Она хмыкнула.
— Ты молода и многого не помнишь. Как, кстати, собираешься писать мою биографию, не представляя обстановку, ума не приложу.
— Так ты, деда, и объяснишь! — счастливо заявила она.
Ага, воспитательный момент не помог. Она умная и знает с кого поиметь без труда.
— И как тебе изложить разницу между прошлым и настоящим, чтобы дошло? — Я ненадолго задумался. — Ага! Три варианта сомнительной власти закона.
Первое. Некое действие квалифицируется как преступное, статья (или параграф) в Судебнике малоизвестна или применяется редко, люди о ней не знают. Последствия самые печальные. Dura lex, sed lex — закон суров, но это закон, говорят юристы.
Второе. Невинного человека обвиняют в реальном преступлении, а он ввиду низкого социального статуса не может защититься. Здесь существуют варианты вплоть до обращения выше, хотя в реальности не всегда помогает.
Третье. Государство, желая искоренить начисто некий образ действий, карает в полную силу даже самые слабые его проявления. Например, смертная казнь за мелкое воровство. Не важно, из корысти, с голоду или просто проходил мимо сада и пару яблок сорвал. Положено, значит, на плаху.
— Понятно.
— А теперь смотрим реальное дело времен Петра Алексеевича Великого. Происходило это уже после стрелецкого бунта. Некий Яков Григорьев надумал писать о не выданных сухарях царевне Софье. Человек, видимо, был простой, как угол дома, — раз она царю сестра, то, может, и походатайствует. Моментально последовал извет. На допросе наивно показал: на карауле стояли солдаты Лефортова полка, вышла царевна и стала их расспрашивать, как, мол, поживают, а те пожаловались ей, что их обманули при выдаче денег и вовсе не дали «хлебного жалованья». Естественно, начали искать, поскольку Софья настоящая в Новодевичьем монастыре уже была закрыта на крепкие запоры. Нашли. Оказалась боярыней Коптевой, постельницей царевен. Вышла на крыльцо со скуки и спроста заговорила с солдатами. О результате догадываешься?
— Вряд ли что приятное.
— Никакого заговора, Софья тут была никаким краем — ее духу давно там не было. Не умысел на государево здоровье и не хула на царя. Одна от скуки с караулом лясы поточила, второй на недокорм пожаловаться хотел. Никакой политики. Коптеву за непристойные речи — это ей жаловались, а не она, — били плетьми и отправили в монастырь, а Григорьеву урезали язык и сослали навечно в Сибирь.
— Хочешь сказать, в России нет закона вообще?
— Совершенно верно. Не было. Как левая нога монарха возжелает, так и будет. Потому пятнадцатитомный Свод законов Российской империи при Анне не для стояния на полке создавался, а используется в судах. И всегда можно обжаловать на основании конкретных параграфов неправедное решение. Да-да, — упреждая возражения, согласился я. — Бедному человеку добиться правды много труднее. Но он хотя бы в теории получил такой шанс. А то ведь прежде прямо запрещалось крепостным подавать жалобы на хозяев. Фактически с ними могли сделать что угодно. И делали! А теперь иной раз хорошо подумают о последствиях.
— Все-таки странно ты отзываешься о царской воле. На то он и помазанник Божий, чтобы быть высшей властью.
А вот это давно не удивляет. Правда обычно звучит снизу. Бояре с вельможами плохие, а монарх о народе думку вечно думает. И чем меньше совершил очередной царь, тем больше любовь. Особенно коли помрет скоропостижно. А не скончайся, то-то счастья бы всем отвесил…
— Когда в ходе первой своей поездки в Англию царь заключил с купцами договор о свободном ввозе в Россию табака, владелец торговой компании заметил ему, что, сколько он знает, русские ненавидят табак и считают за грех его употреблять. Петр ответил, что он лучше знает, нисколько не сомневаясь, что переделает своих подданных, как только вернется домой. А чтобы слова подкрепить делом, осуждающих курение били кнутом, урезали язык и ссылали в Сибирь.
— Конечно, насильно заставлять курить не слишком красиво. Но ты же не старовер, чтобы нос воротить от чужого зелья. Картошку, подсолнечник, кукурузу, томаты внедрял на юге.
— В отличие от овощей, помогающих накормить людей и скотину, курение еще и опасно! Еще в 1761 году в памфлете, озаглавленном «Предостережение о неумеренном потреблении нюхательного табака», Хилл писал, что табак — как нюхательный, так и жевательный — способен вызывать рак носа, губ, ротовой полости и горла.
— Никогда не слышала такого имени, — озадаченно пробормотала Софья.
— Он аптекарь без медицинской поддержки, — саркастически объяснил я. — Дипломированные доктора не считают достойным упоминания о чужих открытиях.
В комнату вошла Стеша.
— Вы почему не собираетесь? Нехорошо выйдет, если опоздаете! Давай-давай, — обратилась она к внучке, — бегом и не затягивай. Время на исходе. Ждать не станут.
— Коробку-то оставь, — сказал я вскочившей Софье.
Там все равно ничего больше особо важного. Наброски да «скелеты». Хотел воспроизвести «Убить дракона», но дословно реплики не помнил, а без этого смысл теряется. Фильм не книга и не пьеса. Песенки не исполнишь, тем более я их и не запомнил.
— Может, мне не ехать? — спросил я.
— Даже не думайте, — всплеснула руками Стеша. — Все уж обговорили. Приедут Геннадия Михайловича родичи, я их встречу. А Александра обижать не сметь!
— Да и не собирался. Должен же он понять.
— Он нарочно все так обставил, а вы не явитесь!
Занятная мысль. А я опять торможу. Действительно, спецом организовал поход на первом в мире пароходе до нашего причала в Царицыно. Тоже не прочь перед папашей похвастаться успехами.
— И Софьюшку тоже не вздумай обижать. Представление посетите.
— А ты?
— Меня она поймет, — непрошибаемо заявила Стеша, — в царских ложах отроду не сиживала.
Я почувствовал укол несвоевременно очнувшейся совести. Действительно, Стеша никогда на официальные мероприятия со мной не хаживала. Не по статусу.
— Спектакль состоится и вам положено присутствовать на представлении!
— Есть, мой командир!
Глава 2
Поездка под критику
Прошел еще час, прежде чем мои домашние принялись собираться для выезда. Женщины во все времена одинаковы и, пока лоск не наведут, с места не сдвинутся. Даже Люба тщательно привела себя в порядок. Живот в этом не помеха. Естественно, вокруг бегают четверо ее отпрысков, соревнуясь, кто сильнее нашкодит. Пока взрослым не особо мешают, но долго это не продлится. Скоро призовут к дисциплине, уж очень расшумелись.
Стеша беседует с Татьяной — эти вышли во двор исключительно для порядка. Ехать на встречу с Александром отказались. Иногда моя свояченица всерьез достает своим якобы приличным поведением. Не ее это дело, и нечего лишний раз изображать добродетель. Раньше она такая не была. Когда изменилась, я даже не заметил. Из-за не слишком удачного замужества? Так ее супруг давно дал дуба, перепив в очередной раз водки. Воистину любовь зла — полюбишь и козла.
Или то из-за регулярных выкидышей? Первая беременность закончилась рождением здорового ребенка, а потом будто сглазил кто. Есть у меня подозрение насчет резус-факторов, но как такое проверишь, если сам очень смутно представляю. Вот группы крови определять для переливания с моей подсказки научились у Павла в Институте России. Я принципа не знал, исключительно про смешиваемость, зато указания с направлением исследований давать навострился. Не прошло и трех лет — к счастью, за счет государства исследования, — как выяснилась необходимость для анализа обычной соли. Потом публикация, и новый академик азартно делится открытием.
Татьяна только потому не затюкала Михаила, в смысле сына своего, в мою честь, естественно, названного, что тот у меня в основном проживал. А так бы в перину завернула и с собой носила. Уж очень боялась единственного ребенка потерять. А я отдал парня на воспитание Геннадию. Лошадник из Мишки вышел так себе. С ума не сходит, разбирается получше многих — но это другое. Служака вот отменный. Кирасирским полком командует и другой жизни не хочет. И продвигаться я ему особо не помогал, сам сумел. А поскольку часть его торчит аж в Кенигсберге, видимся не шибко часто. Может, Татьяна еще и потому вечно недовольно смотрит.
Тут же с видом мученика стоит наш управляющий Сиротин (по фамилии легко догадаться, откуда взялся) с личным помощником Корсаковым. Этот совсем другая история. Чуваш крещеный. Из сильно умных, через православие выскочивших из крепостных у мусульманина в Башкирии. Жить ему там спокойно не дали, но попался как-то на глаза Дуське, и та его сплавила к родственнику. Типа пригодится. И действительно удачно вышло. Два раза про хозяйственные дела объяснять не требуется, на лету схватывает. Все эти сады, парк, охрана и прочее на нем держится. Ну и сам недурно живет. Вон какую морду наел за эти годы.
