37
Датская книжка моряка в Германии не имела особой ценности, поэтому Станислав решил получить настоящий морской паспорт. С этой целью он и отправился в морское управление.
— Нет проблем, — сказали ему. — Выдадим паспорт, как только вы принесете удостоверение из полиции.
— Но вот же моя корабельная книжка.
— Она датская, — указал чиновник. — А мы не в Дании. К тому же книжка выписана на другое имя.
Станислав явился в полицию, рассказал там свою историю и назвал настоящее имя.
— Вы зарегистрированы в Гамбурге?
— Нет. Я прибыл сюда пару дней назад на датском корабле.
— Предъявите свидетельство о рождении, и мы сразу выдадим вам паспорт.
Станислав написал в Познань. Прошла неделя, ответа не было. Он написал еще раз. Прошла еще одна неделя, ему не ответили. Тогда он отправил заказное письмо и к нему приложил пятьдесят биллионов на марки. Прошло три недели. Ответа не последовало. Потом прошло четыре недели. Кто в Польше станет волноваться из-за свидетельства о рождении какого-то немца? Там сейчас другие заботы. В первую очередь, Горная Силезия и Данциг.
Так шло время.
Деньги Станислава закончились.
В Санкт Паули, в этом веселом районе Гамбурга, прекрасно знали цену датским кронам. Она шла тут наравне с долларом. А вокруг много красивых девушек. Как удержишься? Вот деньги и закончились быстрее, чем думал Станислав. Только глупцы голодают или разгружают вагоны с углем, решил он. Существует много «честных профессий». Если нет других возможностей, прокормимся ими. Он уже знал, как у вагона можно открыть двери, чтобы оттуда как бы случайно просыпались сахар или кофе. Или еще что-нибудь такое. «Не дурак же я, чтобы не подставить сумку». В этом Станислав был уверен. «Вот мне и везло, — рассказал он. — Как ни прохожу мимо каких-нибудь вагонов, всегда при мне оказывается пустая сумка или мешок. Совсем случайно. И так же случайно вдруг рассыплется какой-то ценный продукт. Смешно не прихватить немного, да? А то ведь, если остановишься и начнешь завязывать казенный мешок, чтобы добро не сыпалось на землю, может набежать полиция. Думаешь, они поверят такому, как я? Случалось, что через мои руки проходил даже кокаин, почему нет, если так случалось? И сальварсан попадал. Это если он срочно требуется, хрен ты его найдешь. А когда проходишь случайно… Нельзя думать только о себе, Пипип, надо и другим людям предоставить возможности… Но приходит момент, когда надо остановиться… И однажды я твердо сказал себе — все, Станислав, успокойся, остановись, устройся на хороший корабль, кончай играть с судьбой, рано или поздно полиция наложит на тебя лапу. С этим твердым решением он снова явился в полицию и сказал, что, к сожалению, так и не получил свидетельства о рождении».
— Проклятые поляки, — удовлетворенно выругался инспектор. — Они делают все это только из подлости. Вот подожди, мы их еще погоняем. Вот застрянут французы в Африке, а англичане в Индии и Китае, тогда мы поговорим с поляками иначе.
Станислава не интересовали политические интриги, но из учтивости он выслушал инспектора.
— Как мне все-таки получить корабельную книжку?
— Раньше вы жили в Гамбурге?
— Да. Перед войной.
— Сколько лет вы тут прожили?
— Около года.
— Были зарегистрированы?
— Естественно.
— В каком районе?
— Да здесь же, в вашем участке.
— Тогда идите в Главную регистрационную службу и принесите нам копию своей регистрационной карты. И три снимка.
Станислав сделал это. Инспектор сказал:
— Копия верна, но вы же знаете, безопасность требует подтверждения, что это именно вы.
— Нет ничего проще, — обрадовался Станислав. — Могу привести старого парусного мастера Андерсена, у которого я работал. Да вот и у вас тут сидит фараон, который, наверное, помнит меня.
— Я? Помню? — удивился фараон.
— Ну да. Это же вы однажды оштрафовали меня на девять марок за драку.
— А, точно! Я вспомнил, вспомнил вас, — обрадовался фараон. — Верно, вы работали у парусного мастера Андерсена. А потом сбежали из дому.
— Очень хорошо, — кивнул инспектор. — Раз так, я выдам вам удостоверение со всеми нужными печатями.
С этим удостоверением Станислав на следующий день пошел в Морское управление.
— Отличное удостоверение, — сказали ему там. — И инспектор подтверждает, что знал вас лично… Но… понимаете ли… Вот тут есть графа: подданство… Нужно доказать, что вы являетесь подданным Рейха.
— Но я служил в кайзеровском флоте и был ранен в битве при Скагерраке.
Чиновник благодушно пожал плечами и сделал рукой ленивое движение:
— Ну это понятно. Когда вы служили в кайзеровском флоте и задали хорошего перцу этим англичанам, тогда вы точно были поданным германского Рейха. Сомнений никаких нет. Но то, что вы и в дальнейшем остались нашим подданным, это надо доказать. Без этого я не выдам вам корабельную карту.
— И куда мне теперь идти?
— Прямо в полицейпрезидиум. В Отдел подданства.
38
Станиславу пришлось взяться за старое. Другого выхода у него не было. Все кормились пособиями по безработице, а Станислава это не устраивало. Очереди за жалкими пособиями, торчать в них? И сколько можно прожить на такие деньги? Лучше уж выходить ночью на улицу и подкарауливать толстые кошельки.
В полицейпрезидиуме его спросили:
— Родились в Познани?
— Ну да.
— Есть свидетельство о рождении?
— Вот квитанция. Но на мои письма поляки мне не ответили.
— Плевать на поляков. Удостоверения инспектора вашего участка достаточно. Вы оптировались в Германское подданство?
— Не понимаю.
— Спрашиваем, вы оптировались в гражданство Германии? Существует протокол, согласно которому после войны вы должны были определиться с подданством.
— Нет, я не делал этого. Я даже не знал обо всем таком. Но я родился в Германии. Я служил в германском военном флоте и был ранен при Скагерраке.
— Тогда вы были немцем, это да, это правильно. Тогда вы полностью принадлежали Германии. И Познань тогда принадлежала Германии. Но где вы были, когда по всей стране шла оптация?
— В плаваньи. Далеко от Германии.
— Вам следовало явиться к любому немецкому консулу и заявить письменно о своем желании остаться немецким подданным.
— Но я ничего об этом не знал, — возразил Станислав. — В плаваньи работаешь как раб, нет сил ни о чем подумать.
— Разве капитан не поставил вас в известность?
— Я плавал на датском корабле.
Чиновник подумал, потом заметил:
