– Как вы отнесетесь к тому, чтобы солгать? – предложил он дамам.
Молодая вдова мгновенно поняла его.
– Чтобы сделать добро, мистер Уэйборн, я полностью «за».
– Абигайль?
Та вздрогнула.
– Что?
– Вы умеете лгать?
– Думаю, нам придется, дорогая, – ласково обратилась к ней Вера. – Я знаю миссис Спурджен. В противном случае она не успокоится, пока не убьют маленькую собаку. А ведь он делает лишь то, что для него естественно.
– Убьют! – воскликнула Абигайль, хватая пса на руки. – Мистер Уэйборн, мы не можем позволить, чтобы Ангела убили. В конце концов, это не его вина.
– Конечно, – согласился Кэри. – Виноват Като, зачем он был таким вкусным? А теперь, – сказал он Вере, – откройте скорее окно и положите перья на подоконник. Если повезет, миссис Спурджен решит, что птица улетела из своей тюрьмы.
– Но как он мог вылететь, если окно было закрыто? – спросила Абигайль.
– Като необыкновенно умная птица, – объяснил Кэри. – Он сумел открыть задвижку своим клювом.
– Да, – одобрила Вера. – В это миссис Спурджен легко поверит. Оставить дверь открытой или закрыть ее? Думаю, лучше закрыть, иначе нам придется обыскивать весь дом.
Остальные заговорщики согласились, и Кэри вывел дам из кабинета.
– Теперь мне пора будить миссис Спурджен, – уходя, сказала Вера.
– А я должна навестить Пагглс, – быстро прибавила Абигайль.
Но Кэри остановил ее и втянул в комнату, по виду похожую на кладовку для белья. Ангел тихо гавкнул, когда хозяин забрал его у нее и поставил на пол.
– Итак, Смит, если вы можете простить этого кровожадного хищника за пожирание вкусной птицы, не могли бы вы простить и меня?
– Ангел не хищник, – возразила Абигайль. – Он просто чуточку плотоядный, вот и все.
– Я тоже, – сказал Кэри с едва заметной улыбкой. – Я прощен?
Абигайль смущенно отвела взгляд.
– Я полагаю… если вы извинитесь…
Кэри громко засмеялся.
– Я не собираюсь извиняться. Если я это сделаю, вы никогда меня не простите. – Он провел кончиком пальца по ее подбородку. – Вроде бы ничего особенного, так почему я не могу от вас отказаться?
– А вы пытались от меня отказаться, сэр?
– Да. Но это все равно, что пытаться выпрямить круг. Я не могу этого понять. Мне бы следовало презирать вас.
– Презирать меня? Но почему?
– Потому что я знаю, кто вы, Смит. Я все узнал от милой старой Пагглс, она любит поговорить о своей молодой леди. Как видите, я знаю все о ваших отношениях с Далиджем. – Он засмеялся, увидев на ее лице ужас. – Теперь мне ясно, почему вы нырнули у Хэтчарда под прилавок.
Абигайль потрясенно отшатнулась, задела полку, и стопка аккуратно сложенных простыней упала на пол. Ее маска сорвана, и она почувствовала себя выставленной напоказ.
– Вы знаете… все? – прошептала она, вставая на колени, чтобы собрать упавшее белье. – Вы знаете о Далидже… и обо мне?
– Странно, да? – Кэри отодвинул ногой Ангела, взял у Абигайль белье и положил на полку. – Я ненавижу Далиджа больше, чем кого-либо, но я не могу ненавидеть вас. Полагаю, он до сих пор хвастается своим геройством?
Абигайль покачала головой, не осмеливаясь смотреть ему в глаза.
– А что он сделал?
– Это произошло, когда я был в Испании. Он приехал туда с каким-то своим другом из министерства внутренних дел, чтобы произвести смотр войскам его величества в полевых условиях. Оба выглядели как пара туристов. Он сразу меня узнал и, видимо, решил, что будет забавно выпороть рядового.
Абигайль содрогнулась от ужаса:
– Он вас выпорол?
– Да. Он провоцировал меня до тех пор, пока я не ударил его, – объяснил Кэри. – Меня, конечно, должны были выпороть. Я не виню моего сержанта. В конце концов, нельзя позволять солдатам нападать на гражданских. Но после этого, в качестве последнего удара, его светлость донес на меня нашему полковнику, и я был с позором отправлен в Англию. Вероятно, считается не совсем законным, когда люди записываются в армию под чужим именем.
– Так вот почему вы его ненавидите, – пробормотала Абигайль.
– Дело не в порке, тут я не возражаю. Но Далидж не должен был выдавать меня полковнику. Это нарушение правил, если вы понимаете, что я имею в виду.
Абигайль не могла понять, какое важное различие видят здесь мужчины, ее больше расстроила порка. Она мысленно ругала себя за одно только согласие на брак с Далиджем. Как она могла настолько обмануться? Виконт просто изверг. Что должен теперь думать о ней Кэри? Правда, она вовремя образумилась и, к счастью, рассталась с Далиджем, но сможет ли Кэри простить ей эту помолвку? Он сказал, что не презирает ее, и все-таки она до некоторой степени запятнала себя в его глазах.
Может, поэтому он считает, что ему дано право так грубо с ней обращаться? Неужели он допускает подобные вольности не от страсти, а лишь потому, что для него она подержанный товар? Или, хуже того, думает, что она позволяла такие вольности Далиджу? На самом деле тот ни разу ее не поцеловал, даже после того, как она приняла его предложение выйти за него.
Абигайль не решалась взглянуть на Кэри. Он бы не захотел жениться на ней, если б даже каким-то чудом влюбился в нее. Он слишком горд, чтобы сделать предложение женщине, когда-то помолвленной с человеком, приказавшим его выпороть.
Абигайль знала и то, что, если он снова захочет ее поцеловать, у нее уже не будет ни сил, ни желания сопротивляться ему. Она станет не женой, а его любовницей, и это очень важное для женщины различие еще больше смущало и расстраивало Абигайль. Если он любил ее и хотел предложить ей защиту своего имени, – тогда это блаженство. Если он всего лишь развлекался, – тогда это страдание.
– Простите, – сказала она, вытирая слезы, – я не могу оставаться в кладовке весь день.
Но Кэри удержал ее, положив одну руку ей на плечо, а другой крепко прижимая к полкам.
– Это не займет много времени, – улыбнулся он. – Всего несколько минут назад, в доме привратника, я отдал вам нарушающую правила дань.
– Дань?! – воскликнула она.
– Освежить вам память? – Его рука скользнула с ее плеча вниз, и Абигайль испугалась подразумеваемой угрозы.
– Нет! Вы не посмеете!
– Ага, значит, вы заметили, – усмехнулся Кэри. – Вы становитесь наблюдательной. Хотя не всегда замечали мои попытки заняться с вами любовью. А может, вы снова по ошибке приняли меня за летучую мышь? Нет? Это достижение. Мне кажется… или я просто льщу себе… мне кажется, что в определенный момент занятия вы были счастливы.
– Мистер Уэйборн, вы оскорбили меня в последний раз, – начала Абигайль, ища спасения в праведном гневе.
– Вы имеете в виду, что были несчастливы? Как странно. У меня совершенно противоположное впечатление. Я помню… поправьте меня, если я ошибаюсь… сначала вы начали дрожать…
