Я бесшумно прошла по коридорчику и остановилась на пороге пищеблока, дожидаясь, пока меня заметят. Ждать пришлось долго, мужикам было не до того. Они предавались скорби, причину которой я поняла не сразу.
Морж и Серега скорбели сосредоточенно, сидя неподвижно и глядя в стол, а Колян размеренно бился головой о столешницу и страдальчески мычал. Когда он в очередной раз поднял голову повыше, я кашлянула. Муж открыл глаза и уставился на меня затуманенным взором.
– Здравствуй, милый! – сладким-пресладким голосом с откровенной издевкой проворковала я.
– Кыся! Прости меня, прости за все! – взвыл Колян и снова бумкнулся головой о столешницу.
Начало мне понравилось. Я перевела взор на Лазарчука и предгрозовым голосом сказала:
– Вижу, вы хорошо сидите!
Капитан ничего на это не ответил, а Моржик часто заморгал и громким шепотом сказал Сереге:
– Видишь, она плохо лежит!
Я решила, что он говорит о своей супруге, которая лежит в больнице, и сказала:
– Ты не волнуйся, с Иркой теперь все будет хорошо, я ее совсем недавно видела.
– Не может быть! – Моржик побледнел и схватился за сердце. – Как же так? Врачи сказали, что ей стало лучше!
Смысла этой путаной фразы я не уловила и снова обратилась к Лазарчуку, который единственный пока был огорчительно спокоен, не бился головой о стол и не хватался за сердце:
– Ты, вообще, в курсе, что под меня сегодня подложили бомбу?
Серега с усилием сглотнул, распрямил спину и хриплым голосом сказал:
– Клянусь, твоя смерть не останется не отмщенной!
– Рада буду увидеть это своими глазами!
– Как же ты это увидишь? – не удержался от глупого вопроса Моржик. – Оттуда, что ли?
Он поднял палец и показал на плафон потолочного светильника.
– Гм… Морж, а ты вполне уверен, что она попадет туда, а не туда? – Лазарчук понизил голос и повторил жест Моржика, но с точностью до наоборот – ткнул пальцем в пол.
– Несмотря ни на что, Ленка точно будет в раю! – убежденно сказал Моржик. – И моя Иришка тоже…
Он пустил слезу, а Колян веско отбил сказанное очередным лобовым ударом о стол. Тут до меня дошло, что они обсуждают перспективы нашей с Иркой загробной жизни! Я демонически захохотала, пошатнулась и, восстанавливая равновесие, широко взмахнула пластмассовым крестом имени Матрены Афиногеновны.
– Чур меня! – ахнул впечатлительный Моржик, враз позабыв, что он только что однозначно определил мне место в царствии небесном.
– Всем достанется! – сквозь неудержимый нервный смех пообещала я.
– Бум! – отбил дежурный поклон Колян.
А Лазарчук глубоко вздохнул и неожиданно приятным нутряным басом зарокотал:
– Со святыми упоко-о-ой!
Ба-бах!
С треском и грохотом в гостиной обрушилась и упокоилась башня, возведенная Масяней.
– Что это было? Неужто еще одна бомба?! – очнувшись, прошептал Колян. – Масянька!
Мася прибежал на папин зов, увидел меня и расправил губы, которые уже успел сложить для громогласного обиженного рева:
– О, мамочка пришла! Мама, ты что принесла? Дай мне это!
Ребенок забрал погубленную выбивалку и с добычей убежал обратно в гостиную, откуда сразу же послышались звуки хлестких ударов – Масяня принудительно избавлял от пыли диванные подушки.
– Минутку… Я не понял… Кыся, ты что, живая?! – с величайшим изумлением вопросил Колян.
– Живее всех живых! – с удовольствием подтвердила я.
– Не может быть! – сказал Лазарчук.
– Да уж не твоими молитвами я жива, это точно! – ехидно сказала я капитану. – Только и можешь, что отомстить за мою смерть, а чтобы предупредить ее, так фигушки!
– Живая! Точно, живая! – умиленно проворковал Моржик.
Он воспрял духом и тут же потянулся к бутылке:
– Друзья мои, за это надо выпить!
– Но как же так? – продолжал волноваться Колян. – Я ведь своими глазами видел: подъехала Иркина «шестерка», ты вышла из машины, вошла в здание, села за столик и тут же взорвалась!
– Это была не я, а совершенно посторонняя девица, царство ей небесное! Она просто была одета так же, как я!
– А почему эта посторонняя девица приехала на машине моей жены? – с претензией поинтересовался Моржик.
– На машине твоей жены приехала я! И вышла из нее я, и в здание вошла тоже я! – рассердившись, я заорала в полный голос.
Ну, надоели уже, нетрезвые тупицы, ничего не понимают и все путают!
