— Не надо. У меня закружилась голова, когда на экране появилось это… я не понял что, в общем, затягивающая в себя чернота. Мне показалось, что я проваливаюсь в нее.
— Интересно, — задумчиво протянул Сайрус, немного подергав зрачками, — у меня есть подозрение, что вы так остро отреагировали на голопроекцию космического пространства. Вы никогда не были в космосе?
— Сайрус, я в принципе не знаю, что это такое!
— Однако… — и завис, естественно, как всегда с мельтешением в глазах.
Я тем временем поднялся и, стараясь не смотреть на замершую картинку с чернотой, отвернул от стола кресло и уселся в него.
К этому моменту Сайрус отмер.
— Я должен спросить вас, вы не знаете не только, что такое космос, но и про строение солнечных систем, про звезды и планеты вообще? Или все-таки что-то из этого вам известно?
Я только покачал головой.
— Вы живете на планете и не знаете о пространстве вокруг нее?! Неужели нынешняя цивилизация настолько деградировала?! Но ваша одежда, оружие, наличие часов и аптечки, ваше восприятие, в конце концов, техники и то, что она вас не пугает, говорит, что настолько плохо все быть не может! Подождите, у вас какой-нибудь транспорт имеется?
— Да, багги есть.
— А воздушный?
— Чего?
— Ну, такой, который способен оторваться от поверхности планеты и летать в небе?
— Я не знаю, что такое планета, так что, даже представить не могу, как может выглядеть ее поверхность. Да и «небе» слово мне совершенно непонятное! — выдал все честно.
У моего собеседника видно опять произошел какой-то сбой, и он теперь не просто глазами чудил, а весь мигал и шел рябью, напомнив мне недавно виденное стазис-поле на разрядившейся батарейке.
Бояться неизвестного я по ходу устал, а может просто не отошел еще от последствий «падения» в черноту, так что, сидел и тупо ждал, когда Сайрус придет в норму.
— Разрешите мне кое-что для себя разъяснить, — наконец-то перестав мелькать, произнес он, — ответьте на некоторые вопросы.
— Давайте, валяйте уже, — устало махнул я рукой, — только учтите, потом придет моя очередь.
— Конечно-конечно, — закивал он, — итак, сопоставив кое-что, я пришел к выводу: община так и не ушла на поверхность планеты, а продолжает существовать в подземном городе?
— Саймон, я не понял суть вопроса, потому как многих слов даже не знаю, — вздохнул я обреченно.
— Ладно, спрошу так, — понятливо кивнул он, — вы живете в городе предков, который состоит из пещер и тоннелей?
— Да, мы живем в городе, который построили праотцы.
— Но вот эти территории, на которых мы сейчас находимся, по-прежнему законсервированы и члены общины тут не бывают?
— Если правильно понял вас, то — да. Мы сейчас на закрытых и неизвестных территориях, куда пробираются немногие.
— Так, подождите… — остановил меня Саймон и, поскакав зрачками, повел рукой мне за спину, — посмотрите туда.
Я развернулся к экрану. Там картинки с замершей чернотой уже не было, а над всем столом раскинулся объемный… теперь в полном смысле… план Корабля.
На наших картах его только пытались так изображать — выведенная углом трехмерная система координат и в ней примерная схема, которую я в свое время назвал «кругами на воде в нескольких уровнях». На пластилистах, конечно, изображение было достаточно условным — с четко прорисованными линиями первого плана и едва видимым пунктиром тех, которые якобы были не видны. Так что для понимания того графического изображения требовалось немалое воображение, чтоб воспринять объем, запечатленный на плоскости.
— Можете покрутить и увеличить нужные места, — добавил удобства в разглядывание схемы Сайрус, объяснив имеющиеся возможности экрана. — Будьте добры господин Зак, покажите мне, где сейчас располагаются жилые помещения общины.
«Ну, что ж…», — принялся я с азартом поворачивать и укрупнять те места на схеме, которые хотел увидеть мой собеседник.
