То, что в случае с просьбой Временного правительства редакциям газет об остановке публикации заявления Алексинского и Панкратова всё именно так и было, подтверждает следующее краткое сообщение «Русского слова» от 6 июля, появившееся, правда, уже в качестве послесловия к состоявшейся публикации: «Это заявление было передано редакции ещё вчера, но мы не опубликовали его вследствие просьбы временного правительства. Так как документ всё же попал в печать и в Петрограде, и в Москве и получил уже огласку, то мы не видим оснований скрывать его от наших читателей». Более того, по свидетельству Церетели, вся газетная кампания имела шансы так никогда и не начаться, поскольку «все газеты согласились не печатать этот документ, за исключением маленькой черносотенной газетки „Живое слово“, которая его на следующий день, 5 июля, опубликовала. А так как после этого дальнейшее воздержание от публикации этого документа теряло всякий смысл, то он был затем напечатан и в других газетах».
Сомнения Церетели в достоверности обвинений большевиков подтверждает и опубликованное в главной газете Партии народной свободы (кадетов) «Речь» от 9 июля обращение «К русскому обществу»: «Чинами министерства юстиции, участвовавшими в разоблачении деятельности Ленина и др., составлен следующий протокол. О готовящемся вооружённом восстании стало известно ещё с вечера 2 июля, о чём немедленно было сообщено штабу Петроградского военного округа и министру юстиции П. Н. Переверзеву, который сделал срочный доклад Временному правительству. К вечеру 3 июля появились первые вооружённые демонстранты и началась стрельба из пулемётов. Стало известно, что демонстранты распространяют слухи об аресте членов Временного правительства, в том числе и А. Ф. Керенского, и о государственном перевороте. Обычное вечернее заседание Временного правительства не состоялось. Утром 4 июля министерство юстиции было ещё в неизвестности о мерах, принятых к предотвращению попытки государственного переворота. Приблизительно в полдень 4 июля составители этого протокола, явившись по делам службы в штаб Петроградского военного округа, где находился министр юстиции, имели возможность установить следующее: некоторые члены Временного правительства вместе с Исполнительным комитетом находились фактически в плену в Таврическом дворце, окружённые вооружёнными демонстрантами, причём из Исполнительного комитета по телефону просили выручить и справлялись, послана ли артиллерия. Члены Временного правительства Н. В. Некрасов и Терещенко ушли из штаба, ни с кем не попрощавшись, ещё до прихода вызванной главнокомандующим артиллерии. Составителям этого протокола стало известно, что нет точных сведений о настроении воинских частей и не может быть правильности учёта соотношений сил. Тогда нам пришла мысль, что в этот критический для родины и свободы момент надобно немедленно опубликовать имеющиеся у нас данные, могущие служить достаточным основанием к уяснению народу истинной подкладки развёртывающихся событий. Полагая, что надо принять на себя весь риск и страх опубликования, но не находя свои имена достаточно авторитетными, мы сообщили эти данные двум общественным деятелям — известному народовольцу-шлиссельбуржцу В. С. Панкратову и б. члену 2-й Гос. Думы лидеру с.-д. фракции Г. А. Алексинскому. Эти общественные деятели немедленно согласились с нашим мнением и предложили дать свои имена. Нельзя было терять ни часа, так как мы понимали, что через несколько часов будет поздно… Тогда были поставлены в известность некоторые члены Временного правительства, в том числе и министр юстиции П. Н. Переверзев, об инициативе частных лиц. Министр юстиции после переговоров со своими товарищами по кабинету заявил, что официального сообщения сделано быть не может, но со стороны присутствующих членов Временного правительства не будет чиниться препятствий частной инициативе. Тогда было приступлено к составлению сообщения, подписанного Алексинским и Панкратовым… При содействии одного из членов кабинета сообщение это было сдано в бюро печати при Временном правительстве» (выделено мной. — А. А.-О.).
Как впоследствии стало известно, именно вокруг необходимости опубликования сомнительных сведений в печати в правительстве разразился настоящий кризис, начавшийся с отставки оказавшегося в центре событий министра юстиции Переверзева и вызвавший в итоге отставку главы кабинета кн. Львова.
