Придя к такому выводу, Грейсон присел за один из терминалов. Он неплохо знал компьютеры, еще с тех пор, как подростком проходил курс обучения в наемной роте своего отца. Это был стандартный военный компьютер. Устройство ввода реагировало как на клавиатуру, так и на голос. Грейсону приходилось часто сталкиваться с подобными устройствами. Его пальцы пробежались по клавиатуре.
— Полковник! — донесся голос Де Вильяра из соседнего помещения. — Полковник! Можно взрывать!
— Погодите немного, — ответил Грейсон, яростно стуча по клавишам. Лейтенант просунул голову в дверь.
— Полковник, нам надо уходить. Сейчас!
Грейсон набрал последнее слово и застыл в ожидании. Карты, изображенные на экранах, мигнули, и дисплеи потемнели. Комната погрузилась в темноту, освещаемая лишь слабым мерцанием экранов. Коротко прогудел дисковод, и затем с легким шуршанием из щели выползла дискета с содержимым оперативной памяти.
— Хорошо! — Грейсон схватил дискету и повернулся к Де Вильяру. — Идем!
Первым фургон покинул Грейсон. Де Вильяр последовал за ним, дернув кольцо воспламенителя на одном из свертков.
Снаружи пылал «Тандерболт». В лесу раздавались автоматные очереди; повсюду валялись неподвижные окровавленные человеческие тела, вокруг них плясали языки пламени. «Стрелец» уже погасил охватившее его пламя и теперь хлестал по деревьям лучами своих лазеров. Сверкающие голубые лучи с шипением пронзали темноту. Водитель боевого робота, видимо, не понял, что легионеры проникли в фургон штаб-квартиры. Он стоял спиной к трейлеру, повернувшись лицом на север, к лесу, и паля в ту сторону, откуда прилетели «адские» снаряды.
«Тандерболт» все еще горел. Огонь с ревом доедал его правую руку и плечо, разгораясь все ярче по мере того, как к горючему поступали все новые порции кислорода. На южной стороне бойцы Легиона строчили из пулеметов и винтовок в надежде отвлечь внимание боевого робота от стоящего рядом трейлера. Пули отскакивали от толстой брони, не причиняя ей ни малейшего вреда. Но маневр не сработал. Пулеметный огонь из леса прекратился, едва Грейсон с Де Вильяром выскочили из задней дверцы фургона. «Тандерболт» резко повернулся налево и приостановился — водитель робота увидел двух человек, бегущих в полутьме прочь от штаб-квартиры. Грейсон краем глаза успел заметить, как поднимается левая рука «Тандерболта» и блеск двух высунувшихся прямо из брони машины пулеметных стволов.
Затем «Тандерболт» открыл огонь. Очереди выстрелов волнами прошили ветви над головой бегущих. Грейсон с Де Вильяром упали ничком, сзади на них несся «Тандерболт». Перевернувшись, Грейсон глянул в лицо приближающейся смерти. Пламя, еще минуту назад охватывавшее броню машины, уже погасло, но «адских» снарядов больше не было. Звеня, отскакивали от брони робота пули, выпущенные с южной стороны. Солдаты тщетно пытались отвлечь внимание вражеского водителя робота. Возвышаясь, как скала, «Тандерболт» сделал еще один шаг и вскинул пулемет для второго и последнего удара.
XX
И вслед за этим ночь снова взорвалась. Но куда как далеко было свечению горящего боевого робота до яркости этого громового взрыва. Пламя, поглощая штаб-квартиру, взметнулось высоко в небо. Де Вильяр и Грейсон, закрыв головы руками, припали к земле. Из открытой двери фургона вырвалась ревущая огненная волна, подобно пламени огнемета, увеличенному в сотни раз. Стало светло, точно днем. Жаркое дыхание опалило лежавших людей. Боеприпасы Де Вильяра взрывались один за другим, оглашая окрестности почти непрерывным грохотом. А затем, словно мощная бомба, взорвался расположенный под кабиной бак с горючим.
Громадный тяжеловесный робот, стоявший всего в нескольких метрах от взрыва спиной к фургону, отлетел прочь, как брошенная рукой ребенка игрушка. Правда, весила эта игрушка шестьдесят пять тонн. Земля содрогнулась; но шум от падения гигантской машины заглушил громовый рев взрывающегося фургона. В воздухе просвистела оторвавшаяся металлическая рука упавшего ничком «Тан-дерболта». Огромный кулак пронзил мягкую землю метрах в трех от ноги Грейсона. Мгновение спустя Грейсон и Де Вильяр снова вскочили на ноги и помчались в лес. Пока водитель поверженного боевого робота приходил в себя и пытался поднять машину, двое воинов уже присоединились к своему подразделению. Штурмовики Серого Легиона Смерти стремительно двигались на восток, к условленному месту встречи с остальными легионерами.