Дурноты и упадка духа, которые пришибли меня после просмотра… чего там, как не бывало. Разговор о чем-то достаточно знакомом и поразительные возможности оборудования праотцов, с которыми я сейчас имел дело, взбодрили и подняли настроение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот это рубка, — указал я на сфероид, который почему-то на плане праотцов выглядел слегка инородно на фоне остальных изображенных территорий Корабля.
Он будто был покрыт металлом или пластиком, тогда как все остальные уровни и ответвляющиеся тоннели казались, как и есть, выточенными в камне. Что бы это значило, я, конечно, не знал, но пока отставил свои вопросы и продолжил говорить по существу:
— Насколько я знаю, в рубке три уровня. Я-то там был всего один раз. Под ней нижняя палуба, где живет основная часть народа. Но она заселена не полностью. Жилые кварталы расположены примерно вот до этой черты, — я провел пальцем по середине верхнего «круга на воде», — потом производственные кварталы и примерно треть по внешней окружности, это уже совсем пустующие территории.
Сам, пока указывал и объяснял, тоже увлекся рассматриванием.
— Есть еще несколько фортов на въездах в тоннели, ведущих к рудным разработкам и аграрным пещерам, — продолжал я свой рассказ, параллельно указывая на уровень ниже, — только здесь мне трудно сориентироваться — не могу понять, какие лифты и спуски сейчас задействованы. На пропускных пунктах на постоянной основе размещены только небольшие команды хранов, подразделения разнорабочих с близлежащих плантаций и на одной наша казарма искателей и охотников.
Сайрус подозрительно молчал. Я посмотрел на него и ожидаемо увидел очередной сбой. Но стоило мне обратить на него внимание, как он пришел в норму:
— Я прикидывал численность нынешней общины по занимаемой площади заселения. И у меня выходит прискорбно малое число! Получается, что сейчас численность общины насчитывает не более пятнадцати тысяч членов!
Не знаю, почему Сайрусу это казалось небольшим числом, по мне так, толпа просто огроменная! Я даже не мог представить столько человек сразу в одном месте! О чем я и спросил, не удержавшись:
— Почему мало-то?!
— Потому, что с Земли на Надежду прибыло сто семьдесят шесть тысяч триста пять человек! Вы понимаете, получается, что община с тех времен уменьшилась в своей численности, как минимум, в десять раз! — вытаращился на меня Сайрус своими сумасшедшими глазами.
— Я ничего не понимаю! — вызверился и я, не подумав пугаться, — Причем здесь земля?! Причем здесь надежда, на которую можно прибыть?! Я вам рассказал о том, о чем вы просили. Теперь ваша очередь!
— Да, вы правы господин Зак, — сник Сайрус, — это все максимально вздернутые настройки моей программы имитации личности дают такие бурные эмоции. Вы удовлетворили мой интерес, и теперь я должен ответить на ваши вопросы.
В следующий час мое восприятие привычного мира, можно сказать, вздрючило по полной! Я, то не верил, то пугался, то просто впадал в прострацию от той информации, что Сайрус принялся вываливать на меня.
Послание Александра было пока отложено в сторону, а я принялся познавать «основы мироздания», как с пафосом обозначил это мой новоявленный наставник.
В какой-то момент я даже попытался врубить заднюю, возмутившись, что он все придумывает, а нам в школе никогда даже не говорили ничего похожего! На что мне было заявлено, что я или принимаю ту информацию, которую мне предлагают к познанию, или… я все равно ничего не пойму из послания и можно даже не начинать знакомиться с ним.
Понятно, что таким, не очень честным финтом, мое неприятие было переломлено, и я был вынужден вникать в тему. Конечно, приживалось в моей голове это плохо, на уровне чисто гипотетического знания, которое вроде и получено, но ты точно знаешь, что на практике оно тебе никогда не пригодится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но все же я вскоре знал, что такое галактика, что в ней есть звезды. Так же мне пришлось принять, как факт, что вокруг такой звезды, то есть, солнца, в большинстве своем, вращаются планеты, планетоиды, метеориты и вся та дребедень, которую мне до этого перечисляли, и о которой теперь я имел пусть элементарное, но все же представление.