– А похожая на меня девица села вместо меня за столик и подорвалась на моей бомбе!
Тут я снова развернулась к Лазарчуку:
– А ты тут сидишь и пьянствуешь, вместо того чтобы пойти и арестовать моего убийцу!
– Я же думал, что это уже не так срочно! – капитан попытался оправдаться. – Раз он все равно тебя уже убил…
– Срочно, срочно! Он ведь пока только меня убил, то есть он думает, что убил, а он не убил, – я тоже начала путаться, как нетрезвая тупица. – Но Ирка-то пока еще живая!
– Что значит – пока еще?! – Моржик снова схватился за сердце.
– А то и значит, что Ирку этот гад тоже непременно попытается ухлопать! – убежденно заявила я. – Поэтому его надо срочно, немедленно, вот прямо сей же час, пока он празднует мою предполагаемую смерть, арестовать и посадить в тюрьму!
– Сразу в тюрьму нельзя, – возразил Лазарчук. – Сейчас можно только задержать.
– Ну так задержи его! – в один голос рявкнули мы с Моржиком.
А Колян, подозрительно долго молчавший, вдруг вскричал:
– Кыся, я должен немедленно убедиться, что ты и в самом деле живая! Дай я тебя пощупаю!
И он прямо через стол полез меня щупать, да так энергично и темпераментно, что мне пришлось на него шикнуть:
– Коля, мы не одни! Позже!
– Так, друзья мои, смерть моей любимой жены не состоялась, тризна отменяется, прошу всех покинуть помещение, потому как нам срочно нужно тет-а-тет отпраздновать воссоединение нашей семьи, до свиданья, до свиданья! – забормотал Колян, настойчиво выталкивая Моржика и Серегу сначала из кухни, а потом и вообще из квартиры.
– Стой! – крикнула я. – Коля, погоди, не выпроваживай хотя бы Серегу! Лазарчук, ты куда побежал? Ты разве не хочешь узнать, кого именно нужно задерживать? Имя и адрес убийцы тебе не нужны?
– А ты что, их знаешь?!
Немая сцена.
– Господа, я вынуждена сообщить вам пренеприятнейшее известие! – наслаждаясь общим изумлением, произнесла я. – Преступник, безуспешно покушавшийся на мою жизнь и на жизнь Ирки, а также совершивший несколько вполне результативных убийств, точное количество которых мне пока неизвестно…
– Короче! – рявкнул нетерпеливый Лазарчук, уже балансирующий на пороге на одной ноге. – Кто он?
– Сергей Трофимов, – просто сказала я.
– О-бал-деть! – почему-то шепотом и по слогам произнес Моржик, после чего покинул нас, не попрощавшись.
Лазарчук тоже убежал, отказавшись от адреса Трофимова, который я ему любезно предлагала написать на бумажечке. Оказывается, адрес этого парня у капитана уже был, так как он проходил свидетелем по делу о смерти Лилианы Марусенко.
Через пару минут оба неправедно припаркованных автомобиля убрались с тюльпанных грядок Матрены Набалдашкиной.
– Ничего сами сделать не могут, всегда им общественность помогать должна! – нелестно отозвалась я о работе правоохранительных органов, слушая затихающий вдали шум моторов.
– Я должен тебя пощупать! – напомнил Колян, с трудом дождавшийся ухода гостей.
Я против такой перспективы ничего не имела, однако мужу еще пришлось подождать, пока я приготовлю ужин, покормлю Масяньку и уложу его спать.
К обсуждению детективных дел мы тем вечером и ночью больше не возвращались.
11
Лазарчук позвонил утром, когда я уже собиралась на работу и раздумывала, не вызвать ли мне такси? Обычно я милым образом добираюсь на службу общественным транспортом, но обычно меня не подстерегает тут и там неприятно настырный убийца! Я не знала, стала ли известна Трофимову личность женщины, погибшей в кафе при взрыве бомбы. Если он узнал, что то была не я, вполне может организовать новое покушение.
Я так разволновалась, что не могла толком подкрасить глаза. Правый глаз подвела нормально, а левый у меня никак не получался. Руки дрожали так, что я рисковала ослепить себя острием косметического карандаша. С третьей попытки я нарисовала себе корявое совиное око, похожее на контурную карту обширного фингала, расстроилась, пошла умываться и уже в ванной услышала телефонный звонок.
Кроме меня, дома уже никого не было: Колян убежал на работу, а Масяня с няней ушли на прогулку. Быстро и небрежно умывшись, я ощупью выдвинулась из ванной, по стеночке добрела до телефона в прихожей, сняла трубку, сказала:
– Да! – и болезненно зашипела, потому что едкое мыло все-таки попало в глаза.
