— А ты мне не мамкай! — воскликнули женщины, продолжая прожигать друг друга ненавистными взглядами.
Глава 19
Растащить двух взрослых женщин друг от друга оказалось не так просто, но слава всем богам, между нашими квартирами была не только площадка, но и две крепкие металлические входные двери. Поэтому, как только дверь в квартиру Василисы захлопнулась, мама сразу успокоилась и сделала вид, будто бы несколько минут назад не собиралась вцепиться в волосы Светлане Андреевне. Мы с папой, как благоразумные и единственные психически здоровые в этой семье люди, тоже сделали вид, словно это был тихий семейный ужин и ничего более.
— Дорогой, вставай! Мы едем на дачу к деду! — кричала мама, барабаня в дверь моей комнаты.
И почему об этой поездке я узнаю в восемь часов утра?
— Саша-а! — крикнула мама с нотками нетерпения и злости в голосе, открывая дверь в спальню.
— Не была бы ты моей матерью, — сонно протянул я, прячась под одеяло.
— Но я твоя мать, — усмехнулась эта…женщина и начала чем-то шебуршать. — А почему у тебя нет ни одной рубашки? — послышался удивленный и недовольный голос Ольги Александровны, которая решила провести ревизию в моем шкафу. — И костюма ни одного нет…
— Ну я же работаю не в офисе, а учителем физкультуры, — пожал плечами, идя в сторону ванной комнаты.
— И что? Ты всегда должен выглядеть презентабельно, вот твой папа…,- а дальше я уже не слышал маминых нотаций, потому что закрыл дверь ванной и позволил себе насладиться несколькими минутами тишины.
А я уже и забыл, какого это жить с родителями!
— Доброе утро, сын! — кивнул мне отец, который сидел на кухне и допивал свой американо, листая ленту новостей.
— Угу, — кивнул, идя в сторону кофемашины.
— Саша! Чего ты как черепаха, нам уже пора выезжать! — воскликнула мама, заходя на кухню уже при полном параде.
И зачем, спрашивается, она взяла с собой платья и сапоги на шпильке. Мы же в чертовой Сибири! Здесь круглогодично -20!
— Не слишком ли ты нарядилась для встречи с пожилым старикашкой? — усмехнулся отец, кладя телефон на столешницу.
О да, у них с дедом, сколько я себя помню, своеобразная любовь друг к другу…
— Пф, папа еще нас всех переживет, — отмахнулась мама, опустив мимо ушей колкость мужа и вышла из кухни.
— И почему вы с дедом так недолюбливаете друг друга? — спросил, делая глоток эспрессо, хотя чашка кофе вряд ли поможет мне проснуться.
— Он не остановил меня, когда я решил жениться на твоей матери, — печально вздохнул отец, а потом грустно усмехнулся. — Я не оправдал его ожиданий, не был подходящей партией для его дочери. Как видишь, ничего не изменилось, — он пожал плечами и, ополоснув кружку проточной водой, вышел из комнаты.
Как знакомо, однако…
На дворе было уже третье января и люди потихоньку начали выползать из своих квартир на улицу. Мда, помню, как когда-то сам в это время только отходил от празднования Нового Года. Сейчас же, я еду чёрт-те куда на ещё один семейный ужин. Лучше бы напился или свалил на другой конец планеты, где море, песок, солнце и много чего 18+.
Так давно не был в гостях у деда, что немного офигел, когда увидел двухэтажный дом из массива дерева, вольер с овчаркой и новенький джип. И чего, спрашивается, он целыми днями торчит в школе, если у него тут рай для стариков, еще и денег куры не клюют! Когда я был здесь в последний раз, лет тринадцать назад, на этом самом месте были лишь двадцать соток земли и старенький домик с развалившимся гаражом…
— Добро пожаловать! — поприветствовал нас дед, стоящий на пороге дома и улыбающийся, будто выиграл миллион долларов в лоторею.
Но я почему-то уверен, что причиной его прекрасного настроения стало недовольное выражение лица отца, когда он увидел восторг на лице мамы и шок на моём.
— Зятёк, давно не виделись, — усмехнулся полковник, приглашая нас в дом.