Таинственные же исчезновения из штаба Петроградского военного округа министров Некрасова и Терещенко, о которых упоминает Церетели, отчасти объясняются в воспоминаниях Керенского: «Вечером 4 июля я получил известие о прибытии в Петроград крупного отряда моряков из Кронштадта и срочную просьбу от князя Львова немедленно вернуться. Пообещав генералу Деникину, сильно обеспокоенному моим внезапным отъездом, вернуться к началу назначенного на 9 июля наступления, я на следующий день выехал в столицу. На одной из станций при подъезде к городу ко мне присоединился Терещенко, ознакомивший меня с последними новостями и предупредивший, что князь Львов окончательно решил выйти из Временного правительства»[82]. То, что Керенский отделяет «последние новости» от близкой отставки Львова, а также то, что Терещенко встречал Керенского на подъезде к Петрограду, говорит, что самой последней новостью, с которой Терещенко неминуемо должен был познакомить Керенского, — это начавшаяся в тот же день, 5 июля, антибольшевистская кампания в «Живом слове».
Таким образом, весь путь сообщения, буквально взорвавшего общественное мнение и приведшего в итоге к смене состава Временного правительства — от Керенского, Некрасова и Терещенко к чинам Министерства юстиции, которые «составили» заявление Алексинского и Панкратова (те, в свою очередь, лишь его подписали), к министру Переверзеву и в Бюро печати при Временном правительстве, где оно было впервые опубликовано в бюллетене, и только затем перепечатано «Живым словом», говорит о его фальсификации.
С учётом изложенного становится очевидным, что Алексинский и Панкратов были привлечены к «делу» исключительно для придания ему правдоподобности. Однако это обстоятельство ничуть не смутило одного из фигурантов: Алексинский продолжил опубликование документов — так, будто бы он сам в действительности являлся инициатором и источником скандального «разоблачения». Газета «Новое время» 13 (26) июля сообщила о том, что «вышел в свет журнал Алексинского и Добронравова „Без лишних слов“, в котором опубликованы документы, устанавливающие безусловную связь Ленина и его ближайших сотрудников с германским генеральным штабом… Главный документ — секретное письмо начальника верховного главнокомандующего генерала Деникина военному министру Керенскому (16 мая 1917 г. № 3719): „Милостивый государь Александр Фёдорович, 25 апреля с. г. к нам в тыл на фронт VI армии был переброшен немцами прапорщик 16 Сибирского стрелкового полка Ермоленко, который на допросе в штабе VI армии и в вверенном мне штабе показал, что он с 1914 года находился в плену в Германии; там на его имя поступала по ошибке большая украинская литература и корреспонденция, адресованная не ему, Дмитрию Спиридоновичу Ермоленко, а Степану Спиридоновичу Ермоленко, по-видимому, популярному политическому деятелю, так как почта была из Львова, Вены и других мест. Вероятно на основании этой переписки немцы заключили, что в лице прапорщика Ермоленко они имеют крупного и влиятельного представителя целой политической партии, и решили воспользоваться им в своих целях. Ермоленко было предложено отправиться под видом бежавшего из плена в Россию, где, освободившись от военной службы, вести в самом широком масштабе, не жалея денег, агитацию путём каких угодно способов и средств с целью добиться: 1) смены Временного правительства и в особенности ухода министров Милюкова и Гучкова; 2) отделения от России Украины в виде самостоятельного государства; 3) наискорейшего заключения мира России и Германии. После долгих упорных уговоров со стороны немцев и по совету своих товарищей пленных офицеров прапорщик Ермоленко согласился на предложение получить на первые расходы 1500 рублей и назначение ему содержания 8000 рублей ежемесячно, после чего он был тайно перевезён к нам в тыл… По объяснению тех же германских офицеров, после берлинского съезда социалистов, происходившего с участием Ленина и Скоропись-Иолтуховского, Ленин был ими командирован с теми же целями и задачами. Деньги Ленину привозят командируемые им в Стокгольм лица, через которых он держит с Берлином связь… Сообщая изложенное, прошу вас не отказать уведомить меня о принятом вами решении. Прилагаю при сём документы, полученные от прапорщика Ермоленко, который временно задержан в Могилеве. Уважающий вас Деникин“».
