Отличительной особенностью «партизанской войны» В Карелии было то, что практически на всем протяжении боевых действий с 1941 по 1944 год партизанские отряды базировались на советской территории, не имея долговременных и постоянных баз во временно оккупированных районах и в Финляндии. То есть, совершая рейды, партизанские отряды неизменно возвращались к месту их постоянной дислокации в тылу Красной Армии. Отсюда вытекает еще одна особенность: партизаны имели возможность захватывать пленных и, что самое главное, доставлять их на советскую территорию. Однако специфика партизанского движения и задачи, ставившиеся перед партизанами, не позволяли полностью соблюдать все нормы права в отношении военнопленных. Кроме того, международные конвенции не определяли термин «партизан». В зависимости от ситуации, а точнее, от того, с какой стороны линии фронта находились участники событий, толкование этого термина разное — от «диверсанта» до «участника вооруженной борьбы на оккупированной противником территории». Причем это толкование характерно для обеих сторон.
В отчетах районных отделов НКВД и истребительных батальонов разведывательные рейды финской армии назывались диверсионными. Аналогичное название применялось и финской стороной к действиям советских партизан. Однако тот факт, что советские партизанские формирования были созданы на основе истребительных батальонов и пограничных отрядов, а кроме того, в них производилась мобилизация военкоматами, позволяет мне сделать вывод о том, что в случае с партизанским движением в Карелии мы в действительности имеем дело с регулярными формированиями Красной Армии, получившими название «партизанские отряды».
Во время войны Продолжения обе стороны и СССР и Финляндия — по многим вопросам точно соблюдали или, по крайней мере, старались соблюдать правовые положения Женевской конвенции 1929 года. Из имеющихся данных следует, что массовых нарушений прав военнопленных в ходе боевых действий не было, хотя, разумеется, военнослужащие обеих армий нарушали иногда «кодекс гуманизма». Но, по-видимому, наибольшее число нарушений было связано с действиями партизанских отрядов, проводивших операции за линией фронта. Впрочем, было бы неверным утверждать, что только советские партизаны совершали противоправные деяния в отношении военнопленных. Имеющаяся в распоряжении исследователей информация и архивные документы позволяют утверждать, что подобным образом поступали и военнослужащие финской армии. Например: Акт. Обследования трупов бойцов и командиров воинской части, полевая почта № 77612. 16-го июля 1944 года в руки финских солдат и офицеров попала группа тяжело раненных бойцов и командиров воинской части полевая почта 77612. Финские бандиты подвергли неслыханным пыткам, зверствам и насилию всех без исключения захваченных ими раненых бойцов и офицеров. После изгнания с участка противника нами обнаружено 17-го июля 1944 года 16 трупов, которые оказались в следующем состоянии:
Лейтенанту Агапову финны штыком выкололи оба глаза, причем это сделано исключительно зверски, ударами штыка череп пронизан насквозь.
Ст. сержанту Сергееву перерезали горло, ст. сержанту Быкову размозжили череп, а затем в упор из автомата выпустили несколько очередей…
Тяжело раненых мл. сержанта Эсабуа, красноармейцев Дробышева, Овчинникова и Гусейнова после издевательств финны бросили всех четверых в воронку от снаряда и забросали гранатами, в результате чего их тела изуродованы до неузнаваемости
Акт подписали: майор Чертков, ст. лейтенант мед. службы Цех, СТ. лейтенант — Шведов, старшина Дудкин, сержант Зубов, мл. сержант Ананьев, сержант Кудинов, мл. сержант Большихин, красноармейцы Малыгин, Воробьев. 17 июля 1944 года…»
Кроме того, подобная информация содержится и в некоторых допросах финских военнопленных:
«Акт. 1943 г. 26 дня июня месяца, мы, нижеподписавшиеся, командир диверсионной группы Карпин, политрук Матюшкин и медсестра Власова Е. Составили настоящий акт о нижеследующем:
26 июня 1943 г. на хуторе около озера Айто-ярви, был пленен солдат финской армии Кюллонен Юкко, уроженец дер. Суомуссалми (Финляндия) год рождения 1920, который рассказал, что в 1941 году в сентябре месяце (число не помню) будучи в командировке на хуторе Растевара (координаты 9226) финской армией на фронте был пленен раненый красноармеец, с которым, в присутствии меня, про извели чудовищную расправу, связав руки и ноги бросили в горящий костер и заживо сожгли, о чем и составлен настоящий акт. Подписи: командир диверсионной группы Карпин, политрук Матюшкин, медсестра Власова, военнопленный Куllonеn, рождения 1929 года, уроженец дер. Суомуссалми (Финляндия)». Кстати, ни в базе данных погибших финских военнослужащих, которая находится на сайте Национального архива Финляндии, ни в базе данных военнопленных финской армии Реийо Никкиля, в составлении которой принимал участие, нет человека, носящего имя Юкко Кюллонен. Вероятнее всего, если такой человек и существовал на свете, то он был гражданским, не имеющим отношения к армии человеком. Установить дальнейшую судьбу Кюллонена пока не представляется возможным.
