— Узнал, — настороженно подтвердил Чарти.
Мы неторопливо шли по улице.
— Ну, тогда вот, держи, — произнёс я и протянул ему небольшой узелок. — Здесь драгоценные камни и немного золота. Отнеси это ювелирам и продай. За золото деньги возьми сразу, а за камни только аванс. Да они тебе сразу и не дадут ничего, скажут: то да сё, мол, посмотреть нужно, оценить. Я приду к тебе завтра вечером и принесу ещё. Уловил?
Чарти кивнул и принял от меня тяжёлый узелок. В нём же находился почтовый конверт с алмазами, рубинами и изумрудами.
— Всё, бывай тогда. До завтра!
Мы расстались у самого его дома. Причём Чарти ещё некоторое время удивлённо смотрел мне вслед. Я же ушёл быстро, не оглядываясь. Времени до завтра у меня было немного и я, вернувшись в свою лабораторию, перебрал и рассортировал лекарства. Быстро поужинав, стал священнодействовать над старыми эликсирами, изготавливая новые и делая из слабых более сильные.
В общем, денег у меня уже достаточно. А вот находиться в Джибути становилось опасно, и следовало отсюда исчезнуть хотя бы на время, а может и навсегда. Подвал полностью принадлежал мне, дверь стояла железная, и вероятность проникновения в него маловероятна. А в течение года я что-нибудь придумаю, если жив останусь.
Быстро пролетела ночь, за ней наступил день. Прошвырнувшись по городу и забредя в порт, я заметил, что обычная для подобных мест суета многократно возросла. Чаще всего в разговорах слышалось слово: пираты. Зайдя в портовое кафе, я заказал себе рыбопродуктов и, попивая немецкое пиво, внимательно прислушался к разговорам за соседними столиками. Здесь сидели в основном иностранные моряки да портовые чиновники. Для простых местных рыбаков слишком дорого.
Как я понял из разговоров: дурной пример оказался заразителен. Кто-то помимо меня тоже решил попиратствовать, но удача им не благоволила. В итоге всех поймали. Кого-то убили сразу, кого-то позже, а остальных сейчас допрашивали. И теперь моряки пересказывали друг другу последние новости. Ну, и замечательно, на что-то подобное я и рассчитывал. Мне бы золото поскорее продать.
Вечер подкрался незаметно, и я, забрав из лаборатории всё оставшееся золото, вновь отправился на встречу с Чарти. Он, как я и говорил ему, сидел дома и сразу же открыл дверь, едва я постучал.
— Всё нормально? Никого?
— Я один, — качнул головой Чарти.
— Хорошо. Золото и камни продал?
— Продал, но за камни дали мало. Сказали, что они плохие, и либо сразу бери деньги, либо уходи. Я взял.
С трудом сдержавшись, чтобы не обругать этого нагло врущего мне в лицо негодяя, я спросил:
— А золото?
— Золото взяли, вот деньги.
Пачки новеньких хрустящих банкнот перешли мне в руки. Наскоро пересчитав их, я уточнил о цене на золото и, несмотря на то, что Чарти явно меня обманывал, выдал ему премию и процент от сделки.
— Вот возьми ещё золота. Продай его всё. Завтра я зайду за деньгами и принесу тебе ещё больше золота и драгоценных камней. Эти будут покрупнее тех, что ты продал, не продешеви.
— Да? — и глаза Чарти вспыхнули ярким огнём жадности. На мгновение его черты исказились, но страх передо мной тут же приглушил их блеск.
— А лекарство от змеиного яда ты мне дашь?
— Дам, но тоже завтра. Оно поможет тебе полностью избавиться от него. Это моя награда за твою помощь в продаже золота. Я и в будущем готов продавать через тебя многое.
Ещё одна радость осветила лицо Чарти. Ну, да пускай радуется, может всё и обойдётся. Передав очень тяжёлый свёрток, я ушёл, напоследок предупредив его:
— Только учти, если денег тебе за эту партию не дадут, я отменяю сделку. И ты принесёшь золото обратно. Усёк? И смотри, обманешь — не сносить тебе головы, и умрёшь ты в адских муках. Запомни это, и не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Чарти кивнул, осознав угрозу.
