Подхватывая Лили, я обернул руки вокруг её талии и рывком вытянул нас обоих на берег. Обнимая и притягивая её ближе, прижался губами к мокрым волосам и холодному лбу. Она вцепилась в меня мёртвой хваткой и отрывисто всхлипывала от сухих рыданий, уткнувшись мне носом в шею.
— Тихо-тихо, милая, — шептал я, поглаживая её по спине и целуя в висок. — Прости. Я знаю, что я полная задница.
Лили неистово замотала головой, отрицая этот очевидный факт.
Но я был с ней не согласен. Если бы я вовремя заткнулся, то ничего бы не случилось. Чёрт! Нам надо было переодеться в сухую одежду, шансы заболеть после этой ледяной ванны были очень и очень высоки. У Лили особенно. Кажется, озёрная вода пропитала всю её одежду.
Я попытался отстраниться, попутно матеря себя последними словами, чтобы пойти к машине и отвезти Лилиан домой. Но она не отпускала меня. Её нервные вздрагивания перешли в настоящую безмолвную истерику, подкреплённую холодом. Когда шок стал медленно уходить, возвращалась реальность, в которой мы оба стояли промокшие на январском морозе. Теперь Лили колотило, как шаткий забор на пути торнадо.
— Я только собираюсь усадить нас в машину и включить печку на максимум. Нам надо переодеться, Лили, и выпить чего-нибудь горячего, чтобы согреться изнутри.
Не алкогольного, — добавил я уже про себя.
Пить в компании Лили, пока между нами не внесена ясность, я зарёкся.
— Хорошо, детка? Пойдём к машине?
Она кивнула, но так и не выпустила край моей куртки из своих рук. Я накрыл её ладони своими — это был чистейший лёд. Видимо, она так закоченела, что не могла самостоятельно разжать руки. Честно говоря, я и сам дико замёрз, пользы от меня было мало. Потирая её ладони, я медленно пальчик за пальчиком, разжал их и, поднеся к губам, попытался отогреть своим дыханием.
Лили подняла на меня свои прекрасные печальные глаза. О чём она думала? Я не знал. Но не мог удержаться от того, что бы, наклонившись, не прижаться к её холодным губам в лёгком поцелуе, и почувствовал, как её губы, шевельнулись под моими в ответ.
Это придало мне сил и надежды.
Но действовать надо было сейчас и немедленно, пока мы не заработали воспаление лёгких или ещё чего похуже. Настойчиво подталкивая Лили к своей машине, я усадил её на пассажирское сиденье. Слава богу, в салоне было достаточно жарко, или это мне, промокшему, так казалось. Я стащил с Лили куртку, тяжёлую и буквально прилипшую к рукам от пропитавшей её воды, добежав до багажника, кинул её туда и вытащил свёрнутый плед для пикников, болтающийся в моей тачке с лета. Завернув в него Лили, присел возле машины так, что теперь наши лица находились почти на одном уровне.
— Ты как? Всё в порядке? — поинтересовался я, стараясь игнорировать собственное состояние.
— Д-д-да, — выстукивала зубами Лили. — С-спасибо.
Видимо, к ней, наконец, вернулся дар речи.
Я захлопнул дверцу и, быстро обежав вокруг машины, скользнул за руль и быстро снял тачку с ручника.
Развернувшись, вырулил на шоссе и погнал в сторону своего дома. Ехать к Лиливн не было смысла. Да и к тому же, до меня ближе.
Совершенно незаметно все мысли, мучившие меня до этого, невиданным образом испарились. Я уже и думать забыл о мудаке Бёрте, об утреннем инциденте, о том, где была Лили, и что там её задержало. Всё это было таким неважным, таким нелепым, несущественным.
Главное, чтобы Лили не заболела по моей чёртовой вине.
— Мы едем к т-тебе? — всё ещё дрожа, хотя в салоне было тепло, нет, даже жарко, спросила она.
— Да, — кивнул я, ожидая возражений, но их не последовало.
Через несколько минут я уже подъезжал к дому.
И, буквально вытащив Лили из машины, понёсся к крыльцу. На нашу удачу все разъехались по делам, а то бы не избежать нам причитаний моей матери, каким это образом мы умудрились открыть купальный сезон в январе. Они с отцом итак уже удивлялись, куда подевалась Лилиан и почему она не появляется у нас. Ну, не мог же я рассказать им правду? Врать тоже не хотелось. Поэтому я предпочитал отмалчиваться. Зато гора вопросов росла, как снежный ком, летящий со склона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пока мы поднимались в мою комнату, я попутно раздевал Лили, освобождая от промокшей одежды. Подтолкнув к кровати, расстегнул ей джинсы и с трудом стащил их вместе с носками; мокрая ткань липла к ногам.
— Эй, Чест, я и сама в состоянии себя раздеть, — как-то вяло возразила Лили.
Она упёрлась сжатыми кулачками в матрас и под моими руками походила скорее на безвольную куклу, чем на способного к самостоятельным действиям человека.
— Ну, это по моей вине ты оказалась в озере. — Я провёл раскрытыми ладонями вдоль её ног, растирая ледяную кожу и пытаясь обеспечить приток крови, чтобы она начала согреваться. — Прости, я наговорил какой-то хрени, — искренне раскаивался я и, поддавшись импульсу, наклонился, чтобы прижаться губами к покрасневшему от моих интенсивных прикосновений бедру.
Лили вздрогнула, я поднял голову, посмотреть, что не так, и увидел, как её глаза заблестели. Она не плакала, когда я вытащил её из воды, и по дороге домой лишь молча стучала зубами, а сейчас вдруг её прекрасные карие глаза наполнились слезами.
— Я, думаю, мне надо в душ, — отводя взгляд, пробормотала Лили.
— Конечно, — закивал я, наблюдая, как она встаёт и в одних этих своих чёртовых красных трусиках, направляется в ванную.
Я внутренне застонал. Ну почему она надела сегодня именно их? Это какое-то грёбанное напоминание о той-самой-ночи?
Дверь ванной закрылась за Лилиан, через полминуты раздался звук льющейся воды.
Теперь стоило позаботиться о себе. Пострадал я намного меньше её, в основном моя одежда намокла из-за того, что Лили прижималась ко мне, ну, и, конечно, в кроссовках хлюпало.
Я быстро скинул одежду и натянул сухие джинсы, затем сбегал в холл, уничтожая все следы нашего поспешного приезда. Заглянув на кухню, в растерянности замер посреди комнаты, совершенно забыв, зачем пришёл сюда.
Ах, да, согреть Лили.
Заварив её любимый фруктовый чай, аккуратно, чтобы ничего не расплескать, донёс его в свою комнату и поставил на стол, возле потухшего в спящем режиме ноута. Лили, видимо, уже закончила мыться, — шума воды я не слышал, — но, так и не выходила из ванной. Запустив руку в волосы, я думал, чем бы ещё заняться. Подойдя к кровати, сдёрнул покрывало и поправил подушки. Лили, наверняка, захочется поспать, ну, или хотя бы согреться.
Я как раз думал о преимуществах постельного режима, когда из-за двери ванны раздался тихий, неуверенный голос Лили.
— Честер?
— Да? — Я подошёл ближе, но она не вышла ко мне, правда, судя по звуку её голоса, стояла прямо за дверью.
— Ммм… тут такое дело, — начала она и запнулась. — Ну, в общем мне нечего… эм… на себя… хм… накинуть. Честно говоря, мне даже… эм… обернуться не во что.
Я хлопнул себя по лбу.
— Прости.
Ну, конечно, я сегодня с утра уже перевёл весь имеющийся в ванной запас полотенец.
— Секунду, Лил.
Подойдя к шкафу, я вытащил огромное полотенце для Лили и слегка поколебался, думая, какую одежду прихватить для неё. Взять ли её собственную с полки, где она лежала ровной стопочкой, или дать ей одну из своих футболок? В конце концов, я выбрал последний вариант.
Постучав в дверь, я дал знать, что готов передать ей одежду. Дверь приоткрылась, и я посмотрел на протянутую руку Лили, тогда как она сама спряталась от моих глаз. Чего я там не видел?
Но я поймал себя на мысли, что ни первый, ни второй разы не успел изучить тело Лилиан, а мне так хотелось знать каждый сантиметр её кожи. Пообещав себе, что займусь этим в ближайшее время, я вложил в её руку полотенце и зелёную футболку.
Дверь перед моим носом захлопнулась, и через несколько минут Лили вышла из ванной, старательно отводя взгляд.
— Спасибо, и… мне бы хотелось сразу кое-что прояснить.
Мне было неловко от её смущения. Что-то определённо шло не так, как я рассчитывал. А ведь не хотелось, чтобы Лили чувствовала себя скованно и неуверенно. Мой тупой выпад у озера мог всё разрушить. И пока этого действительно не произошло, я решил просто подойти и обнять её, тем самым, показывая, что между нами всё в порядке.
