Экипаж остановился перед ними, Брэндон сообщил кучеру название постоялого двора, затем уложил пакеты и помог Хэзер подняться на подножку. Хэзер опустилась на сиденье, внезапно ощутив усталость. Путешествие по лавкам лишило ее сил, и теперь она мечтала только об одном: побыстрее вытянуться в постели и заснуть.
Брэндон привлек ее к себе, положил черноволосую головку Хэзер себе на грудь и обнял за талию. Хэзер вздохнула, и ее рука упала на его колено. У Брэндона перехватило дыхание, он побледнел, задрожал и тут же проклял себя за то, что так увлекся этой девчонкой. Ей удавалось вызвать у него в душе настоящий хаос. Он чувствовал себя так, словно вновь стал юношей, еще не познавшим женщину. Он то задыхался от жара и обливался потом, то дрожал в ознобе, и это было отнюдь не свойственно ему, привыкшему обращаться с женщинами с легкостью и беспечностью, заставлять их потакать своим желаниям, любить их ради собственного удовольствия. Теперь он едва сдерживался, чтобы не обнять эту девчонку. Куда девались его холодная расчетливость, его сдержанность? Неужели все это улетучилось в открытое окно еще в тот момент, когда он клялся, что никогда не будет относиться к Хэзер так, как к жене? Он желал Хэзер всей душой с первой минуты, как увидел ее, даже тогда, когда считал, что больше никогда не увидит ее.
Что с ним произошло? Ведь Хэзер так молода, она едва способна выносить его ребенка. Ей следовало бы сейчас жить под материнским крылом, а не готовиться самой стать матерью.
Но Брэндон не мог обманывать себя: он хотел любить ее. Он желал ее немедленно, он не мог больше сдерживаться или ждать другого случая. Как долго он сумеет терпеть ее присутствие рядом, видеть, как она раздевается, и подавлять желание одним махом сорвать с нее платье и удовлетворить свою страсть?
И все-таки он не должен любить ее, как бы он того ни хотел. Он не мог изменить своему слову. Он поклялся, что Хэзер поплатится за шантаж, и ей придется поплатиться! Еще никому не удавалось обвести его вокруг пальца. Некий демон в душе Брэндона разжигал его ярость, и этим демоном была гордость.
Хэзер — всего лишь женщина, такая, как все остальные. О ней можно забыть — Брэндон знал, что забыть можно о чем угодно.
Но Хэзер была совсем иной, и было бы несправедливо отрицать это. Другие женщины охотно сближались с ним в любовных играх, зная, на что идут. А эта девушка была невинной, лишилась девственности по досадной случайности и ничего не знала ни о мужчинах, ни о любви. Теперь она стала его женой, носила его ребенка, именно поэтому она уже была для Брэндона не такой, как все. Как можно забыть о собственной жене? Даже расставшись с ней, он не избавится от воспоминаний. Будь Хэзер дурна собой, Брэндон мог бы выбросить эти воспоминания из головы. Но что делать, если она прекрасна, желанна и будет постоянно находиться рядом с ним?
Прежде чем Брэндон нашел ответ на свои вопросы, экипаж остановился перед постоялым двором. Уже стемнело, из дома слышались смех и пение, а жена мирно спала, положив голову на плечо Брэндона.
— Хэзер, — негромко пробормотал он, почти касаясь губами ее волос, — может, тебя отнести в комнату?
Хэзер пошевелилась.
— Что? — сонно спросила она.
— Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в комнату?
Веки Хэзер затрепетали, и она внезапно открыла глаза.
— Нет, — отказалась она, но не попыталась встать. Брэндон рассмеялся и накрыл ее руку ладонью.
— Если хочешь, дорогая, мы можем еще раз проехаться по городу.
Хэзер мгновенно проснулась и, отпрянув, высвободила руку. Заметив усмешку Брэндона, она густо покраснела, в очередной раз желая провалиться сквозь землю. Она торопливо распахнула дверцу экипажа и чуть не упала, устояв на ногах только благодаря помощи Брэндона. Он втащил ее обратно в экипаж и усадил к себе на колени.
— Чего ты добиваешься? — поинтересовался он. — Хочешь разбиться насмерть?
Хэзер вывернулась из его рук.
— Пустите меня! — крикнула она. — Пустите сейчас же! Ненавижу! Ненавижу вас!
Лицо Брэндона стало жестким.
— Ни капли в этом не сомневаюсь, дорогая, — иронически подтвердил он. — В конце концов, если бы не я, ты до сих пор жила бы со своей жирной теткой, терпела ее издевательства и пыталась прикрыть наготу платьями, похожими на мешки, работала бы до боли в спине, получала жалкие крохи еды, довольствовалась бы жесткой койкой в своем углу. Ты осталась бы старой девой и никогда не узнала бы, что такое материнство. Да, я поступил жестоко, оторвав тебя от привычной жизни. В своей деревне ты была счастлива, как глупо с моей стороны было вытаскивать тебя оттуда! — Помолчав секунду, он продолжал еще суровее: — Ты даже не представляешь себе, как я жалею, что соблазнился женским телом, не узнав прежде, что ты еще ребенок. Теперь ты на всю жизнь останешься камнем на моей шее, и это меня ничуть не радует. Если бы можно было вернуть прошлое, я жил бы теперь в мире и покое!
Внезапно Хэзер съежилась и разрыдалась. Ее тело содрогалось от всхлипов, она закрыла лицо ладонями, как потерявшийся, одинокий ребенок. Ей не хотелось быть ярмом на чужой шее. Ей не хотелось быть обузой, тяжкой ношей, ненавистной и ненужной. Этого она совсем не желала.
Глядя, как вздрагивает ее хрупкое тело, Брэндон потерял всякое желание уязвлять Хэзер еще больнее. Помрачнев, он сжал губы. С трудом, словно на душе его лежала невыносимая тяжесть, он принялся искать платок.
— Куда ты дела платок? — со вздохом спросил он. — Никак не могу его найти.
Хэзер покачала головой, всхлипнула и оторвала ладони от лица.
— Не знаю… — равнодушно пробормотала она.
Пока Брэндон обшаривал карманы ее платья, она вытерла слезы рукавом. В это время в приоткрытую дверь экипажа осторожно заглянул кучер.
— Может, я могу чем-нибудь помочь? — неуверенно предложил он. — Я услышал, что леди плачет, а я не выношу женских слез.
Брэндон слегка нахмурился, по-прежнему занятый поисками платка.
— Благодарю вас, сэр, нам не нужна помощь, — вежливо ответил он. — Просто жена сердится на меня за то, что я не хочу, чтобы с нами жила ее мать. С женой будет все в порядке, как только она узнает, что слезами меня не заставишь передумать.
Кучер усмехнулся.
— Тогда я ухожу, сэр. Я знаю, что значит жить с тещей. Если бы я был таким настойчивым, как вы, когда женился, мне бы не пришлось до сих пор терпеть в своем доме ведьму.
Кучер вернулся к лошадям, а Брэндон наконец отыскал свой платок за вырезом платья Хэзер. Он вытащил его, вытер Хэзер лицо и нос.
— Теперь тебе лучше? — осведомился он. — Может, пойдем в комнату?
Хэзер со вздохом кивнула. Брэндон запихнул платок на прежнее место и встал.
