– Мортимер оседлан? Приведи его!
Это была лошадь, не участвующая в соревнованиях. Джек вскочил на нее и погнал к дому. Бросил повод стоявшему на крыльце Мэтью:
– Мисс Лиз у себя?
– Да, мистер Бредфорд.
Глава 13
Примирение
В желтую комнату Джек вошел спокойно. Лиз складывала вещи. На комоде лежало изумрудное ожерелье.
– Вот и я! – сказал он. – Ты куда-то собралась? Можно составить тебе компанию? – В руках у Лиз было белое платье, она как раз собиралась уложить его в сумку. Неожиданное вторжение Джека застало ее врасплох. Она опустила глаза и молчала. Джек обнял ее: – Завтра на скачках ты будешь самой нарядной и красивой. – Он повернул ее к себе: – Лиз, я говорил с Томом. Как ты могла подумать, что я буду тебя подозревать! Я вообще не собираюсь разговаривать с этим подонком. Помнишь, я тебе сказал: никто и ничто не может повлиять на наши отношения? Забудь о нем, он к тебе и близко не подойдет. Обещаю! Ты слышишь меня? – Она кивнула. – Разбирай вещи. Я отведу Мортимера и вернусь. Дай слово, что никуда не уйдешь!
Он разыскал Мэтью и приказал, кто бы ни спрашивал мисс Лиз, докладывать сперва ему, а если будут настаивать на свидании, отводить этого человека прямо к нему.
– Слушаю, мистер Бредфорд.
Джек вскочил на лошадь, но поскакал не в конюшню, где был денник Мортимера, а к Тому. Том заканчивал работу и собирался уходить. Джек задержал его:
– Его имя?
– Эдвард Диган.
– Фамилия матери Лиз?
– Как и Лиз – Ландерс. Энн Ландерс.
– Они с Диганом действительно женаты?
– Была свадьба. Но их брак длился меньше месяца.
– Ты не знаешь, на чье имя был записан дом?
– Раньше он принадлежал отцу Лиз. А после его смерти, не знаю. Наверное, миссис Ландерс.
– Кому Диган проиграл дом?
– У нас его все зовут Толстым Джо.
– Сейчас кто-нибудь живет в доме?
– Мать Лиз уехала к родственникам. А Толстый Джо… не знаю.
– Хорошо. Спасибо.
Джек повернул лошадь к конюшням. Сдав Мортимера конюху, достал телефон и позвонил своему адвокату. Тот был в конторе и сразу взял трубку:
– А, Джек! Где ты пропадаешь?
– Потом расскажу. У меня срочное дело. Надо узнать, кто такой Эдвард Диган. Чем он занимается, что за ним водится и так далее. Кому принадлежал дом Ландерсов и кто и на каких правах владеет им теперь… Как только выяснишь, позвони.
– А ты где?
– На ранчо у Эдны. Завтра скачки.
– Удачи!
– И тебе.
Лиз успела переодеться и посидеть перед зеркалом. Но выглядела неуверенно, словно опасалась, что Джек передумает и ей покажут на дверь.
– А что, если нам пообедать у Эдны? – с порога заявил Джек. Он вел себя как человек, у которого все о'кей. – Зачем нам прятаться? И Мэтью не придется возить столик. Что скажешь?
– Хорошо.
– Ты только следи, чтобы я много не ел: Лорд не выдержит расселовских калорий.
Он шутил, смеялся. Лиз постепенно успокаивалась, хотя понимала, что Джек притворяется беспечным ради нее. Ему вовсе не так весело, как он пытается показать.
Они явились на обед вовремя – бесшумно вошедший Мэтью как раз сообщал миссис Рассел, что все готово. Их приход прервал разговор хозяина ранчо со знаменитым ветеринаром, приглашенным освидетельствовать проданных мистером Расселом лошадей. Результаты осмотра были положительными, и врача пригласили отметить успех.
Первым на появление Джека и Лиз отреагировал мистер Рассел:
– Джек, тебе ведь положено поститься! Это мой племянник, – объяснил он ветеринару, – завтра он скачет.
Все перекочевали в столовую. Место возле Лиз снова заняла Моника.
– Как хорошо, что ты здесь! – сказала она. – Я соскучилась.
– Ты же с Мэри и Стивом?
– Я с ними опять поссорилась. – Моника скорчила гримаску. – Будешь болеть за Джека? Он хорошо ездит, но папа говорит, ему следует поменять лошадь.
– Зачем?
Моника ответила с видом знатока:
– У Лорда упала резвость.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Телефонного аппарата в столовой не было: здесь не принято прерывать трапезу телефонной болтовней. Хозяева переглянулись.
– Извините, – сказал Джек, доставая из кармана аппарат. – Это меня. Джереми, и могу воспользоваться твоим кабинетом?
Мистер Рассел утвердительно кивнул. Джек отодвинул стул и быстро вышел из комнаты.
В кабинете, обставленном по вкусу хозяина, были представлены все виды искусства, прославлявшие лошадь, – картины, скульптура, графика. В шкафу – книги по коневодству. Большой письменный стол украшала массивная бронзовая лампа – две жеребца, поднявшись на дыбы, поддерживали матовый плафон.
Джек сел за стол.
– Раскопал что-нибудь?
– Слушай, – сказал адвокат. – Эдвард Диган занимается земельными операциями. Замечен в мелких махинациях. Действительно женат на Энн Ландерс. Брак не расторгнут. Дом записан был на Элизабет Ландерс по завещанию ее отца…
– Постой, постой! Кому принадлежал дом?
– Элизабет Ландерс.
– А теперь?
– Джозефу Шеллу.
– Как совершена сделка?
– Продажа. Многие утверждают, что Диган проиграл дом в карты, но официально это «купля – продажа».
– Кто подписал купчую?
– Эдвард Диган.
– Без согласия Элизабет?
– Да, никаких отметок о ее согласии нет. Сделка недействительна.
– Очень хорошо.
– Что ж хорошего?
– Составь иск от имени Элизабет Ландерс на незаконность сделки. Кстати, этот Диган сейчас смотрит конные состязания у Расселов. Я говорю на тот случай, если его присутствие в полиции окажется необходимым.
– Понял. А теперь скажи, что, собственно, ты так печешься об этой Элизабет Ландерс?
– Личный интерес.
– Ты с ума сошел!
– Похоже на то, дружище…
Джек вернулся в столовую к подаче второго блюда. Но так как он соблюдал перед скачками диету, то не горевал, что пропустил знаменитый расселовский черепаший суп.
– Прошу прощения, – сказал он, усаживаясь на свое место, – дела…
– А на дистанции тебе тоже будут звонить? – поинтересовался мистер Рассел.
Моника засмеялась. Мать строго посмотрела на нее. Моника сказала:
– Но, мама, – смешно! Джек на скаку вытаскивает телефон и решает свои дела!
После обеда мистер Рассел утащил ветеринара в кабинет – похвастать новыми картинами, недавно купленными на аукционе. Моника обрадовала двоюродного брата, заявив, что завтра они с Лиз будут болеть за него, и убежала.
Оставшись вдвоем с Лиз, Джек спросил, кому принадлежал их дом.
– Отцу.
– А после его смерти?
– Тетя Агата говорила, что мне, но мама никогда не подтверждала. А почему ты спрашиваешь?
– Из любопытства. Как-то странно, что твоя мать легко отказалась от дома. Едва ли у родственников ей лучше.
