— Не премину. Очень жаль, что он бросил тебя. Вы отлично смотрелись вместе.
— Действительно, очень жаль. Но такова жизнь. Прежде мне часто приходилось играть в одиночестве.
— Ты думаешь, что это он убил Азана?
— Нет. А ты?
— Все возможно.
— Тогда доложи о твоих предположениях властям. Стражники разберутся с городской преступностью скорее, чем гвардия.
— Послушай, шут, — сказал он, схватив меня за плечо. — Ты появился в нашем городе и всего за неделю умудрился свести знакомство с самим императором. Однако в то же самое время одного из твоих знакомых закалывают кинжалом. Твой приход явно связан с дурными предзнаменованиями, и это тревожит меня.
— Ну-ну, не стоит так переживать на мой счет.
— Почему ты стремился попасть во дворец?
— Потому что там хорошо платят, капитан. Уличные представления имеют свою прелесть, но мне хочется пожить на широкую ногу.
— Что-то угрожает императору? — требовательно спросил он.
Я взглянул на него. Его обычная самоуверенность сменилась озабоченностью.
— Кому же знать, как не тебе, — ответил я. — Я, черт возьми, тут без году неделя.
— Азана убили в твоей комнате, — сказал он. — Возможно, вместо тебя.
— Вот интересно, а это-то ты откуда узнал?
— Поделилась тут со мной одна шалунья. Stultorum numerus…
— Пошел к дьяволу! — выругался я, сбрасывая его руку с плеча.
— Она сказала, что тебе должно быть известно… — неуверенно пробормотал он.
— Кто ж тебе такое наплел?
— Талия. Клоунесса.
— А я слышал, что она мертва.
— Но…
— Защищай сам вашего чертова императора. Каким боком все это может касаться меня?
— Разве тебя прислала не гильдия?
— Нет, конечно. Чтоб ей провалиться! Бродячему шуту уже шагу нельзя ступить, чтобы его не зачислили в какую-то гильдию.
— Мне нужна твоя помощь, — тихо сказал он.
Я не на шутку рассердился.
— Последнее время, насколько я понял, ты имеешь в своем распоряжении всю императорскую гвардию.
Оглянувшись, он проверил, не подслушивают ли нас.
— Я никому не могу довериться, — сказал он.
— А с чего тебе доверять мне?
— Ты не представляешь, что творится во Влахернском дворце. Все погрязли в заговорах. Одним нужна власть, другим — богатство, третьим — женщины, а остальные строят козни ради того, чтобы сохранить то, что поимели. Дело дошло уже до того, что даже единомышленники с трудом могут узнать друг друга.
— А что, собственно, нужно тебе самому? — спросил я.
— Мои притязания считаются слегка устаревшими. Я хочу лишь верой и правдой служить императору.
Я рассмеялся.
— В этом городе творится много странных вещей. И во главе списка его странностей, наверное, можно поставить преданного солдата. Не обижайся, капитан, но я не представляю, чем я могу быть тебе полезен. В конце концов, я всего лишь шут.
— Ты будешь частенько вращаться в ближнем кругу Алексея. Просто держи открытыми глаза и уши. Шутов порой посвящают в такие тайны, которые не доверят охране. И если ты что-то узнаешь, то сообщай мне.
— Тебе придется встать в очередь, капитан. Кстати, окажи и ты мне услугу: если Талия еще жива, посоветуй ей заглянуть в «Красного петуха». — Я сделал вид, что ухожу, но потом обернулся и искоса глянул на него. — Дело, конечно, давнее, но, помнится, мы с Талией неплохо проводили время.
Не успел я и глазом моргнуть, как он припер меня к стенке.
— Если ты скажешь еще хоть слово о ней, я сам прикончу тебя, — задыхаясь от ярости, прошипел он.
— Ого, какой боевой задор! — воскликнул я. — Берегись, капитан. Бог наделил кошек когтями и зубами. Увидимся в «Петухе».
Он ослабил хватку, и я пошел дальше. Отойдя на безопасное расстояние, я оглянулся. Он все так же стоял у стены, сложив на груди руки, и смотрел мне вслед.
М-да, жить становилось все сложнее. Одно мое присутствие, похоже, разворошило это осиное гнездо, что вполне могло помочь моему расследованию, если, конечно, их укусы не будут сильно досаждать мне. Интересно, кто еще захочет воспользоваться моими услугами?
У капитана, должно быть, завелся осведомитель в «Петухе», раз ему стало известно о смерти Азана. Или сама Талия сообщила ему. Стоило бы поговорить с ней еще разок. Что за дурь выдавать наш пароль кому попало! Впрочем, нам давно пора сменить его. Мальволио тоже знал пароль и воспользовался им, чтобы завоевать мое доверие в Орсино, но он, насколько я понял, просочился в ряды гильдии задолго до того, как я его разоблачил. Кстати, я так и не выяснил, у кого он состоял на службе. Все выглядело как простая месть, но сейчас я начал подозревать, что его действия являлись частью более важного замысла.
В тот вечер в «Петухе» за ужином определенно царила подавленная атмосфера. И это не удивительно, учитывая смерть одного из постояльцев. Взаимные подозрения еще больше усугубляли положение. Стоило кому-то достать нож, чтобы отрезать кусок хлеба, как руки остальных перемещались к поясу или к другим местам, где было спрятано оружие.
Многие надеялись, что хоть я как-то развеселю их, но у меня самого было скверно на душе. От Клавдия не поступило никаких известий, а я слишком выдохся после пребывания во дворце, чтобы отправиться сейчас на ее поиски. Хороший муж, вероятно, побросал бы все дела, чтобы найти жену, но у меня был иной взгляд на свои обязанности.
Удалившись на отдых, я никого не нашел в комнате Азана — моем новом жилище. Приятное разнообразие. Я закрыл дверь на засов и проверил запоры на оконных ставнях. Задул свечу и улегся в темноте. Лежак Азана оказался гораздо более удобным. И я уснул почти мгновенно, несмотря на страхи за жену, на дневные перипетии и на то, что занял жилье покойника.
Посреди ночи я проснулся оттого, что кто-то прилег ко мне под бочок и крепко обнял меня. Но это была совсем не та особа, которую я ждал.
— Как ты попала сюда? — сонно спросил я.
— Через окно, — сказала Талия. — Запоры не слишком надежны. Я забыла, что ты поменял комнату. Едва не осчастливила вместо тебя одного печенежского торговца, похрапывавшего на твоем старом месте.
Ее рука скользнула по моей груди, проникнув под жилет шутовского костюма. Я решительно прекратил ее ласки. К тому моменту я уже вполне проснулся и осознал, что она успела сбросить всю одежду.
— В чем дело? — спросила она, садясь в постели.
— Я не могу, — сказал я.
— Почему? Разве с тобой что-то не в порядке? Ты говорил, что едва не потерял ногу. И я тогда подумала, что ты имел в виду именно то, что сказал. Неужели тебе повредили что-то еще?
— Что-то еще произошло со мной, — сказал я. — У меня появилась жена.
— Нет! — протестующе воскликнула Талия. — Тебя заловили в эти сети? Не верю, Тео. Чтобы такой перекати-поле, как ты, оказался женатым?
— Я и не утверждаю, что пустил корни, — сказал я. — Просто теперь у меня есть жена
— И где же она сейчас? — спросила она.
— Странствует где-то там, — сказал я, махнув рукой на запад
— Ну, тогда все в порядке.
Она вновь начала поглаживать меня. Я вновь отвел ее руку.
— Я же сказал, что женился.
— Мне приходилось спать с женатыми мужчинами. И, судя по моему опыту, это никогда не служило препятствием. А зачастую даже, наоборот, обостряло их чувственность.
— Позволь я просвещу тебя немного по части морали, — перебил ее я. — Женатый. И верный супруг.
Она снова села.
— Это из-за шрамов, так ведь? — сказала она, уткнувшись подбородком в колени. — Они вызывают у тебя отвращение.
— Ничего подобного, — возразил я. — Если бы у меня не было жены, я с радостью раскрыл бы тебе свои объятия. И мы занялись бы в темноте сравнением, у кого из нас больше шрамов.
— По-моему, ты подшучиваешь надо мной. Ведь если сейчас она далеко на западе…
— Не велика честь хранить верность жене, когда она под боком, — встрял я, не дав Талии договорить. — Истинное испытание — оставаться верным даже в разлуке.
— Какие мы благочестивые, — фыркнула она. — И ты, наверное, полагаешь, что она будет верна тебе в твое отсутствие.
— Она истинная Пенелопа, — сказал я. — И по возвращении мне придется убить полсотни ее ухажеров
— О, мне знакома эта история! А может, я подойду на роль Цирцеи? Ну пожалуйста!
— Не подойдешь. Большинство мужчин уподобляются свиньям еще до встречи с тобой. Твое очарование совсем иного рода.
— Льстец.
Талия встала с постели, нашарила на полу свои вещи и начала одеваться.
— Почему тебе так хотелось совратить меня с пути истинного? — поинтересовался я.
Даже в темноте я почувствовал, как она напряглась.
— Мне казалось, что таким образом я смогу вернуть твое благорасположение, — сказала она.
— Тебе надо было действовать наоборот, — ответил я. — Для начала вернуть мое благорасположение, а уж после этого пытаться соблазнить меня. В том случае, если бы я был свободен.
— Пожалуй, ты прав. У тебя есть для меня какое-нибудь задание?
