Губы Любашки приоткрылись, обнажив острые зубки, глаза сверкали. А я смеялся. В первый раз с того страшного дня убийства.
— Передам Ольге: пусть продаст часть акций и вернет тебе деньги. Через отца передам. При первом же свидании.
— Не возьму, ни копейки не возьму! Все свои сберкнижки выпотрошу, воровать пойду, а не возьму. К тому же, — понизила она голос почти до шепота, — твоя жена и не даст…
— А ты откуда знаешь?
— Была у твоих родителей… Познакомилась…
Я представил себе, как встретил Любашу батя, как он, не подбирая слов помягче, глушил гордую девушку грязными оскорблениями, что пришлось пережить ей под родительским кровом. На душе сделалось тревожно и муторно.
— Родители у тебя — славные люди… Поначалу батька раскричался, после успокоился, остыл. Почуял, что не к нему пришла — к матери, и ушел в скверик дышать свежим воздухом… Мама твоя — добрая душа, поверила мне… Знаешь, Коленька, я ей всю свою жизнь выложила, как на ладошке. Поплакали по-бабьи, обнялись… Она мне и рассказала, как жена твоя бывшая, Ольга, любому — каждому про тебя трепется: бандит, убийца, тунеядец, сидел, мол, всю жизнь на моей шее, никаких ему адвокатов не будет — пусть засудят на всю катушку… Только не переживай, милый, та твоя жизнь подневольная — отрезанный ломоть. Теперь ты — мой, весь мой, со всеми достоинствами и недостатками. Никому не отдам. Слышишь, не отдам! Зря она думает, что меня трогают Ольгины оскорбления. Нисколько не трогают. Мы с бывшей моей женой — разные люди — это мне стало ясно на второй или третий год совместной жизни. Свыкся, терпел… Уйти? Не к родителям же в их однокомнатную квартиру? Сколько раз думал сбежать из Москвы: бросить к чёрту прописку и так называемый семейный уют. Оставить Ольге полученную на работе двухкомнатную квартиру, нажитую мебель…
Думал и… не решался. До тех пор, пока в моей жизни не появилась Любаша.
Конечно, каждому мужчине приятно слушать признания в любви и верности. Тем более в моем положении. Я буквально упивался ими, чувствовал, что в них растворяется озлобленность, боязнь сурового приговора.
Но сколько можно травмировать несчастную женщину? И я поторопился изменить тему разговора.
— Как там Фимка?
— Первые дни лежала в беспамятстве. Легко ли потерять любимого человека? Тем более тяжелая она, ребеночка ожидает, сироту несчастного…
Как же я посмотрю в глаза сестры, чем оправдаюсь? Пусть не убийца — соучастник, но и на моих руках кровь Никиты…
5
Как ни бился мой адвокат, приговор суда оказался суровым: десять лет!
На второй же день меня перевели в изолятор-пересылку. Тот, из которого осужденных отправляют в места отбытия наказания. Поместили в камеру, где обитало человек восемьдесят таких же бедолаг.
В ожидании сурового приговора я заранее внушил себе его справедливость и неизбежность, но одно дело предполагать, со всем иное — реальность. Первые дни после суда не поднимался о нар, отказывался от баланды, не слышал обращенных ко мне слов сокамерников.
— Все так переживают, Колька, это пройдет, — ободрял меня цыган, получивший за угон машины три года и случайно попавший в одну со мной камеру. — Работать станешь — полегчает. Жинка навестит — на зоне имеются специальные комнаты. Побалуешься с ней — вообще забудешь о сроке. А там, глядишь амнистия.
Зря успокаивает — на убийц амнистия не распространяется — придется сидеть от звонка до звонка… Но так уж природа устроила человека — живет надеждой, цепляется за нее, булл утопающий за спасательный круг. Вдруг лет через пять убедится начальство: исправился осужденный, можно его переводить на вольное поселение! Определят тот же леспромхоз, вызову к себе Любашу, поженимся, заведем детишек…
После разговора с цыганом меня вызвали на прощальное свидание с «гражданской женой» и… с отцом.
Интересно, сколько Любаша «вмазала» следователю или тюремному администратору за эту встречу? Откуда у нее такие бешеные деньги? У отца их нет — точно знаю… Значит, Любашка. А из каких достатков? Работать не работает, коммерцией не занимается…
— Здорово, убивец, — буркнул отец. — Бриться в тюряге, что, не полагается, или для зоны бороду растишь?
— Прости, отец, так получилось…
— «Так» получается, когда баба попадается… Вот до чего довели тебя дармовые деньги… Не могу разговаривать с тобой — противно до тошноты… Не попросила бы Любка, в жизнь не пошел бы… С ней беседы веди, а я малость успокоюсь.
Отец вытащил из кармана пробирку с валидолом, отвернулся от меня, выковырял пробочку, сунул под язык таблетку.
— Здравствуй, Любонька…
— Здравствуй, Коленька… милый… Как себя чувствуешь? О настроении не спрашиваю, догадываюсь, какое оно бывает после суда… Не грусти, переживем…
— Скажи, откуда у тебя такие деньги? — выпалил я и насторожился в ожидании ответа. Не побледнеет ли, не отведет глаза в сторону? Нет, вроде не смутилась.
— А я, Коленька, квартирку свою загнала. Зачем мне она без те6я?
— Где живешь? Не на улице же?
— Нет, не на улице…
— Мы с матерью приютили бездомную, — перебил Любашу батя. — Хорошая оказалась баба, не чета твоей занудливой Ольге… Повезло тебе, убивец, пофартило…
Я и без отцовской подсказки знаю — повезло. Только зачем мне такое везение, если предстоит десятилетняя разлука?
— Чем помочь тебе, Коленька? Здесь в тюрьме познакомилась я с одним начальником. Поначалу он пытался подклеиться, после понял, что не выйдет. Подкормила его коньячком — размяк. Сейчас — лучшие друзья — все сделает, что ни попрошу…
Ох, и подружка же мне попалась — огонь с дымом. Все мужики, завидев ее, облизываются, будто коты на сметану. Но я знаю: на своем прошлом Любаша поставила крест, она ни за что не изменит мне, не предаст горькую нашу любовь…
Но о чем же ее попросить?
И вдруг вспомнил Радьку-цыгана.
— Есть одна просьба. Сидит со мной хороший человек, тоже ни за что попался. Захотелось парню покатать любовницу на иномарке, пофорсить перед ней. На беду увел от подъезда припаркованный «мерседес», усадил зазнобу, и шиканул… на три года общего режима… Нельзя ли его — на одну со мной зону?
— Сделаю, — уверенно вымолвила Любаша. Видно, уверена в безотказности своего влияния. — Завтра вас отправят по этапу на Урал. А я — поездом, уже билет купила… Поселюсь в деревушке невдалеке, найду работенку, заведу полезные знакомства…
— Я тебе покажу знакомства, — прикрикнул я в шутку. Девушка презрительно фыркнула. — Ты едешь? — наконец дошло до меня решение, принятое Любашей. — Куда? В глухую деревушку, без удобств, в кармане — гроши… Подумай и откажись от этой сумасбродной мысли… Отец, прошу, запри ее, не пускай!
— Правильно решила баба! — припечатал батя громоподобным басом. — Куда иголка, туда и нитка — старая пословица… Ты, Колька, лучше не дразни меня, а то Любки не постесняюсь — врежу на рабочем языке!
— Но, батя, она же — горожанка, а там — ни центрального отопления, ни канализации…
Любаша окидывала спорщиков смеющимися глазами. Дескать, орите, ругайтесь, делайте, что хотите, а я поступлю так, как решила, никто не остановит, не переубедит.
— Ишь ты, канализации нет, — кричал батя в полный голос. — На улице оправится, небось задницу не поморозит…
Теперь смеялись мы с Любашей. Отец помолчал, оглядел нас, и вдруг тоже расхохотался. Да так, что дежурный вертухай вздрогнул и окинул нас подозрительным взглядом.
Глава 9
1
— Кто по специальности? — осведомился начальник в звании подполковника, листая мое дело.
Я не колебался. Решение выношено в арестантском вагоне и на пересылках. Кем работать на зоне инженеру-строителю? Если там не будет, конечно, стройки? Бери больше, бросай дальше? Подобная перспектива меня не устраивает.
— Автомеханик…
— Хороший?
Едва не сказал: спросите у вашего Вошкина! Нет, с первых дней становиться в оппозицию к руководству колонии не стоит…
— Никто не обижался…
— Какие машины ремонтировал?
— Доводилось разные, — осторожно солгал я. Ведь дело имелтолько с легковушками, а много ли их на зоне?
— Не организовать ли нам автосервис? — обратился начальник колонии к пожилому майору. — Дело нужное и, главное, прибыльное…
— Статья у Чернова не очень подходящая… Соучастие в убийстве… Он так наремонтирует — икать станем.
— Испугал! У нас таких — ползоны, и все работают… Решено! — Начальник закрыл мое дело и хлопнул по нему широкой ладонью. — Пока — в гараж, а там подумаем и решим… Вопросы, просьбы?
— Вместе со мной прибыл Радик Власов. Цыган. Тоже классный автомеханик…
— Ого, уже полсервиса имеется… Власова — тоже в гараж… И еще одна проблема… Чернов, как звать жену?
— Была Ольга. Я с ней расстался, но развод оформить но успел…
— Бывает и такое… Кем тебе приходится Любовь Серегина?
— Фактически — жена…
