К утру Тбилиси оказался частично парализованным: толпы горожан направлялись на площадь, общественный транспорт блокировался, многие не вышли на работу, вовлеченные в бестолковый водоворот непонятных и непредсказуемых событий. Особенно активно на происходящую «несправедливость» и «попрание чувства национального достоинства» реагировала молодежь, многие годы воспитывавшаяся на примерах жизни «отца народов».
Собравшиеся на площади граждане потребовали выступления первого секретаря ЦК Компартии Грузии «по вопросу текущей политики и в связи с решениями ХХ съезда». К чести Василия Павловича Мжаванадзе надо сказать, что, в отличие от других партийных работников, оказывавшихся в подобных непредвиденных чрезвычайных ситуациях, участник советско-финской и Великой Отечественной войн в 12 часов дня вышел к митингующим и начал с ними диалог с целью предупреждения эскалации напряженности и недопущения массовых беспорядков. Для этого приняли некоторые требования манифестантов: объявить 9 марта нерабочим днем, в печати опубликовать статьи, посвященные годовщине смерти И. В. Сталина, демонстрировать кинофильмы «Падение Берлина» и «Незабываемый 1919 год» в кинотеатрах, отклонив, однако, требование пригласить на митинг маршала Чжу Дэ. Но пятерым студентам была предоставлена возможность встретиться с главой китайской партийной делегации.
На 13 часов 9 марта на многих предприятиях были запланированы траурные митинги, посвященные годовщине похорон Сталина.
Понятно, что столь неординарная массовая политическая активность привлекает людей с разными целями и настроениями. От любопытствующих и зевак до карманников и авантюристов всех мастей. В том числе политических, а также людей, считающих себя «обойденными», «пострадавшими», всех недовольных или считающих себя кем-то или чем-то обиженными.
Порой разливающиеся при массовом скоплении народа волны возбуждения, эйфории и кажущегося единомыслия выносят подобных авантюристов, провокаторов и «правдоискателей»-разоблачителей на самый гребень событий, превращая их в «факиров на час».
А в подогреваемой алкогольными, а ныне и наркотическими парами толпе уже начинают вовсю работать чисто психологические механизмы подражания, возбуждения, заражения, ведущие к появлению чувства эйфории и безнаказанности, снижению уровня критичности и самоконтроля, чреватые вовлечением в противоправные и даже преступные действия.
9 марта, вспоминал С. С. Бельченко, отдельные ораторы, окрыленные достигнутыми накануне «уступками», стали выдвигать политические требования — от отставки республиканских и союзных властей до выхода Грузии из состава СССР; вполне понятно, что последний бредовый призыв никак не мог получить поддержки в то время. В тоже время отдельные личности выкрикивали и призывы от «Бить армян!» до «Вон отсюда русских!».
В ночь на 10 марта группа демонстрантов попыталась захватить здание телеграфа, где для отражения нападения было применено оружие. В ходе этого спровоцированного столкновения, по данным МВД Грузии, 22 человека погибли (включая семерых раненых, скончавшихся в больницах) и 54 человека были ранены. За участие в массовых беспорядках было задержано 375 человек (39 из них впоследствии были осуждены).
10 марта внутренние войска и войска Северо-Кавказского военного округа восстановили в городе обычный порядок, омраченный произошедшей накануне трагедией…
Принятое только в июле постановление ЦК КПСС «О преодолении последствий культа личности Сталина» («Правда» 5 июля 1956 г.) имело достаточно противоречивый характер, не отвечало в полной мере на многие актуальные вопросы, что не могло не породить как разного рода слухи, так и недоумения, что искусно стимулировалось и инспирировалось западной радиопропагандой.
Именно половинчатость принятых партийных решений и породила в интеллектуальных кругах общества дискуссию о сталинизме и путях дальнейшего общественного развития, что стало лейтмотивом, главной темой духовно-творческих исканий, причиной появления в последующие годы «демократического» и «правозащитного» движений в Советском Союзе.
Начатая докладом Н. С. Хрущева дискуссия о судьбе и путях развития социализма привела, как известно, к возникновению острых политических кризисов в Польше и Венгрии в октябре 1956 г.
Еще одним непосредственным итогом непродуманных, волюнтаристских решений стало то, что под лозунгом «исключить возможность возврата к 1937 году», в нарушение конституционного принципа равенства граждан перед законом, органам госбезопасности было запрещено получать компрометирующие материалы на представителей партийно-советской номенклатуры. Правда, подобное решение принималось еще и ранее, в декабре 1938 г., но тогда номенклатура не могла чувствовать себя в безопасности перед грозными очами генсека ЦК ВКП(б) И. В. Сталина.
Это ошибочное и антиконституционное, противоправное политическое решение 1956 г. положило начало росту коррупции, зарождению организованной преступности, ибо вывело значительные контингенты лиц, наделенных административными властно-распорядительными, контрольными и хозяйственными полномочиями, из-под контроля не только органов КГБ СССР, но и всех правоохранительных органов.
С одной стороны, создавая некое подобие касты «неприкасаемых», оно в то же время способствовало зарождению «телефонного права», получившего особое распространение в середине 80–90-х годов прошлого века.
В тоже время, с другой стороны, это решение, его реализация на практике, облегчало зарубежным спецслужбам попытки вербовочных подходов и оперативной разработки партийно-государственных функционеров различного ранга. Вследствие чего руководящая элита страны оказалась без должного контрразведывательного прикрытия от разведывательно-подрывных устремлений и воздействия спецслужб иностранных государств. А в совокупности оно имело самые негативные последствия для судьбы страны и советского государства.
Первый заместитель Председателя КГБ
С назначением на новую должность 24 января 1956 г. Петру Ивановичу пришлось переехать в кабинет на третьем этаже правого крыла фасада здания штаб-квартиры КГБ. Из трех окон его нового кабинета открывался вид на площадь, на которой через два с половиной года будет воздвигнут величественный монумент основателю ВЧК Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому.
Напротив располагался кабинет И. А. Серова.
Тогда же в приемной первого зампреда появился новый помощник — старший лейтенант Игорь Александрович Попов. Мог ли кто-нибудь из них и подумать тогда, что им суждено пройти неразлучно по жизни сорок пять лет, побывав в самых различных жизненных ситуациях и в различных географических точках не только Советского Союза?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
