около получаса, пока не поняла, что ночевать в помещении ей этой ночью не грозит. Видимо, насмешки над ее верой в семью было мало, и воспитанники решили проучить ее посильнее. Злости не было, только бесконечная апатия и усталость. В какой-то момент даже слезы перестали течь по щекам, и лицу сразу стало холоднее. Девушка еще немного постояла, опираясь спиной на дверь, но та так и не открылась, и Анна шагнула к тропинке. Не зная куда податься, она принялась обходить здание Пансионата, поглядывая на окна. Однако в этот вечер как назло все окна были либо темны, либо закрыты ставнями. Окончательно задубенев, пансионерка поплелась к служебным постройкам, надеясь переночевать хотя бы на куче соломы, а не на мокрой земле.
Отсвет огня она увидела не сразу. А увидев, долго присматривалась — не обман ли зрения? Однако стоило пройти несколько десятков шагов за научный флигель, как стало ясно, что вдалеке и правда горит большой костер. Аня осторожно пошла на свет.
На огороженной территории собралось более десятка человек. В длинных плащах с глубокими капюшонами, в форменной одежде воспитателей они были практически неотличимы друг от друга. Выделялись среди них лишь двое — женщина в алом платье, в которой Анна почему-то сразу признала свою провожатую из кареты, и мужчина в дорогой столичной одежде — граф…какой-то там. Действие освещалось не огнем, а каким-то аппаратом, лежащем на земле.
— Удивительно, не правда ли? — спросила женщина в алом, показывая куда-то вбок. Стояла она к Ане спиной и та не могла рассмотреть ее лица, но голос показался ей знакомым. — Впрочем, это еще совершенно сырой проект. Мария только недавно подобрала необходимую для инъекций дозу. Жалко, конечно, предыдущий объект, очень был многообещающий, но что поделаешь — издержки и потери в таком деле являются неотъемлемой частью прогресса. А теперь посмотрите сюда. Будьте внимательны, вы вряд ли это увидите где-то еще! Это даже не мутация, это метаморфоза! Полное превращение! Самый успешный из моих старых проектов! Конечно, он полон недочетов, но сам факт такого явления уже ставит человека на один уровень с Отцом!
Раздался вскрик. Видимо, кто-то или что-то ненароком упало вдохновленно вещавшей женщине под ноги, та показало на упавшего тонким пальцем в черной перчатке.
— Смотрите! Вы никогда и нигде не увидите подобного! Он уникален! Знаете, сколько я отдала ему собранных мною ведьминских жизней? Сколько раз вытаскивала с Темной дороги? И все, чтобы он выжил! Итоговый продукт, конечно, слабый: сырое есть не хочет, реакция не выше нормы, работа органов чувств тоже не улучшилась, но мы над этим работаем! Это очень перспективный проект! Единственным на данный момент, от кого удалось добиться полного превращения!
"Проект" перекатился по земле, скуля от боли. Женщина в алом отступила в сторону. и Ане наконец стало видно происходящее.
У ног людей лежал Чер. Не просто лежал — его тело менялось. Кости ломались, истончались или наоборот укрупнялись, исчезали, появлялись, трансформировались в иное. Суставы выкручивались, кожа сползала лоскутами, оголяя мышцы, на которые тут же нарастало нечто темное и ворсистое…шерсть? Парень цеплялся пальцами за траву и поскуливал, то человеческим голосом, то собачьим. Аня отступила назад на шаг, второй — и остановилась не в силах не сбежать, ни закрыть глаза. По щекам ее потекли слезы. Холод, обида, собственная боль — все размылось, исчезло. Остались только чужие вскрики, сменившиеся хрипами, от которых хотелось сбежать за край света. Это очередной кошмар. Так не может быть. Так не должно быть!
Юноше было больно. Очень больно. Она чувствовала это всеми доступными человеку методами. Ей казалось, она вместе с ним катается по земле, это ее кости ломаются, перестраиваясь, это ее кожа лоскутами сползает с тела. Глаза ее видели его боль, уши ее слышали, и даже кончики пальцев дрожали от напряжения, касаясь искусанных в волнении губ. Во рту стоял привкус крови. Словно это ее зубы менялись, росли, ширились, раздирая десна. Ей хотелось закричать, так закричать, чтобы с воплем вышло все то, сто сейчас жило в ней, раздирало ее сердце на части. Ей было так плохо, что казалось крик этот острым ножом разрежет реальность и всех, кто сейчас стоит перед ней. Если бы это было правдой, она бы так и сделала. Но она не ведьма. Впервые в жизни Аня пожалела, что она не ведьма из страшных сказок. Впервые в жизни она пожелала кому-то смерти.
Люди стояли и смотрели на мучения "проекта" спокойно. Она не видела их лиц, но никто не пошевелился в процессе "превращения", не шагнул вперед, дабы помочь юноше, не дернулся нервно, не вцепился в ужасе в плащ. Действительно, зачем? Они видят это не в первый раз. А сейчас просто идет показ результатов "воспитания" для столичного проверяющего. И только.
Аня не могла бы сказать, как быстро все закончилось. Ей казалось, что прошла вечность. Аня не чувствовала ни холода, ни сырости. Ее глаза не отпускали фигуру человека, медленно превратившегося в пса. Этого пса, черного, очень худого, еле дышащего после перевоплощения, женщина в алом платье с гордостью демонстрировала молчаливому гостю.
Черный пес. Черныш. Чер.
Федя.
У него есть хозяин, да? Ты мне об этом сказал сам.
— Остальные экземпляры у нас в особых помещениях. Пройдемте в лабораторию.
Люди в плащах вереницей отправились в сторону научного флигеля. На мокрой земле остался лежать хилый пес и еще пара человек в относительно обычном виде. Один из них до сих пор светился. Высокая фигура в плаще, повинуясь движению тонкой руки женщины в алом, вернулась к "объектам" и принялась шлепать одного из них по щекам.
Не в силах смотреть на безвольные тела, Анна ушла к жилому флигелю. Села у запертой двери, уставилась безразличным взглядом в ночную тьму. Казалось, после всего увиденного ее вряд ли можно будет чем-то напугать. Явись сейчас Пожиратель… Да какой Пожиратель? Его нет! И болезней нет! Ничего нет! Только люди, возомнившие себя равными Творцу. Фанатики от науки. Не зря же они все здесь биологи и анатомы…
Мозаика складывалась в картинку. Все, что она видела и слышала, имело свое объяснение. Поведение Упыря и Чера, вскользь оброненные фразы, странные ситуации. Пропавшие воспитанники, трехметровая стена и ворота, открывающиеся лишь по особому поводу. И дети. Никому не нужные дети.
Но зачем тогда она здесь? Или тот же Матвей, которого никто не трогает, хотя он прожил в пансионате около пяти лет? Алина сказала, все делятся на две группы… Те, над кем экспериментируют и.…?
— Анна?
Перьева, стоявшая
