Хотя военные походы отнимали у царя немало времени, он, как мы видим, управлялся и с другими делами. У него даже было хобби. Обнаруженные в Пузриш-Дагане, недалеко от Ниппура, таблички привлекли к этой местности внимание ученых. Первоначально считалось, что Шульги имел здесь свою личную резиденцию, построенную на тридцать девятом году царствования. Однако исследования последних лет показали, что в этом месте находилась не резиденция, а ферма царя. В документах хозяйственной отчетности перечислены животные, которые здесь содержались. Сохранились таблички, удостоверяющие поступление на ферму в Пузриш-Дагане крупного рогатого скота, овец, коз, ягнят и других животных (в качестве налогов, даров и жертвоприношений от подданных царя). Есть и таблички расхода, из которых явствует, что ферма поставляла на царскую кухню всевозможные мясные продукты. В Пузриш-Дагане держали не только домашних животных: коров, баранов, коз, свиней, ослов, но и диких: зубров, туров, ланей, оленей и др. Молоко косули считалось любимым напитком богов и приносилось им в дар. Страстно увлекавшийся охотой царь собирал на своей ферме различные виды диких горных козлов, муфлонов, антилоп, газелей, а также кабанов и медведей. Последних, по-видимому, было много, так как мясо молодых медведей поставлялось на дворцовую кухню, а старые «несли охрану» городских ворот, что вызывало у приезжающих страх и восхищение перед царем, которому служат даже грозные дикие звери.
Перечни пойманных царем и для царя животных являются сейчас бесценным источником сведений об азиатской фауне того времени. Шульги процарствовал 48 лет. Он оставил после себя огромное, богатое, прекрасно организованное государство. Понятие «богатое» требует небольшого комментария. Не подлежит сомнению, что в результате политики Ур-Намму и Шульги противоречие между богатством и бедностью резко углубилось. Возродились храмы как экономическая сила страны. Благочестие царей – строителей храмов должно было служить примером для граждан, и без того достаточно преданных своим богам. Широкой рекой потекли в храмы жертвоприношения богам, которые совершались из самых различных побуждений: из чувства долга, ради получения помощи от храма, в порыве религиозных чувств или для того, чтобы заслужить милость небес. Интересные сведения по этому вопросу содержат таблички из архивов Ниппура, обработанные в 1910 г. Гильпрехтом и в 30-е годы Т. Фишером. Характерно, что в них нет никаких упоминаний о вывозе товаров из священного города. Зато о ввозе говорится очень много. Из Лагаша привозились рыба, ячмень, ценные минералы, орудия труда, из Гирсу – рыба и пшеница, из Ура – ячмень и фасоль (или бобы), из Уммы – ячмень и тростник, из Урубиля (города богини Нинтинуг-га) – кирпич. Все эти товары большими партиями доставлялись судами. Многочисленные таблички сообщают о том, что в шумерских храмах, по старинному обычаю, было развито производство самых разнообразных изделий, например в Ниппуре – изделий из шерсти – тканей и одежды. Шерсть получали от овец и коз, которые поступали в храм в виде жертвоприношений и паслись на храмовых лугах. Размах производства шерсти в Ниппуре был так велик, что его храмы превратились в настоящую сокровищницу государства.
Дворец (так принято называть все, что находилось в непосредственном подчинении царя), несомненно, играл в экономической жизни страны не меньшую роль, чем храмы. Царю, как и храмам, принадлежали поля, луга, бесчисленные стада, корабли, ремесленные мастерские. Кроме того, наряду с «предприятиями» царя существовали «предприятия» высших дворцовых чиновников и энси – наместников и губернаторов отдельных городов и провинций. Имущественное положение царских подданных зависело от их положения в обществе. Чем ниже ступенька лестницы, на которой стоял человек, тем скромнее был его достаток.
Обогащалось и купечество. Торговля благодаря безопасности торговых путей стала прибыльным делом. Судебные документы того времени сообщают об имущественных спорах, о долговых обязательствах и даже о купле-продаже земли. Не следует забывать и о царском войске. Солдаты наживались за счет военной добычи, часто весьма богатой, и всевозможных льгот; например, они получали от царя земельные наделы. Число богатых граждан росло, а рядом множились ряды бедняков. В некоторых документах говорится о том, как отцы вынуждены продавать в рабство свои семьи, детей, чтобы избавиться от долгов и не умереть с голоду. Правда, рабы-шумеры находились в относительно лучшем положении, чем представители других племен, взятые в плен на войне или проданные своими военачальниками. Прошли времена, когда каждый раб был на вес золота, когда о них заботились и обращались с ними «по-семейному». В результате военных походов Шульги число рабов в стране значительно увеличилось, да и традиционные шумерские нравы изменились, стали более суровыми.
ХОТЬ ОНИ И ПОБЕЖДАЛИ
Итак, недовольство в государстве третьей династии Ура росло изо дня в день, создавая угрозу самому его существованию. Опасность положения еще усугублялась тем, что в Шумере давно уже возобладали иноземные народы, главным образом семиты. Правда, Ур-Намму и Шульги в своей политике в равной мере опирались как на шумеров, так и на аккадцев. Но последние теперь оказались в большинстве. Возможно, это были не аккадцы, а какие-то другие семитские народы, говорившие на языке, близком к аккадскому.
На западные границы Шумера непрерывно совершали набеги воинственные племена Марту – амориты. Они захватили Сирию и теперь готовились расправиться с Шумером. Об этом народе рассказывает короткая легенда, посвященная бракосочетанию бога Марту с дочерью шумерского бога Нумушды. Когда Нумушда, восхищенный героическими подвигами Марту, решает отдать ему в жены свою дочь, ее подружки приходят в отчаяние, потому что бог Марту, а значит, и народ, который он представляет,
ест сырое мясо,
всю свою жизнь не знает, что такое дом, а умерев,
остается непогребенным.
Эти дикие кочевники все чаще появлялись на западных границах Шумера, нападая на плохо укрепленные города. Одновременно они все большими группами просачивались на территорию Шумера и мирно оседали в различных горо дах, увеличивая численность нешумерского населения. Так в Шумере формировалась новая сила, более тесно связанная с племенами кочевников пустынь Аравии и Сирии, чем со страной, в которую эти кочевники проникли. Роскошь, в какой жили привилегированные слои шумерского общества, благосостояние коренного населения Шумера вызывают у них зависть и неприязнь. Их радуют слухи о бунтах и набегах их соплеменников и других врагов Шумера.
Задачи, которые стояли перед Амар-Зуэном, вступившим на престол в 2045 г. до н. э., были нелегки, хотя он и получил в наследство сильное и хорошо организованное государство. В конце жизни Шульги бунты участились. Отражение этого явления мы находим, например, в датировке событий: сорок седьмой год царствования Шульги характеризуется как «год, когда Кимаш был разрушен»; последний год царствования престарелого правителя, как мы уже говорили, ознаменован разрушением Харши и Хуммурти. Документы свидетельствуют о том, что Амар-Зуэн был энергичным и мужественным правителем, продолжившим политику своего отца. При нем, как и при Шульги, строились храмы и дворцы, развивались торговля и ремесла, царь-бог назначал высших государственных и храмовых сановников. Вместе с тем, для того чтобы удержать в своих руках завоевания своего предшественника, ему приходилось вести многочисленные войны. Амар-Зуэн одержал ряд побед; в частности, он разрушил Урбиллум, который, по-видимому, взбунтовался. На отдаленных границах стояли сильные гарнизоны из шумеров и наемников – аморитов и эламитов. Особенно много в царском войске было аморитов.
О преклонении, каким была окружена особа царя-бога, ярко свидетельствует надпись, найденная в Ашшуре, где было расквартировано войско Амар-Зуэна. Назначенный царем наместник провинции оставил документ следующего содержания:
Зарикум, наместник Ашшура, слуга, построил храм для Белатекалим, своей госпожи [богини], дабы Амар-Зуэн, могущественный царь Ура и царь четырех стран света, жил долго.
Надо полагать, что Зарикум не являлся исключением и что доблестный воин-правитель пользовался уважением не только своих соотечественников, но и чужеземцев.
После восьми лет царствования Амар-Зуэн умер и был похоронен в подземной гробнице рядом с дедом и отцом. После него к власти пришел Шу-Суэн, который был, если верить «Царскому списку», сыном Амар-Зуэна, а по предположениям ряда исследователей – его младшим братом. В пользу последней версии свидетельствуют, по-видимому, некоторые литературные тексты, в частности знаменитая любовная песнь царю Шу-Суэну.
