– Павел, ты опять здесь? Твоё место в саду, иди кусты подстригай.
Мужичок настороженно глянул на неизвестного посетителя, поднялся и молча вышел.
Андрей обратил внимание на левую щёку садовника, до этого обращённую к стене. Её пересекал косой шрам длиной в ладонь. Не ускользнул от внимания розыскника и брошенный на него беспокойный взгляд Павла.
– Глафира, сколько тебе говорить, чтобы Павел тут не сидел? – укорил гладильщицу управляющий.
– Что же мне его – батогами гнать? – ответила гладильщица. – Прилип как банный лист.
– Смотри, доложу хозяину – оба плетей отведаете, – пригрозил управляющий.
Гладильщица фыркнула.
– Ты мне не фыркай, я тебя не запряг! – строго осадил её управляющий. – Утюг отставь на минуту, поговорить с тобой хотят.
Женщина поставила утюг на подставку, фартуком утёрла мокрое от пота лицо и повернулась к Андрею. Он увидел молодое, типично русское лицо, на котором выделялись большие синие глаза. Выражение их было насмешливым и отнюдь не забитым.
– Скажи-ка мне, Глафира, бельё для молодой графини ты вчера гладила?
– Да, барин, – склонила голову гладильщица.
– Сорочка ночная среди всего была? Полотенце?
– Да, барин, – не поднимая головы, повторила Глафира.
Следующий вопрос пришёл сам собой, интуитивно:
– Тебе случается покидать гладильную комнату?
– Да что же мне теперь, и по нужде выйти нельзя? – искренне изумилась гладильщица.
– Можно, конечно, можно! – успокоил её Андрей. – Ты вышла по нужде, а Павел, как и сейчас, в углу сидеть остался?
Не понимающая смысла вопросов Глафира, прикрыв лицо фартуком, молчала.
Когда они вышли из прачечной, управляющий сказал:
– Вроде и садовник исправный, дело своё знает, – наказывать жалко. Да и Глафира, видно, по нраву ему. Как свободная минута, ищи его здесь.
– А давно ли он работает тут?
– Да больше года.
Андрей попрощался с управляющим, вышел на Кронверкскую и, погрузившись в размышления, пошёл в сторону Медицинской канцелярии. Никогда раньше он не расследовал преступления, связанные с отравлениями, и потому пока единственной ниточкой к убийце видел только яд. Кто-то же его купил! Розыскник интуитивно чувствовал, что садовник как-то связан со смертью молодой женщины. Возможно, воспользовавшись кратковременным отсутствием Глафиры, он обрызгал ядом бельё, предназначенное для княжны, – скорее всего, полотенце. А поскольку убийство молодого князя в его планы не входило, к наволочкам и ночной сорочке Павел не прикасался. Дальше могло быть так: вечером бельё принесла в спальню горничная, а утром княгиня, проснувшись раньше князя, воспользовалась личным полотенцем…
Андрея не покидал логичный в такой версии вопрос: что могло связывать молодую княжну и княжеского садовника? И ещё – надо узнать у докторов, где яд можно приобрести.
Взгляд Андрея упал на стеклянные окна. «Государева аптека», – прочёл он. «Зайду», – решил розыскник.
Колокольчик у входной двери звякнул, когда розыскник открыл дверь.
Из подсобки вышел благообразный дядечка в пенсне.
– Чего господин изволит?
– Мышьяку купить.
– Позвольте ваш рецептик.
– У меня его нет.
Для пущей убедительности Андрей пошарил по карманам.
– Тогда извините-с.
– Крыс хочу дома потравить, – не сдавался Андрей.
– Ничем не могу помочь.
Андрей пробормотал «Извините!» и вышел. «Неудача… Хм… Однако, если я не смог купить мышьяк, то кто же садовнику на него рецепт выпишет?»
В Медицинской канцелярии Андрей нашёл Филиппа Егоровича.
– Э, батенька, это вы рано пришли, анализы ещё не готовы.
– Да нет, я ещё вам работу принёс.
Андрей протянул доктору свёрток.
– Здесь, в наволочке – полотенце, которым утиралась усопшая Мария Владимировна. У меня есть подозрение, что мышьяк – если это был он – именно в нём.
– Исследуем.
Доктор осторожно взял свёрток, положил узел из наволочки на стол и тут же ополоснул под рукомойником руки.
