле не должен иметь пистолет. Где мы с Тимкой сейчас были бы, если б не Дар с пистолетом? Так что не уговаривайте, Степан Михайлович, не пойду я к следователю. Не могу.
– Скрутят и твоих ребят, и тебя вместе с ними, – сердито махнул рукой он. – Вот тогда тебе не поверят, и никто не поможет. Ну, давай я сам схожу. Говорить, где ты живешь и про твоих ребят не буду, честное слово. Ведь Георг Маркович не в курсе, что тебя и Тимку хотели убить, а знать ему надо. Там прокуратура, они обязательно выяснят, кто на вас зуб имеет. Тебе охрана положена.
Она уныло взглянула на соседа. Старики – люди упрямые, появится у них идея, будут стоять насмерть, переубедить невозможно.
– Хорошо. Давайте я напишу записку, а вы ее отнесете этому...
– Георгу Марковичу Ипсиланти. Фамилия заковыристая, греческая. Пиши, Люся, пиши. А я пойду одеваться.
Люда взяла авторучку, села за стол и задумалась, что написать.
– Ну и как? – встретил злющего Ипсиланти Краснов. – О-о... я пошел, а то сейчас на меня свалятся все твои проклятия.
– Не остри, – рявкнул Георг. – Только в руках ниточки появляются и вдруг выскальзывают. Ей-богу, скоро начну верить в чертовщину.
– Да что ты так переживаешь? Тебе стало известно, что бандюге Калюжнику назначили свидание двое других бандюг. Какое отношение это имеет к убийствам?
– Имеет. Калюжник ищет «девчонку с пацаном», моему передатчику он так и сказал однажды: «Знать бы еще, где девчонка с пацаном». А искать он может только Летову и Тимофея. Люди Калюжника приходили к ней, их убили. Ты сам говорил на месте преступления, что один из убитых входит в группу Богомола, а Калюжник руководит тремя бригадами в группировке Богомола. Я уверен: не Летова завалила людей Калюжника, но пропала она в ночь убийства. Как один из вариантов: парни, назначившие рандеву Калюжнику, возможно, удерживают ее и мальчика в заложниках, на пустыре разговор мог идти о выдаче Летовой и Тимофея. Видишь, счет довольно прост. Но это все, что я могу просчитать. Рандеву состоялось, но где обитают крутые парни, мы не выяснили. Был бы хоть мизерный повод, я б этого Калюжника...
Ипсиланти сжал зубы и потряс кулаками.
– Ладно, отвлекись чуть-чуть, – сказал Краснов, открыл дверь и кому-то махнул рукой. В кабинет вошел оперативник. Его нос, глаз и часть вздутой щеки имели синюшный окрас. – Вот, вчера наш парень, можно сказать, пострадал у дома Марьяны Фисун.
– Что произошло? – приготовился Ипсиланти еще к одной неприятности.
– Вечером Марьяна поехала в ресторан «Николь», – начал опер, смущаясь. – У нее там состоялась встреча. Мне не удалось проникнуть в банкетный зал, я ждал в основном зале. Они долго о чем-то совещались, потому что ужин им принесли часа через полтора после того, как все собрались. Первыми оттуда вышли дети Фисуна – Калерия и Анатолий. Оба были злые и разочарованные. Когда Марьяна вышла в сопровождении Молчановой, я незаметно заглянул в банкетный зал. Там оставались Богданов, наш бензиновый барон – основная часть бензоколонок города и в округе принадлежит ему. Чупахин, генеральный директор ООО Фисуна, и адвокат – довольно известный, во всяком случае, бензиновый барон Богданов и другие пользуются его услугами.
