– Уважаемый император Мэйдзи провозгласил свободу исповедования религий. В Сендае много христиан, они молятся у священной реликвии…, – кузен, через две недели, возвращался домой. Наримуне защитил диссертацию, и готовил ее к изданию, отдельной книгой.
Джон понял, что ему будет не хватать кузена. Они, по очереди, убирали квартиру и ходили в магазины. Наримуне отлично знал английский, французский, и немецкий языки. Он признался, что покойный отец готовил его к карьере военного.
– Мой уважаемый отец был инженером, как и мой уважаемый дед, в честь которого я назван, – Наримуне всегда говорил о своих предках стоя, – однако мне больше нравится история, дипломатия…, – Джон кивнул:
– Дядя Джованни говорил, что твой дед строил первую железную дорогу в Японии. Он учился здесь, в Кембридже.
Они с кузеном остановились на мосту через реку, любуясь шпилями церквей:
– Поэтому я и хотел сюда поехать, в память о моих уважаемых предках, – закончил Наримуне.
Кузен отлично водил машину, плавал, играл в футбол. Он обучил Джона фехтованию, объяснив:
– На западе оно вышло из моды, а у нас каждый самурай владеет боевыми искусствами, – в седле Наримуне тоже держался отменно. Они с Джоном часто брали лошадей. Джон, в свою очередь, наставлял кузена в гребле. Юноша, однажды, поинтересовался: «Ты тоже самурай?»
Наримуне опустил весла, от удивления:
– Как иначе? Я прямой потомок Одноглазого Дракона, моему роду восемьсот лет. Конечно, я самурай, – молодой человек кивнул, – я служу императору и своей стране.
На стене гостиной висело родословное древо. Наримуне разглядывал тонкий рисунок:
– У нас тоже есть такая гравюра, в Японии. К сожалению, моему отцу пришлось сражаться против уважаемого отца кузена Теодора, во время войны. Очень надеюсь, что этого никогда больше не случится, – Джон не обсуждал с кузеном политику, захват Японией Маньчжурии и предполагаемый альянс родины кузена с Италией и Германией. Прошлой осенью, он попытался спросить о будущих планах императора. Наримуне прервал его:
– Почтительно прощу прощения, Джон-сан, но я не имею права обсуждать воплощение божества…, – Джон закатил глаза и больше, ни о чем не упоминал.
Сестра велела ему принести гитару. Тони хихикнула в телефон:
– Мы позвали подружек, за тобой кузен Наримуне и юноши. Устроим настоящую вечеринку. Мы с Лаурой давно не виделись…, – положив телефонную трубку, Джон понял, что краснеет.
– Зачем я ей нужен, – юноша пошел в ванную, – она меня на два года старше. Она дипломат, государственный служащий…, – Джон, недовольно, посмотрел на загорелое, неприметное лицо:
– Тони красавица, а я на папу похож, как две капли воды, – на крепкой шее висел медвежий клык в тусклой, медной оправе. Быстро вымывшись, взяв чистую рубашку, Джон обзвонил приятелей. Подхватив старую, семейную гитару, привезенную прадедом из Южной Африки, он постучал к Наримуне. Кузен спал на кровати, но устроил в комнате угол, где повесил свиток с каллиграфией. На стене красовался отцовский меч.
Выслушав Джона, юноша улыбнулся:
– Я буду очень рад познакомиться с Лаурой-сан. Джованни-сан много о ней говорил, – Наримуне задумался:
– Надо, наверное, смокинг надеть…, – он, озабоченно, взглянул на Джона. Юноша расхохотался:
– Мы идем не на светский прием, и не в императорский дворец. Рубашку смени…, – кузен был в хорошем, твидовом пиджаке. Он провел рукой по черным, коротко подстриженным волосам: «Я быстро».
– Интересно, – Джон, покуривал в передней, – он ничего о девушках не говорит. Впрочем, он скрытный. Такое у них считается личным…, – потушив папироску, юноша услышал голос кузена: «Надо зайти за цветами, по дороге».
– Ожидается десяток девушек, – усмехнулся граф Хантингтон, – можно без букетов обойтись. Зонтик возьми, моросит, – Наримуне твердо повторил: «Значит, купим десять букетов».
– Они не только скрытные, – весело сказал себе Джон, сбегая по лестнице, – они еще и упрямые. Констанца тоже такая. Кровь Ворона, ничего не поделаешь. Интересно, кузен Стивен будет на вечеринке, или он дежурит? Полсотни миль до базы, вряд ли он приедет…, – выйдя на сумеречную улицу, юноши направились к цветочной лавке.