На следующий день, с самого утра я двинулся на рынок, где продавали животных, и купил там довольно неплохого верблюда. Заплатив за него, отвёл на окраину города, где и оставил у жителя одной из лачуг, сказав, что заберу верблюда ночью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Конечно, наш договор помимо слов был подкреплен деньгами, не очень большими, но существенными для бедняка. Договорившись, что к моему возвращению верблюд должен быть напоен, накормлен и вычищен, а меж его горбов будут висеть меха с водой, я всё же сходил в магазин. Не особо надеясь на местного, закупил там продуктов, воды и собственно бурдюк под воду и оставил всё это в лачуге охранника, дав ему также сверху продуктов.
Клятвенно заверяя, что верблюд будет и ухожен, и накормлен, меня проводили всей семьёй. Уже уходя, я тронул нож на своём поясе и показал его, чтобы никаких иллюзий этот негр себе не строил. Взглянув на моё решительное лицо, он погрустнел, но тут же собрался и снова подтвердил, что наш с ним договор находится в силе.
Вечером, подготовившись, я пошёл к Чарти, точнее поехал на велосипеде. За спиной у меня был рюкзак, а в нём мой калаш и завёрнутый особым образом в тряпки пистолет. В деревянном ящичке бултыхались многочисленные зелья и эликсиры. А для наиболее ценных я не пожалел отдельной железной коробочки и ваты.
Доехав до дома Чарти, украдкой осмотрелся вокруг и всей шкурой почувствовал слежку. Пока слезал с велосипеда и неспешно закатывал его в подъезд, я ощутил на себе, по крайней мере, пару взглядов. Один наблюдатель притаился в тени соседнего дома, а второй следил из окна дома напротив. «Эти глаза напротив», что за мной следить не против, так сказать. В общем: дело — табак, или дело — дрянь, как говаривали в советских комедиях. Ну, что ж, так тому и быть.
* * *
Чарти в очередной раз пришёл к ювелиру и принёс ему золото.
— Так-так… И что тут у нас? Интересно, опять самопальные золотые слитки. Очень интересно… И как похожи на вчерашние, просто братья! Вот только вчера был один, я сегодня почти десяток. А камни?
— Камни, он сказал, завтра принесёт. И ещё партию золота.
— Отлично, но деньги тогда тоже завтра.
— Нет, — покачал головой Чарти, — деньги сегодня. Иначе он отменяет сделку и больше золота не даст.
— Нет, не могу сегодня, вот забирай половину, — и ювелир вытянул из ящика стола большую пачку денег.
Чарти поколебался ровно одну секунду, за время которой в его голове набатом прозвучали слова Мамбы, и отказался.
— Нет, нельзя, иначе он... В общем, не знаю, где он взял золото, но чувствую, что не в саванне нашёл. И я выполняю его волю: он принёс, он сказал, я принёс вам и отдал.
— Да? Интересно, я и сам весьма удивлён. А что же он сам не пришёл? Он точно негр?
— Да, самый что ни на есть негр. Не хочет тут появляться. Не знаю почему, — пожал плечами Чарти. — То не моего ума дело.
— Ну, ладно, — в задумчивости проговорил ювелир, чья мама в далёкой юности согрешила то ли с итальянцем, то ли с французом. — Держи свои деньги. Но завтра чтобы принёс следующую партию!
— Всё будет сделано, — заверил Чарти и сгрёб деньги в замызганную сумку. Забросив её на плечо, он ушёл.
Ювелир немного досадливо пожевал губы, затем надел увеличительную лупу на глаз и ещё раз проверил все слитки. Потом капнул на них реактивом, спилил немного золотой стружки и кинул в колбу с другим реактивом, внимательно отслеживая реакцию на металл.
— Несомненно, это золото, — вслух проговорил он. — Но какая же явная кустарщина! Тут пузырьки, здесь что-то прилипло. И цвет у него то белый, то розоватый, то жёлтый. Жёлтых слитков больше, да и проба какая-то странная: то целиком 585, то 658, то 710-ая. Надо звонить! — решил он и, потянувшись к трубке телефона, набрал нужный номер.
С одной стороны: деньги не пахнут, но с другой: о некоторых вещах лучше докладывать в полицию. Глядишь, и они тебя подстрахуют, а то и вступятся при необходимости. Джибути — маленькое государство, и все тут друг друга знают. Зачем ему лишние проблемы? Золото у него всё равно не отнимут, только долю себе возьмут.
— Аллё, Жак, тут интересное золотишко принесли на продажу. Да, уже купил, но я знаю того, у кого купил. Он посредник, и завтра обещал поднести большую партию. Да, приезжай. Как я мог промолчать? Разве мог я не сообщить нашим защитникам о своих сомнениях? Да, жду.