Во время войны Продолжения довольно распространенными были расстрелы пленных, если они не представляли особой ценности в плане получения разведывательной информации, если рейд партизанского отряда или диверсионной группы не посвящен был добыче языка. Имеются как прямые, так и косвенные доказательства этих фактов, например, данные Военного архива Финляндии (Sota-arkisto) — учетных карточек пропавших без вести солдат и офицеров финской армии.
Есть и другие источники по данному вопросу. Например, протокол допроса, а точнее, рапорт, составленный по дневнику помощника командира по оперативной части партизанского отряда «Красный партизан» лейтенанта государственной безопасности Новикова (командир отряда — Журих, комиссар — Королев), о расстреле военнопленного Хилтунена Онни — так в тексте. Правильное имя Вейкко Хилтунен (Veikko Hiltunen).
«Попал В плен раненым… Расстрелян партизанами 18.06.42… Захваченный Хилтунен мною был коротко опрошен. На дороге чего-либо ценного пленный не показал, а так как отряд еще продолжал движение в сторону своего места базирования в тылу противника, то, естественно, его пришлось уничтожить, путем расстрела из винтовки «Гек»… После недолгого еще разговора с ним комиссар отряда дал приказание расстрелять пленного»[106].
Остались также протоколы допросов финских военнопленных, в которых нет точных сведений, были ли эти пленные затем расстреляны или нет, но в картотеке учета пропавших без вести в Sota-arkisto указаны приблизительные даты смерти этих военнослужащих. Так, например, в результате атаки партизанского отряда «Красный онежец» на гарнизон в деревне Кимасозеро были захвачены в плен семь военнослужащих финской армии. В распоряжении исследователей имеются краткие протоколы их допросов. Однако в них допущены ошибки при транскрибировании финских имен, причем, эти ошибки не были исправлены. В протоколе допроса подписанного комиссаром отряда Бесперстовым, отмечено, что «при разгроме Кимасозерского гарнизона отрядом «Красный онежец» были взяты пленными… Хеленгус Суло-Юханус, Карьялайнен Уно-Эркки, Пелтонен Эмиль-Иоганнес, Сентери Эйно-Калла, Хиити Альберт, Салмела Вилье-Эрнест, Мякеля»[107]. Затем в документах отмечено, что пленные отказались назвать номера, имена командиров и вооружение частей финской армии на этом направлении, мотивируя это своим незнанием. Соответственно, вероятнее всего, с этих пленных не снимали повторных показаний в тылу, когда ситуация позволяла в более спокойной обстановке получить необходимые сведения, сопоставляя их с информацией, полученной из других источников. Кроме того, очевидно, что такую большую группу военнопленных было трудно провести через линию фронта. Но до определенного времени их дальнейшая судьба не была ясна. По финским данным, они числились погибшим и В бою. Однако новые документы подтвердили мое предположение, что этим финским солдатам удалось вырваться из окружения и переправиться на другую сторону озера, где они были взяты в плен группой прикрытия партизанского отряда. После допроса финских военнопленных расстреляли «за отказ на допросе давать показания»[108].
Кроме того, в ГАОПДФК имеются сведения о захвате военнопленных и гражданских лиц, судьбу которых было очень сложно установить. Анализируя обстоятельства, место и время пленения, а также протоколы их допросов, точнее, характер интересующих партизан сведений, можно с большой долей уверенности предположить, что эти военнопленные были также уничтожены партизанами. Так, в июле 1943 году вместе со своими семьями были расстреляны житель деревни Хаутаярви (губерния Оулу) Хаутаярви Xepман и житель хутора Сивола Мяяття Вилье Юхо (протоколы их допросов имеются в архиве). Продолжая поиск документов, касающихся этих случаев, весной 2002 года в Российском государственном архиве социально-политической истории (г. Москва) я обнаружил материалы Центрального штаба партизанского движения, подтверждающие мое предположение.
