на стоявшую рядом девушку.
— Будь со мной рядом, неотлучно, — приказал я.
— Слушаюсь!
* * *
Вернувшись во дворец Дандоло, я со всей сопровождающей меня свитой отправился искать маму, которая обнаружилась в одной из комнат, играющей с детьми. Увидев меня, особенно людей позади, она нахмурилась. Поэтому поднялась, вернула малышей кормилицам и пошла навстречу.
— Витале? — недоумённо поинтересовалась она, — как-то мне кажется много людей для твоего рассказа о путешествии. Тебе не кажется?
Я молча опустился перед ней на одно колено.
— В отсутствие отца, главная ты, поэтому я прошу тебя, принять в наш род — Елену Контарини.
В воздухе повисла полная тишина, сзади раздался чей-то тихий вскрик и падение тела на пол.
Графиня, закусив губы, посмотрела на толпу людей за мной.
— Дорогой, может стоит обсудить это наедине? — осторожно спросила она.
— Нет, — я покачал головой, — ты будешь убеждать меня, потом когда поймёшь, что я не изменю решения, станешь плакать, мне станет неудобно и я передумаю. Поэтому только так. Здесь и сейчас.
Она побледнела, переводя взгляд с меня, на застывших в ужасе людей, понимающих, свидетелями чего они сейчас стали.
— Нет, — наконец тяжело роняя слова, произнесла она, — Энрико будет против, я уверена в этом. Я не сделаю этого то же.
— Даже если я, впервые в жизни, прошу тебя об этом на коленях? — упрямо поджал губы я.
Она тяжело вздохнула.
— Ты ведь помнишь, с каким трудом отец тогда отдал тебя в руки палачей?
Я кивнул.
— Так вот я хочу, чтобы ты знал. Это решение, мне даётся так же тяжело, как и ему тогда, но раз ты решил устроить здесь взрослые игры, приведя с собой ещё и свидетелей, то буду говорить с тобой, как со взрослым.
Её лицо на секунду словно окаменело, прежде чем она продолжила:
— Ноги бывшей шлюхи, не будет в роду Дандоло — это моё последнее слово.
Слова были произнесены, и повисли в воздухе. Я поднялся, отряхнул колено.
— Спасибо за ответ, мама.
Затем повернулся и сделал знак всем следовать за мной. Если у кого-то и была надежда, что она позовёт и скажет, что передумала, то только не у меня, я отлично знал графиню, и твёрдости её характера в отдельные моменты мог позавидовать иной мужчина. Именно поэтому отец уезжая, всегда оставлял именно её, старшей рода, а не кого-то из своих родственников мужского пола, как это обычно было принято.
Я стремился на воздух, и вырвавшись, рванул с силой воротник. Золотые пуговицы посыпались на камни причала, но не обращая на это внимание я приказал следующим за мной в тихом ужасе людям, боящимся произнести хоть слово.
— В центральный собор.
Когда мы плыли на лодке, Елена один раз попробовала открыть рот, но под моим взглядом затихла. Карло так и вообще старался сделать вид, что он просто тень, всего лишь тень, которая молчит и никому не мешает.
Доплыли мы быстро, также быстро попали внутрь, благо вечерняя месса ещё не началась. Выбежавший из подсобных помещений епископ, радостно меня поприветствовавший, тут же был озадачен.
— Ваше преосвященство, я обрёл дочь, которую давно искал, — спокойно обратился я к нему, беря бурлящие внутри эмоции в кулак.
— Это весьма похвально ваше высокопреосвященство, — осторожно ответил он, — а чем я, тут могу вам помочь?
— Проведите обряд удочерения пожалуйста и сделайте запись об этом в церковной книге, — попросил я его.
— А как ваши родители, на это посмотрят? — ещё более осторожно спросил он.
— Ваше преосвященство, — я прямо посмотрел ему в глаза, — пару дней назад я стал самостоятельным, поэтому в состоянии принимать взвешенные решения. Или мне найти другого священника?
Он покачал головой.
— Нет, я конечно помогу.
— Ну заодно, потом обвенчаете одну молодую пару, — добавил я.
— Это проще, — хмыкнул он, — пойду переоденусь.
Елена вовремя всего мероприятия стояла неживая, не мёртвая, а дядя с ужасом смотрел за происходящим, но не пытался уйти, он понимал, что последствия разгребать мне, а не ему.
Когда запись об удочерении была сделана, я повернулся к Карло.
— Карло, как обещал, я нашёл тебе хорошую жену.
Сзади опять раздался вскрик, только похоже в этот раз падающее тело, кто-то успел поймать.
Молодой человек, испуганно на меня посмотрел.
— Сеньор Витале?
— Возьмёшь замуж мою дочь? — поинтересовался я, оглядываясь назад и видя, что Елену и правда удерживает от падения епископ.
— Вашу дочь? — он смотрел то на меня, то на бледную девушку.
— Карло, не беси меня, — едва не прорычал я, походя к Елене и подводя её к нему. Рука у девушки была просто ледяной.
— Не видишь, что ли, мы на одно лицо, — я прислонил её голову к своей.
Молодой человек подвис, рассматривая нас.
— Карло?!
— Всё так неожиданно сеньор Витале, — залепетал он, — мне бы нужно спросить сначала матушкиного благословления.
— Это можно, — согласился я, беря руку девушки, и вкладывая её в его, — но потом.
Оборачиваясь при этом к епископу.
— Они готовы и согласны ваше преосвященство. Венчайте их.
Тот изумлённо посмотрел на меня, затем на молодых людей.
— Вы уверены, сеньор Витале? — обратился он ко мне по мирскому.
— Елена? — я посмотрел на девушку. Та, едва не падая ещё раз в обморок, сказала слабое.
— Да.
— Карло? — я перевёл взгляд на молодого человека, — чем тебя не устраивает моя дочь?
— Но … но, — стал заикаться он, под моим суровым взглядом.
— Или она недостаточно хороша для тебя? Родовита, моя любимая кровиночка?
— Ну всё, я передумал, сейчас найду ей другого, более достойного мужа, — я сделал вид, что мы сворачиваемся, когда пауза и правда затянулась.
— Нет! Я согласен! — тут уже испугался он, видимо вспомнив наш разговор на корабле, — я согласен, сеньор Витале.
— Жених тоже согласен, ваше преосвященство, — я тут же повернулся к святому отцу, — ну где вы ещё увидите, такую красивую, любящую друг друга пару, а?
Он покачал головой, но обряд стал проводить. Свита, юристы, нотариусы вели себя так тихо, что даже их дыхание и то было едва слышно.
— Так, а теперь, едем за благословлением матушки жениха, — провозгласил я, показывая всем на выход, лишь задержался на секунду, рядом с епископом.
— Переходите служить в мой собор, ваше преосвященство? Я понимаю, до открытия ещё далеко, но там уже есть что делать и я предлагаю вам это от чистого сердца.
Он остро на меня посмотрел, и осторожно ответил.
— Это решает Святой престол.
— Вы лично не против?
— Я счёл бы это за честь, — чуть наклонил он голову.
—