Когда непосредственная угроза его жизни миновала, Графф сменил жалобный тон на дерзкий. Вероятно, тот факт, что нападавшие не убили его, но лишь связали и заткнули рот, придал перебежчику храбрости. Когда налетчики возвращались к своему новому месторасположению — к холмам над отмелями Мертвого моря, на юго-западе от Дюрандели, — они вели Граффа чуть ли не под руки. Дойдя до места, его засунули в большую палатку, служившую Грейсону штаб-квартирой, и привязали к стулу посередине.
Грейсон видел, что Графф лихорадочно соображает. И точно знал, о чем: «Если командир Серого Легиона Смерти оставил меня в живых, у него должны быть на это причины... возможно, от них зависит его собственная жизнь! Он наверняка не причинит мне вреда, если хочет спасти с моей помощью свою собственную шкуру!» Вскоре Графф подтвердил догадку Грейсона.
— А с чего это ты взял, что я так вот все и расскажу! С тобой все кончено... со всеми вами. Ты, наверное, знаешь, что герцог Ирианский скоро будет здесь. Он прибудет на днях, и ваш несчастный Легион выследят и прикончат! Внезапно его голос стал вкрадчивым.
— Ты, конечно, не прочь заключить со мной сделку; думаешь, я смогу тебе помочь. Ведь до прибытия армии герцога еще есть время! А я смог бы поговорить с полковником Лангсдорфом. У капитана есть преимущества перед полковником...
От таких откровенных попыток смухлевать Грейсону стало противно. Рядом с Граффом, скрестив руки на груди, стоял Макколл. Его обычно улыбающаяся физиономия словно окаменела. Клей с мрачным видом медленно расхаживал возле входа. В дальнем углу на скамейке сидел Халид, как всегда сдержанный и безучастный. Лори расположилась за поставленным в палатке столом и отчаянно терла глаза.
— Грей, мы прикончим наконец этого слизняка... или что?
— Я голосую за «или что», — сурово произнес Клей. — За медленное и неспешное «или что».
— Угу, — добавил Макколл. — Полковник, дайте мне всего полчасика, и мы с этим паррнишкой...
— Тихо, вы все! — приказал Грейсон. Он подался вперед. Его серые глаза оказались на одном уровне с карими глазами Граффа.
— Сказать по правде, Графф, я не думаю, что, имея тебя в заложниках, захочу совать нос в город. Не говоря уж о какой-либо сделке.
Он подвинулся еще поближе и щелкнул пальцем по одной из петлиц на воротнике Граффа.
— Какие такие преимущества имеет капитан перед полковником, а?
— Такие, о которых ты и не догадываешься, полковник.
Графф поерзал на стуле и пожал плечами. Привязали его крепко.
— Есть вещи неизвестные даже самому герцогу... А что до полковника Лангсдорфа, так тот вообще ни черта не знает!
— А ты, насколько я понимаю, знаешь?
Пленник нервно засмеялся.
— Как я уже сказал, полковник, я тебе пригожусь. Не делай глупостей — и, может, вы еще выберетесь из этой задницы!
В голосе Грейсона зазвучало презрение.
— Что ж! Джентльмены... и Лори! Нам, кажется, удалось поймать важную птицу! Руководителя всей операции!
— Смейся, смейся! Завтра после полудня тебе придется смеяться над ударными силами герцога Ирианского!
Грейсон даже слегка зауважал пленника, так ловко тот выкручивался. Целый клубок из противоречий, а не человек! Хвастлив, но скрытен. Помогать Грейсону явно не желает, однако всячески стремится доказать свою полезность. И, главное, хочет показать себя важной, имеющей силу и власть фигурой, с которой враги не могут не считаться.
Грейсон решил привести последний довод, сыграв на очевидном страхе Граффа.
— Грей... — начала было Лори, но Грейсон жестом заставил ее замолчать.
— Я надеялся, что нам удастся захватить полковника Лангсдорфа, — проговорил он.
О том, что главной целью атаки было уничтожение штаб-квартиры, а смерть либо пленение Лангсдорфа — всего-навсего побочной, хотя и желательной задачей, Грейсон умолчал. — Знаешь, Лори, по-моему, того, кого надо, мы упустили. Тот человек, что вышел прямо перед атакой...
Он повернулся к Граффу.
— Это ведь был Лангсдорф, не так ли, Графф? Человек в старой кожаной куртке без знаков отличия?
Графф нехотя кивнул.
— Он был там. Полковник ушел за пять минут до того, как вы ворвались. А знаки отличия его не особо волнуют.
— Знаешь, я думаю, мы смогли бы с ним поговорить. Просто стыдно, что вся наша добыча... вот это.
Графф засопел.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Не знаю? Ты напрямик заявляешь, что капитан знает об операции больше, чем полковник, под командованием которого находятся экспедиционные войска всей планеты? Брось, Графф! Ты же никто... и ничто! Тем более для меня.
