— А вы не помните?
— Я помню, я думала, что мы друзья.
— Как это смешно. То же самое думала и я.
— Тогда что же могло случиться? Вас расстроило то, что я разговаривала с Дэниэлом?
— Почему, собственно, это должно было меня расстроить?
— Не знаю, может быть, вы расценили это, как своего рода предательство?
— Предательство? Вы не думаете, что очень удачно подобрали самое подходящее слово?
— Я не знаю, что и думать. Я бы хотела, чтобы вы перестали говорить намеками.
— Вам не нравятся намеки? Это очень странно. Я всегда думала, что люди, склонные к актерской игре, очень любят выражаться намеками. Я просто лишний раз убедилась в том, что никогда не знаешь человека, даже если воображаешь, что знаешь его очень хорошо.
— Так вы думаете, что я в чем-то перед вами виновата? Ради Бога, скажите в чем?
— Я не просто думаю. И, поверьте мне, я бы ничего так не хотела, как прямо вам об этом сказать. Просто я дала обещание, и, в отличие от некоторых людей, которых я могу назвать по имени, я умею держать свое слово.
— Кому вы дали слово? И что вы пообещали?
— Кэрол! Кэрол, скорее сюда! — Старческий голос дрожал от ужаса. На пороге дома показался отец Кэрол. Он бешено жестикулировал. — Горим! Кухня горит!
— О Боже мой! — Кэрол кинулась в дом, едва не задавив пса, который в этот момент с яростным лаем выбежал из двери. — Вперед, Малыш! — взвизгнула Кэрол и исчезла в доме. В ту же минуту зазвенел индикатор дыма.
Джейн среагировала мгновенно, вбежав в дом вслед за Кэрол. Если горит дом, то, возможно, понадобится ее помощь. Паула, очевидно, подумала то же самое, потому что оказалась в доме практически вместе с Джейн. Обе женщины, ориентируясь по клубам дыма, влетели на кухню. Кэрол, стоя у плиты, пыталась струей пены из маленького огнетушителя сбить пламя, бушевавшее в стоящей на конфорке сковороде. Это ей, впрочем, не удавалось. Джейн схватила крышку и прикрыла горящую сковородку. Пламя из последних сил попыталось вырваться на волю и погасло.
— Боже милостивый! Папа! Ну что ты хотел сделать? Начисто нас спалить?
— Я хотел поджарить себе яичницу.
— То, что у тебя от мозгов осталась одна яичница, еще не значит, что ты можешь ее поджарить. Мало ты здесь дел натворил, так тебе еще надо было закоптить здесь все. Вы только посмотрите! — кричала она, показывая на следы копоти, покрывавшие кухонный стол. — Это все следы твоих кулинарных упражнений. Если тебе захотелось яичницы, почему ты не попросил меня ее пожарить?
— Ты бы ответила, что я только что поел, вот почему. — Пронзительный голос старика перекрыл лай собаки и непрекращающийся визг индикатора дыма.
— Я могу приготовить ему яичницу, — вызвалась Джейн.
— Вы очень добры, — сказал ей старик с интонациями жалобной благодарности.
— Вам не стоит здесь ничего делать.
Зазвонил телефон, прервав сердитое словоизвержение Кэрол.
— Да, алло, — резко ответила она в трубку. — Нет, пожара нет. Мы справились сами. Просто отец попытался добавить несколько седых волос в мою коллекцию. Спасибо за звонок.
— Хорошо, что пожарная служба сначала делает контрольный звонок, а потом высылает команду. — Она уставилась на Джейн, игнорируя Паулу, отца, лающего пса и дребезжащий сигнал тревоги. — Все. Можете идти домой. Представление окончено.
— Пожалуйста, все же скажите мне, что я могла сделать такого, что вас так сильно расстроило?
— Идите домой, Джейн, — повторила она, — я не хочу сказать ничего такого, о чем бы мне потом пришлось жалеть.
— Но что именно вы не хотите мне сказать?
— То, что я в действительности о вас думаю! — Гнев Кэрол внезапно вспыхнул, потом так же неожиданно угас. — Я-то думала, что вы были моей подругой, о Господи!
— Но я тоже так думала. — Кэрол начала расхаживать по кухне. Оба — и пес и отец — старались убраться с ее маршрута, чтобы не попасть ей под ноги. — Я чувствую себя последней идиоткой. Это самая худшая участь. Я никогда ни о чем таком не подозревала. Не было ни малейшего признака.
— Признака чего?
— Ну, хватит разыгрывать из себя святую невинность! Я все знаю о вашем романе с моим мужем. Я знаю все!
— О моем романе с вашим мужем?! Да что вы такое говорите? — Джейн с трудом верила своим ушам. Нет, она просто ослышалась. — Нет! Это невозможно!
— Все то время, что я плакала у вас на плече и жаловалась на свою участь, вы просто смеялись надо мной. Ну, расскажите мне, как весело вы с Дэниэлом смеялись надо мной после нашего развода?
— Но в этом же нет ни малейшего смысла, — пыталась оправдаться Джейн; она оглянулась на Паулу, ища у нее поддержки, но взгляд молодой женщины выражал лишь отвращение.
— Мне, наоборот, этот смысл очень ясен.
— Я думаю, нам надо идти, — вмешалась Паула, — скоро домой вернется доктор Уиттекер.
Могло ли сказанное Кэрол быть правдой? У нее что, действительно был роман с мужем соседки? Дэниэл намекал на какие-то свои чувства в сегодняшнем разговоре на лужайке. Возможно ли, чтобы она отвечала на эти чувства взаимностью? Они что, оба отдались во власть этих чувств? Может быть, его замучила совесть и он сегодня признался жене в своих неблаговидных делах? Может быть, он закончил свою исповедь как раз к тому моменту, когда они с Паулой приехали домой? Могло ли это быть причиной резкого изменения отношения Кэрол к ней?
Возможно ли, чтобы источником всех ее неприятностей был Дэниэл? Что Майкл узнал об их романе? Он что, застал их вместе? Была ли при этом драка? Может, она бросилась на мужа и стукнула его по голове чем-то тяжелым? Она пыталась убить своего мужа, потому что у нее был роман с другим мужчиной? Но был ли этот роман в действительности или это плод больного воображения Кэрол?
Что было реальностью, а что не было? О Боже милостивый!
Неужели единственная правда ее жизни, что вот она стоит посреди задымленной кухни, где гудит сирена, у ее ног лает собака, сидящий рядом старик выпрашивает яичницу, справа стоит ее прислуга и мысленно посылает ее ко всем чертям, а напротив нее полусумасшедшая хозяйка дома — ее соседка, обвиняющая ее в том, что она спала с ее мужем, обвиняющая ее в романе, не сохранившемся в ее памяти, в романе с человеком, с которым она провела только что не более десяти минут в приятной беседе? Да еще на лужайке дома этой самой соседки в присутствии сына, ожидающего в машине своего отца. И это — реальность? Джейн Уиттекер, ведь это и есть твоя жизнь! Так нет ничего удивительного в том, что ты бежала от такой жизни. Ты просто не захотела иметь с ней ничего общего.
— Откуда вы узнали об этом? — Джейн слышала себя словно со стороны.
— Я знаю. — Кэрол опустилась в кухонное кресло. — И Майкл тоже знает.
— О Боже мой!
— Он заставил меня пообещать ему, что я ничего вам не скажу до тех пор, пока вам не станет лучше. — Она покачала головой в притворном удивлении. — Я не понимаю, как вам это удается. Когда-нибудь вы откроете мне свой секрет. Вы распоряжаетесь мужчинами, как овцами, и они из кожи вон лезут, чтобы только вам было хорошо. У вас какой-то особенный талант. Может быть, в один прекрасный день вы напишете книгу.
— Мне очень жаль, — пробормотала Джейн, — но я прошу мне поверить, что я действительно не помню ничего из того, о чем вы говорите.
— О, я верю вам. Как любовник Дэниэл не представлял ничего запоминающегося. Если бы вы спросили у меня, я бы вам рассказала. Вы бы сэкономили время и нервы. А теперь я и правда настаиваю, чтобы вы ушли из моего дома, иначе у меня возникнет серьезное желание убить вас.
Джейн закусила нижнюю губу, чтобы не закричать, и без сопротивления позволила Пауле вывести себя на улицу. Пока закрывалась входная дверь, Джейн слышала, как старик спрашивал, когда будет ленч.
— Нет! — диким голосом кричала Джейн, взбегая по лестнице в свою спальню. — Нет, этого не может быть!
— Постарайтесь успокоиться, пока не вернулся доктор Уиттекер, — упрашивала ее Паула, еле поспевая за ней.
— Что же я за человек? Кем же надо быть, чтобы обмануть такого человека, как Майкл, с мужем соседки? — Джейн ждала, что ей ответит Паула, но никакого ответа не последовало — в самом деле, откуда могла Паула его знать? — И Джейн, не дождавшись ответа, вбежала в спальню и начала кулаками дубасить свое отражение в зеркале. — Кто ты, будь ты проклята? В какую помойку ты превратила свою жизнь? Кого еще ты успела одурачить? С кем ты еще путалась? Скольких еще твоих мужиков знает Майкл? Господи Иисусе! Ты только полюбуйся на себя! Проклятая шлюха! Ну что ты молчишь? Почему ты мне ничего не отвечаешь?
— Сейчас я дам вам лекарство.
— Не надо мне никаких лекарств! Мне надо исчезнуть отсюда! — Джейн снова уставилась на свое отражение. — Я больше не желаю тебя знать! — Шлепнув ладонью по зеркалу, Джейн закрыла отражение своего лица, чтобы не видеть его. — Я не хочу ничего о тебе помнить! Мне просто надо уехать отсюда как можно дальше, как я уже пыталась. Только теперь-то уж я все сделаю, как надо. — Она рывком распахнула дверцы стенного шкафа. Паула опрометью бросилась вниз. — Мне надо уехать отсюда. Мне надо бежать от всего этого. Мне надо исчезнуть.
