Интересно, каким образом он обманул гостиничную АТС? Или Валентина врет и никаких звонков из номера вообще не было?
Исключать такую вероятность нельзя.
10
Я думала об этом на обратном пути в город. Дорога по-прежнему пустовала, и ничто не отвлекало меня от раздумий – до тех пор, пока уже в пригороде на глаза мне не попался рекламный щит с пламенным призывом: «Екатеринодарцы! Все на выборы в городскую думу!»
– Совсем забыла про кандидатское выступление! – охнула я, неосознанно придавив педаль газа.
«Шестерка» прянула вперед, и до первого красноглазого светофора я снова летела так, что Шумахерам имело смысл держаться за суперкубок четырьмя руками. Но, нетерпеливо дожидаясь разрешительного сигнала светофора, я подумала, что особо спешить на работу смысла нет. К послеобеденной записи очередного кандидата я уже опоздала, и, судя по тому, что телефон помалкивает, Вадик справился без меня. Я перестала гнать машину, наоборот, съехала на обочину и позвонила напарнику, чтобы выразить ему горячую признательность за самоотверженность и благородство.
Вадькин мобильник был выключен, поэтому я позвонила в редакторскую. Мой напарник и гостевой диван прямо-таки созданы друг для друга, и всякий раз, когда оба свободны, они составляют сладкую парочку.
Я не ошиблась – Вадик действительно был в редакторской и лично снял трубку, однако отвесить ему пару книксенов не получилось. Едва я робко, вполне сознавая свою вину и с тайной надеждой на отрицательный ответ, поинтересовалась, не нужна ли я на работе, как напарник с искренним ужасом вскричал:
– Боже упаси!
– То есть? – Я опешила. Ответ был какой-то уж слишком отрицательный!
– Не хватало еще нам всем от тебя заразиться, – молвил Вадик, сердясь на меня за проявленную несознательность. – Ты в своем уме? По телевизору говорят, от этого куриного гриппа птицы мрут, как мухи!
– Куры, мухи! – передразнила я паникера. – Вадь, а я-то, по-твоему, с чего бройлеровой хворью заболела? Я, по-твоему, глупа, как курица? Или квохчу, как наседка? Или, скажем, петушусь?
– Ты это о чем говоришь? – озадачился оператор. – Я не эпидемиолог, симптомов болезни не знаю да и знать не хочу! Мне вообще куриный грипп без надобности, говорят, после него жуткие осложнения бывают: только представь, петухи теряют мужской интерес к курам, на кой ляд мне такая болячка?! Мамай сказал, что ты заболела, подозревается куриный грипп, вот и сиди на своем насесте, пока не оклемаешься, а в наш курятник не лезь!
– Вадя, сделай доброе дело, – кротко попросила я. – Сходи к Мамаю и клюнь его в темечко побольнее! Совсем спятила наша Большая Мамочка – карантин по куриному гриппу в компании объявила!
– Так ты здорова? – недоверчиво спросил напарник.
– Как корова!
Очевидно, про заразные коровьи хвори по телевизору ничего не сообщали, и Вадик успокоился. Я порадовалась, что он не видел Семин пиджак из шкуры лишайного теляти.
– Фу-у-у! – облегченно пыхнул напарник.
Я насторожила ушки.
В трубке, помимо Вадикова пыхтения, слышались и другие шумы, не характерные для нашей редакторской: громкие голоса, я бы даже сказала – вопли, какие-то стуки, шлепки, частый топот. Впечатление было такое, будто по комнате бегает небольшая, но агрессивная толпа и одновременно разворачивается локальное побоище с использованием подручных предметов.
– У, козел косорукий, опять промазал! – взревел в отдалении чей-то абсолютно неузнаваемый голос.
Я не стала угадывать, в какую цель метил мелкий рогатый скот с разбалансированными конечностями, и с испугом спросила:
– Вадь, что у вас там происходит?
– А что? – невозмутимо отозвался напарник. – Все нормально, обычный творческий процесс!
– Ты что мне заливаешь? – Я едва не обиделась. Можно подумать, я столько лет работаю в телекомпании и до сих пор не знаю, как выглядит нормальный творческий процесс! – Какое творчество, у вас там шум стоит, как на футбольном поле в разгар матча за суперкубок!
– Почти угадала! – хохотнул Вадик. – Это пацаны в баскетбол играют!
– У нас в редакторской?!
Я знала, что от наших пацанов многого можно ожидать, но затевать подвижные игры с мячом в относительно небольшом кабинете – это уж слишком!
– Почему в редакторской? – в свою очередь удивился мой напарник. – Я во дворе сижу, рядом с баскетбольной площадкой!
– Почему – во дворе?
– Потому что покурить вышел! А что, нельзя?
– Можно, – разрешила я. – Только я не пойму, как же так… Почему ты во дворе, я же тебе на стационарный телефон звоню, ты разве не в редакторской?
– Во дворе я потому, что пошел покурить, – повторил Вадик. – На редакционном телефоне я потому, что мой мобильник разрядился, а я как раз жду важного звонка…
– Подстерегаешь приятный женский голос? – съязвила я.
– Точно, – не стал запираться он. – Не в редакторской я потому, что там Любовь Андреевна курить не разрешает. Я взял трубку и вышел из офиса на свежий воздух.
– На ходу разматывая за собой шнур, как фронтовой телефонист? – снова съязвила я.
– А, вот ты о чем! – Вадик весело засмеялся. – Подруга, ты отстала от жизни! Наш главный и любимый инженер сегодня заменил старый телефонный аппарат в редакторской на новый, беспроводной. Знаешь, что это такое?
– Знаю, не совсем темная!
– У нас новая модель! – похвастался Вадик. – Трубку можно удалить от базы на сто пятьдесят метров!
– Ух ты! – Я сочла правильным разделить радость коллеги, хотя сама не имею обыкновения бегать с телефонной трубкой по коридорам и дворам. – Ой! Вадька, спасибо! Ты не представляешь, как мне помог!
Вадик забубнил что-то в том духе, что он очень даже хорошо представляет, как он мне помог, и закономерно рассчитывает на адекватное вознаграждение в виде… В каком именно виде друг-товарищ рассчитывает получить с меня вознаграждение, я не услышала. Я уже заводила машину, прикидывая, по какому маршруту проехать к ближайшему магазину бытовой техники и электроники.
Минут через двадцать улыбчивый консультант торгового дома «Мишень» водил меня с экскурсией между двух бесконечных прилавков и, приговаривая: «Посмотрите направо, посмотрите налево…», обстоятельно рассказывал о достоинствах современных средств связи.
– Молодой человек, покажите мне, пожалуйста, беспроводные телефонные аппараты, – нетерпеливо вставила я, с трудом обнаружив достаточно продолжительную паузу в отработанной речи консультанта. – Меня интересует модель с максимальным радиусом действия.
– Вот, например, прекрасный аппарат! Трубку можно гарантированно дистанцировать от базы на триста метров!
– Триста метров – это примерно полтора стандартных городских квартала? – прикинула я. – Пожалуй, достаточно.
– Будете брать? – обрадовался консультант.
– А больше, чем триста метров, бывает?
– В принципе, да, радиус приема может быть и триста пятьдесят метров, даже четыреста, но в данный момент у нас в продаже таких аппаратов нет, – закручинился юноша.
– Нет так нет! – я развела руками.
В отличие от консультанта, я была очень довольна результатами нашей беседы. Теперь я знала, как именно Сергей Трофимов мог обмануть автоматическую телефонную станцию отеля. Как сказал бы своему туповатому напарнику Шерлок Холмс – «Элементарно, Ватсон»!
Трофимов просто-напросто привез с собой современный беспроводной аппарат и на два дня заменил им шнуровой телефон в номере. Подключенный к внутренней телефонной сети, для отеля этот аппарат стал «родным». Трофимов мог носить трубку в кармане и звонить дежурной хоть с набережной, АТС все равно распознавала звонок как внутренний, поступивший из двадцать четвертого номера.
Итак, если не все, то очень многое стало понятно. В том числе прояснились вероятные мотивы покушения на Ирку и меня саму. Если Трофимов узнал, что мы субботне-воскресной ночью побывали в его номере, он мог желать нам смерти как ненужным свидетельницам, разрушающим его алиби. А вот знал ли славный парень Сережа о нашей ночной эскападе?
Когда моя правая рука временно освободилась от рычага переключения скоростей, я сильно потерла лоб. Вспомнить бы, что я сама рассказывала Трофимову в телефонном разговоре перед собачьими крестинами? О том, что приревновала мужа к посторонней блондинке, я сказала, это точно. Что видела, как она с улыбкой на устах ускакала к морю, тоже выболтала. А про ночное проникновение в двадцать четвертый номер Сереже вполне могла сказать Ирка! Она ведь тоже разговаривала с ним, сразу после меня, причем Трофимов сам позвонил моей подружке и буквально напросился в гости… Кстати, в гости он не пошел, развернулся с полпути…
– Потому что я упомянула нашего друга капитана Лазарчука! – Все той же правой я звонко хлопнула себя по лбу. – Общаться лишний раз с опером преступнику совсем не хотелось!