– У меня ещё вопрос, – продолжил Андрей. – Где можно купить мышьяк?
– Знамо дело – в аптеках, только рецепт нужен.
– А если без рецепта?
– И так можно, если удастся уговорить фармацевта или за хорошие деньги. Но если кто прознает, фармацевта ждут большие неприятности…
– И много в городе аптек?
Вопрос отнюдь не праздный – Андрей сроду ничем не болел и потому даже не знал, где аптеки расположены. Если и простывал иногда, так пользовался народными средствами – чаем с малиной, молоком с мёдом и, конечно же, парной.
– Записывай.
Доктор подвинул Андрею лист бумаги и чернильницу с гусиным пером.
– Перво-наперво – на Аптекарском острове. Нет, постой, не пиши – там одни сушёные травы. Так, – доктор на секунду задумался, припоминая, – на Кронверкском.
– Я там уже был.
– На Литейном – в самом начале. На Садовой, около Сенной площади. Так, ещё на Большой Морской есть, рядом с Исаакиевской площадью, в Мучном переулке – у Апраксина двора.
– Подождите, я не успеваю записывать.
Филипп Егорович задумался.
– А, вспомнил. Ещё на Конногвардейском бульваре, у «Новой Голландии». И кажись, всё.
– Кажись или всё?
– Всё, – выдохнул доктор.
– Задали вы мне задачу. Это же в разных частях города.
– Ты спросил, я ответил, – доктор флегматично пожал плечами.
– Когда прийти за результатами?
– Давай завтра, ближе к вечеру.
Андрей попрощался и ушёл. Теперь предстояла беготня по аптекам. «Или пойти к Ивану Трофимовичу, выпросить пролётку? – подумал Андрей. – Не даст небось – я у него не один. Придётся ногами».
Ближе всего была аптека на Садовой, туда Андрей и направился.
Вошёл, представился – всё чин по чину. Однако мышьяк в аптеке не продавали последние две недели.
До вечера розыскник успел посетить три аптеки, устал изрядно, но огорчало не это – всё было безрезультатно.
Придя домой, в доходный дом, Андрей достал лист бумаги со списком аптек и вычеркнул те, где уже побывал. Завтра с утра надо обойти две оставшиеся, и потом – в Медицинскую канцелярию. Уставший за день розыскник быстро уснул.
С утра Андрей направился в розыскную экспедицию. Надо было доложиться о ходе расследования Лязгину, а заодно и совет дельный получить, на что Андрей втайне надеялся.
Однако Ивана Трофимовича на месте не оказалось. Как сказали сотрудники, его вызвал к себе генерал-полицмейстер.
Пришлось идти по аптекам. Сначала – в Мучной переулок, рядом с Апраксиным двором. Аптека оказалась хоть и небольшая, но посетителей было много.
Дождавшись, когда народ немного разойдётся, Андрей переговорил с фармацевтом. Тот только развёл руками – за последний месяц никто мышьяк не приобретал.
Оставалась последняя аптека на Конногвардейском бульваре. Далековато, но выбора не было, и Андрей направился к «Новой Голландии» – так назывался район, построенный ещё Петром Первым. Строениями своими из красного кирпича, крытыми черепицей, он и в самом деле напоминал Голландию.
Андрей вышел на бульвар, спросил прохожего, где расположена аптека, и уже направился было к ней, как мельком увидел мужчину, выходящего из подворотни. Андрей сразу же узнал его – это был тот самый садовник со шрамом на щеке, которого розыскник видел вчера в доме князя Засекина. Любопытно, что он здесь делает? Вроде как он должен быть на работе.
Андрей невольно последовал за ним, изрядно приотстав, но не выпуская его из поля зрения. Он напрягся и вспомнил имя садовника – Павел.
Тот шёл спокойно, не оглядываясь. Свернул на набережную Крюкова канала, дошёл до реки Мойки, по её берегу дошёл до моста, перебрался через речку Пряжка и буквально через дом от моста свернул во двор.
Что делать? Следовать за ним, имея шанс столкнуться в подворотне и оказаться узнанным, или ждать, когда он выйдет? А если он просто прошёл через двор? Ведь почти все питерские дворы были проходными.
У Андрея не было пока никаких улик, доказывающих причастность садовника к убийству, и зачем он за ним пошёл, он даже себе затруднился бы ответить. Может статься, он просто зря теряет время.
