голову и позволяю Жене взять меня за руку. Пока иду, стреляю взглядом туда, где сидят парни. В кровь выброс адреналина происходит, потому что Давид смотрит прямо на нас. Парни веселятся, о чем-то беседуют с девушками, а он, сложив руки в замок на столе, хмуро ввинчивается в меня глазами.
Под оглушительную пульсацию сердца, я начинаю двигаться. Женя тоже танцует. Обнимает меня, но вовсе не так, как в прошлый раз Олег. Границ не переходит. Его руки остаются строго в районе талии или немного выше.
Мы успели неплохо познакомиться пока прогуливались по городу и перекусывали в кафе. Женя не создаёт впечатление разгульного бабника. Он общительный, весёлый, и очень симпатичный. Волосы на концах модной прически слегка высветлены, широкие скулы и чистые голубые глаза. Я же говорю — симпатичный.
— Ты классно двигаешься, — кричит мне на ухо во время битового бодрого танца. — Занимаешься танцами?
— Угадал, — отвечаю также громко.
Мы ещё немного танцуем, а потом возвращаемся к бару, чтобы смочить горло. Непрекращающееся чувство того, что на меня смотрят играет смычком на моих натянутых нервах. В какой-то момент оборачиваюсь и сталкиваюсь с Давидом взглядами. Между нами мельтешат люди, проходят официанты, но мы тянем каждый на себя этот невидимый канат. Мысленно посылаю ему — «Ты сам хотел, чтобы я строила свою жизнь. Делаю это по твоему примеру».
Лицо Давида не выдаёт никаких эмоций. Только уголки губ нервно дергаются и скулы заостряются. Ему на плечо ложится ладонь его кучерявой спутницы, она что-то говорит ему, а я резко отворачиваюсь.
Слишком резко, потому что в этот момент Женя тоже поворачивается ко мне, и я врезаюсь ему в грудь.
— Ой.
Руки парня ловко обхватывают меня за плечи, он сам смеётся.
— Ты чего? Равновесие потеряла?
— Типа того.
Задираю голову, находясь в коконе его рук. От Жени исходит тепло и довольно приятный запах. Руки убирать он не спешит. Смотрит на меня, словно думает над чем-то, и вдруг переводит взгляд на губы.
Моё сердце подскакивает от осознания, что он кажется, хочет меня поцеловать. А я? А я не хочу! Смотрю на очень красивого, вежливого, отличного парня, и … не хочу.
Он осторожно убирает волосы с моего лица, медленно склоняется.
— Ты очень красивая, — произносит, приближая ко мне губы.
Жжение со стороны усиливается. Меня жарит как на сковороде, во рту пересыхает. Когда между нами остаётся жалкий миллиметр, отвожу лицо и поцелуй приходится мне в уголок губ.
В этот же момент меня грубо лишают опоры, которой служил эти несколько мгновений Женя.
За локоть вырвав меня из его рук, Давид подтягивает меня к себе и берёт за руку.
Я словно с обрыва слетаю и падаю вниз.
— Дав? — непонимающе смотрит на него Женя.
— Прости, Жека. Не могу!
Не взглянув на меня, быстрым шагом направляется по коридору, таща меня за собой за руку. Ладонь покалывает тысячью крошечных иголок. Воздух камнем встал в лёгких. Я семеню за ним, заплетаясь в ногах. Чувствую, как горит кожа по всему телу, словно я вампир и меня оставили под палящим солнцем.
Выходим сквозь двери клуба и проталкиваясь через кучкующуюся молодежь, продолжаем идти. На парковке Давид резко тормозит, бросает мою руку и оборачивается.
Выглядит так, словно в него вселился демон.
Дышит тяжело, как если бы не шел только что, а бежал несколько километров.
Шумно выдыхает, отступает на шаг, а потом дергается вперед и останавливается в нескольких сантиметрах от меня.
Земли под ногами не чувствую. Продолжаю лететь. Сердце слетело с катушек и проламывает рёбра.
— Мы не будем вместе, — стреляет в меня безжалостно.
— Я и не прошу, — отвечаю в его же манере.
— Я скоро уеду, — ступает вплотную, и я вижу, как пульсирует вена на его шее.
— Сколько у нас времени? — лепечу непослушными губами.
— Пара месяцев. Может три.
— А потом?
— А потом я уеду и женюсь, — сердце с разбега расшибается о стену, — Ты согласна на это?
Достигаю дна и разбиваюсь о бездну в карих глазах. В них столько всего, что и не прочтешь сразу. Но единственное, что четко прочитывается — ожидание. Беспокойное и нетерпеливое.
— Никаких признаний и обещаний. Только я и ты на это время.
— Почему? — спрашиваю еле слышно.
Крылья его носа раздуваются, и он делает сильный вдох.
— Ломает. Хочу отпустить, но видеть тебя с другим не могу.
— Ты эгоист.
— Наверное.
— Поцелуй меня, — прошу тихо, но он слышит.
Кадык на его шее дергается, а потом Давид обхватывает моё лицо ладонями и делает то, чего я больше жизни хотела. Отчаянно вжимается своими губами в мои.
Мысленно достаю нож и вручаю ему оружие, которым очень скоро он вырежет мне сердце. Да и плевать. Это будет потом. Зато целых три месяца я буду жить и дышать им.
Поднимаюсь на носочках и лихорадочно обнимаю его за шею, пока Давид переносит руки мне на талию. Со всей силы сгребает меня в объятиях и поднимает над землей, продолжая неистово целовать.
Глава 29
Оля
— Как я давно хотел это сделать!
Давид надрывно шепчет, сжимая снова моё лицо в ладонях. Целует губы, щеки, лихорадочно гладит волосы, словно пытается насытиться, а я смеюсь и плачу одновременно.
Подставляю губы под его напор, обнимаю шею, запускаю пальцы в короткий ёжик волос. Растворяюсь в нём без остатка.
— И я. Целуй меня ещё, пожалуйста! — Сердце заняло собой всю грудную клетку, пульсирует, впитывая эмоции, исходящие от Давида. Стучит… впервые стучит так счастливо за последний месяц. — Зачем ты пошёл сегодня с ней?
Заглядываю ему в глаза, Дав тяжело сглатывает и сощуривается.
— За тем же, зачем и ты пошла с Женей.
— Видеть, как ты её целуешь было больно.
Прикрываю глаза от трепетной ласки, которую он мне дарит, гладя мои губы большими пальцами.
— А будет ещё больнее, — хрипло произносит и мне кажется будто собирается отстраниться.
Хватаюсь за него и отчаянно мотаю головой.
— Знаю. Только не передумай пожалуйста. Я не выдержу.
Серьезный взгляд пугает, а потом Давид снова касается мои губ и шепчет в них:
— Не смогу. Уже не смогу.
Накрывает мой рот и всё во мне по новой вспыхивает, не успев погаснуть. Мне кажется я могу задохнуться от этих эмоций. Их так много — меня распирает и выкручивает. Вены горят от того, с какой скоростью несётся по ним кровь. Я дурею от того, что чувствую вкус его губ. Неповторимый, сладкий, с легким привкусом горечи. Такая на вкус моя любовь.
Жмусь к Давиду
