– Вообще-то комбинат давно закрыт. И никто ничего там обжигать не может. Тем более разводя в электрических печах настоящий огонь… – сказал Сашка, не отрываясь от окна.
Женька выключила свет в кабинете, и все, что находилось снаружи, стало видно в разы лучше. Тихо кружился в воздухе мелкий снежок, засыпая постройки и дорожки. Легко можно было различить детали корпусов цехов, в которых когда-то кипела работа и которые теперь, оставленные людьми, стояли бесполезные, заброшенные. Пейзаж был мрачен, уныл, но не страшен. (Особенно после того, как они старательно уверили себя, что в прошлое воскресенье сами себя накрутили, испугавшись таких же, как они, местных любителей приключений.) И только одна деталь – вертикально поднимавшийся из старой кирпичной трубы дым – сразу делала все картину не спокойной и грустной, а нереальной. Ненастоящей. А потому немного пугающей. Ведь Сашка был прав: никто ничего там обжигать не мог; тем более разводя в электрических печах настоящий огонь!
Картина была пугающей, но одновременно волнующей и манящей.
– Рванем посмотрим?! – радостно предложила Женька и тут же кинулась прочь из кабинета. – А вдруг там они – те, про кого писала художница! А вдруг мы их тоже увидим?!
Но Сашка успел поймать ее за капюшон:
– Стой! Подожди. Надо подумать.
– Точняк, надо глянуть! – обрадовался Лешка. – А то вы в прошлый раз перетрусили, не дали мне толком ничего разглядеть!
Но и его Сашка второй рукой поймал за капюшон:
– Стой! Может, лучше туда не соваться…
– Чего бояться-то? – возмутилась Женька. – Ты же читал ее дневник! Она ходила, смотрела на них – и ничего. Ничего с ней не произошло! И мы можем посмотреть, что там происходит! Ты же дочертил дома план: теперь мы знаем все ходы и выходы. Если что – просто убежим, и все.
– А я вообще в этот бред не верю! – отмахнулся Лешка, вырвался и направился к двери. – Мне просто, типа, глянуть по приколу.
– Верю – не верю, надо быть осторожнее! Мы же ничего не знаем. И мы не знаем, чем все закончилось, – сказал Сашка. – Женька, что у тебя за дурацкая привычка: сначала вляпаться во что-нибудь, а только потом подумать во что! Лешка, посмотри на время – одиннадцатый час! Ты вообще когда-нибудь о чем-нибудь думаешь?! Нам пора домой!
– «Каждой твари по паре…» – сказал учитель, выставляя годовые оценки… – себе под нос заметила Женька.
– Что?
– Да, ты прав. Конечно, домой, – «смиренно» согласилась Женька, пряча улыбку. – Глянем одним глазком, и сразу домой! – И бросилась прочь из кабинета вслед за братом: в Сашкиных словах, конечно, была доля истины, но любопытство, как ни крути, оказалось сильней.
– Люди пропадали! Вы же читали! Вы тоже хотите пропасть? Что стало с ними, мы не знаем! – закричал им вслед Сашка. – Надо сначала попробовать найти вКонтакте или через Одноклассников эту Надежду Филиппову, все у нее расспросить. А потом только… – Окончание Женька не расслышала.
Они с Лешкой выскочили из конторы, еще раз посмотрели на дым (он шел из трубы, черный и ровный) и рванули в цех со стеллажами, через который можно было попасть в цех обжига.
В цеху была кромешная, хоть глаз выколи, темнота. Женька замешкалась на секунду, вытаскивая из рюкзака фонарик, включила его и… поняла, что брата рядом нет.
– Лешка, ты где? – крикнула она, вглядываясь во мрак и прислушиваясь; но кругом было темно и тихо.
– Дурак! – высказалась Женька, посветила себе под ноги и решительным шагом направилась вперед…
Вдруг сзади что-то треснуло, ухнуло, захрустело. Она резко обернулась, направив фонарик туда, откуда услышала звуки. В луче света стоял Сашка.
– Подожди! – Он вытащил из сумки карту зоны. – Мы…
– Дай сюда! – Она ловко выхватила бумагу, посветила на нее фонариком.
– … мы здесь, вот, смотри. В цех обжига можно пройти вот так и вот так. Думаю, лучше вот отсюда. А где Лешка?
– Вперед удрал, – не особо вникая, сказала Женька. – Бежим?
– Не бежим, а идем. О-сто-рож-но.
Они дошли до коридора, ведущего в цех обжига. Помедлив, решили не зажигать в нем свет и не включать фонарики; двинулись вперед в темноте.
Впереди слышались тихие голоса. Гулкое эхо смешивалось с ними, мешая разобрать слова. Из цеха по коридору тянуло теплом. Самым настоящим теплом. Как от камина. «Печи! Ведь и правда топятся печи! – мелькнуло у Женьки в голове. – И в прошлый раз в цеху было теплее, чем на улице, и печь была теплой!» Она нервно размотала шарф: на секунду ей показалось, что она задыхается. В темноте Сашка, шедший рядом, взял ее за руку. «Интересно, ему самому страшно или он пытается успокоить меня? – подумала Женька и тут же вспомнила о брате: – Где же Лешка? Ведь он где-то один…»
Впереди что-то ухнуло, чавкнуло, снова и уже громче раздались голоса. Женька с Сашкой замерли, изо всех сил вглядываясь в просвет дверного проема, ведущего в цех. В цеху было светло. В странном, не солнечном, не электрическом, в каком-то нереальном оранжевом свете можно было различить кирпичный бок печи и какие-то неясные тени. «Неужели же там были таинственные они – те, про кого писала художница?! – билась у Женьки в голове одна мысль. – Неужели же я их тоже увижу?!»
Сашка спокойно шагнул вперед. Женька тоже сделала шаг… И в ужасе отпрыгнула назад. Под ногой был не бетонный пол коридора, а что-то мягкое! Крыса! Женьке стало дурно. Отчаянно пытаясь справиться с собой, она посветила вниз фонариком…
Под ногами была глина. Самая настоящая красная глина – такая же, как та, что они видели наваленной кучей в одном из цехов. Но ведь раньше ее не было! Откуда она могла взяться в коридоре? А главное, зачем? Женька стояла, уставившись на глину, как баран на новые ворота.
И вдруг заметила, что глина движется. Что она наплывает в коридор из цеха. Прибывает, как морской прилив. Минуту назад она заканчивалась сантиметрах в двадцати перед Женькиными ботинками, а теперь уже наползает на них. Полминуты назад в глине были утоплены только подошвы ее ботинок, а теперь уже она наплыла на носки, пытаясь добраться до шнурков и попасть внутрь…
Женька испуганно дернулась. Ей вдруг показалось, что глина хочет поглотить ее, обездвижить, затянуть в омут. Она в ужасе вырвала из ее цепких объятий сначала одну ногу, потом вторую. Это получилось неожиданно легко, и Женька вздохнула с облегчением. Вопросительно посмотрела на Сашку: что он думает по этому поводу? Точнее, она посветила туда, где Сашка стоял пару минут назад. Сашки не было.
Впереди в цеху был тот же оранжевый свет, те же тени, те же голоса – там были ОНИ! От того места, где стояла Женька, до распахнутой двери, ведущей в цех, была какая-нибудь пара метров. Она поводила лучом фонарика по коридору – Сашки не было. И красная глина на полу наползала на быстро исчезающие следы его ботинок, ведущие в цех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