— Дай бог, еще столько же не увидимся, — пробурчал папа, за что получил тычок в бок и недовольный взгляд от мамы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Папа, я очень рада тебя видеть! — воскликнула мама, целуя отца в щеку. — Как дела, как в лицее? Ты плановое обследование прошел? — а дальше посыпались вопросы, на которые дед отвечал с большим удовольствием, не забывая интересоваться у отца, как его бизнес, не развалился еще.
— Пока стоит, Александр Петрович, Вашими молитвами, — усмехнулся отец, накалывая на вилку большой кусок запеченного мяса.
— Ты нам лучше расскажи, как у Саши дела. Справляется? — вклинилась мама, отвлекая деда от перепалок с отцом.
— Я вообще-то здесь, — напомнил я, но Ольга Александровна лишь отмахнулась и продолжила испытывающе смотреть на деда, который, словно царь, сидел во главе стола, накладывая себе на толстый кусок белого хлеба красную икру.
— Пока никто не жаловался, — усмехнулся полковник, откусывая половина бутерброда. — Кроме, конечно, моей самой талантливой учительницы. Не взлюбила его Василисушка с первого взгляды, чтобы я не делал! — вздохнул он, накладывая себе запеченную картошку. — Все летят на него как мухи на…кхм, а она ни в какую!
— Вот и я о том же! — поддержала отца Ольга Александровна, печально вздохнув. — Еще и мамаша у неё…бр-р, что делать, не знаю, — покачала головой, грустно смотря в мою сторону. — Может ты её на свидание пригласишь?! — неожиданно выпалила мама, готовая уже сейчас потащить меня в ЗАГС.
Тоже мне, в сваху она переквалифицироваться решила…
— Угу, прям сейчас и напишу! — с сарказмом произнес, но, видимо, мама не уловила нотки иронии в моем голосе.
— Пиши!
— Мам, ты серьезно?
— Конечно! Ну, мне что тебя, учить надо! — сказала она, пододвигаясь поближе ко мне. — Что писать будешь? — спросила Ольга Александровна, через плечо заглядывая в мой телефон. — А почему у тебя Василиса записана как «соседка»? Только ей не показывай, а то обидится, — вздохнула она, внимательно следя за тем, что я печатаю.
«Привет, завтра в 18:00?»
— Господи, Саша! — мама закатила глаза. — Стирай!
«Какие планы на завтрашний вечер?»
— Слишком далеко заходишь, — покачала головой мама. — Надо решительнее.
«Привет, может, погуляем завтра?»
— Ну вам же не по пятнадцать, — вздохнула мама. — Употреби наконец слово сви-да-ни-е!
«Завтра в шесть, это свидание.»
Напечатал я и отправил, пока мама не успела забраковать очередное сообщение.
— Стой! Ты что, нельзя ставить женщину перед фактом! — воскликнула мама, легонько толкая меня в плечо.
«В семь.»
— Ну или можно-о, — протянула удивленная мама, читая сообщение от Василисы.
— Вот и хорошо, вы решайте в чем Саша на свидание пойдёт, а мы с зятем поговорим, о своём, о старческом, — усмехнулся дед, вставая из — за стола.
***
Полковник зашел в светлую комнату, где повсюду: на полках, на рабочем столе, даже на стенах висели портреты и фотографии, словно сошедшие со страниц истории — Александр Петрович был в военной форме и с автоматом в руках, а вот он с овчаркой на заставе, вот его фотография с врачом в палете. И десятки других фотографий из простой, мирной семейной жизни — свадебные фотографии, а вот полковник держит на руках маленький сверток у вывески роддома, вот Оля окончила школу или поступает в институт.
— Как там дела в столице? — спросил мужчина, отвлекая Владимира Львовича от рассматривания десятки фотографий, на одной из которой он сам надевает обручальное кольцо на палец жены.
— Завтра суд, а потом Саша сможет вернуться, — сказал он, подходя ближе к маленькой рамочке с фотографией единственного сына, на которой ему от силы несколько месяцев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— По какой статье судят? — спросил Александр Петрович, садясь в кожаное кресло.
— Хищение в особо крупных, — отвечает мужчина, продолжая рассматривать фотографии.
— Значит 158,- кивает полковник. — А как посадят, сыночка домой заберешь? Как же перевоспитание и все дела? — спрашивает он, смотря на зятя.