На кухне царила лабораторная чистота. Лаура поняла, что кузины ничего не готовят, только варят кофе и, может, быть, яйца. Она так и сказала Тони. Девушка усмехнулась:
– Мы еще тосты делаем. Хорошо, когда в квартире живет физик. Все электрические приборы работают…, – она обвела рукой кухоньку:
– Рефрижератор, тостер, чайник…, – здесь не имелось даже фартука. Сняв жакет, Лаура повязала вокруг талии чистое кухонное полотенце. Девушка подозревала, что оно редко использовалось. Начав готовить закуски, Лаура отправила замерзшую, чихающую Констанцу в ванную. За стеной гудела газовая колонка, на кухне было тепло. Кроме ящика шампанского, студенты собирались принести вино и виски.
– Не так часто мы тебя видим, – Тони сидела на подоконнике, – надо отметить встречу. Познакомишься с кузеном Наримуне, он очень приятный…, – Тони, искоса посмотрела на изящную голову кузины. Лаура стянула в узел волосы, замотав локоны шелковым шарфом.
– Интересно, – Тони покачала стройной ногой, – ей двадцать три года. Она, наверное, давно…, И не спросишь, – Тони посмотрела на загорелые щеки кузины, – неудобно. Она одна в Риме квартиру снимает. Наверняка у нее кто-то есть. Тетя Юджиния мне все рассказывала, но, может быть, поинтересоваться…, – Тони ничего не решила. Констанца, закутавшись в старый халат из шотландки, всунула взъерошенную, рыжую голову на кухню: «Помочь?»
Кузина напоминала Тони воробья, тонкими, немного кривоватыми, ногами, с острыми коленками. Констанца покупала одежду в детских отделах универсальных магазинов. Девушка, до сих пор, носила школьные вещи, плиссированные, шерстяные юбки ниже колена, чулки темного хлопка и разумные, как их называла тетя Юджиния, туфли, на плоской подошве, с перепонкой. Размер ноги у кузины был детский. Хрупкие ручки покрывали несмываемые пятна чернил. Тони отмахнулась:
– Мы сами справимся. Платье надень, все же вечеринка.
Под напором тети Юджинии, Констанца сшила шелковое платье, по модели из парижского журнала. В нем кузина казалась девочкой, нарядившейся в одежду матери. Туфли на высоком каблуке Констанца покупать отказалась, углубившись в какие-то формулы. Тони поняла, что кузину заинтересовало распределения давления на поверхность, в зависимости от высоты каблука. Тони обменялась взглядами с тетей Юджинией. Женщина, со значением, покачала головой. Дама из обувного отдела в Harrods, молча, унесла коробки.
Тетя Юджиния одевалась в Париже. Леди Кроу летала во Францию два раза в год, на показы коллекций модельеров. Она и Тони приучила к отлично скроенным вещам. Тетя носила брюки, но не прилюдно. Голливудские дивы появлялись в брюках на публике, но в Европе женщины пока надевали их только на загородные прогулки, или для езды на велосипеде. Тони считала такое косностью. Она не только смело ходила по Кембриджу в брюках, но и на теннисном корте играла в шортах. Девушка пожимала плечами:
– Американки все так делают. И все носят открытые купальники, – приехав в университет, Тони пошла в бассейн в американской модели купальника, из двух частей. Девушки в Британии такое не надевали. Она помнила завистливые взгляды студенток и шепоток за ее спиной. Тони рассказала Лауре о купальнике. Кузина отозвалась:
– Я видела похожие модели, в Италии. На Капри, в Портофино. Итальянки отлично одеваются, – Лаура задумалась, – но, на мой вкус, немного вызывающе. Я предпочитаю парижский стиль.
Гардероб Лаура оставила в Лондоне, взяв в Кембридж только саквояж. Тони помогала его разобрать. Она поселила Лауру в своей комнате:
– Констанца в семь утра на велосипед садится, чтобы в лабораторию ехать, а мы с тобой поспим. Завтра суббота, торопиться некуда, – Тони, с одобрением, смотрела на шелковое платье девушки, от Мадлен Вионне, на парижские чулки и шарф от Hermes.
Лаура виделась в Париже с обоими кузенами. Мишель провел ее в реставрационные мастерские Лувра, где он работал. Тони думала о записке, которую она передала Джорджу Оруэллу, в Лондоне. Мишель де Лу помогал переправлять журналистов и бойцов интернациональных бригад в Испанию. Тони знала, что барон де Лу коммунист:
– Очень хорошо. Может быть, мы с ним встретимся. Кузен Теодор, конечно, никуда не поедет. Он политикой не интересуется, и левых не поддерживает. Скорее, наоборот, – Тони, невольно, улыбнулась. Констанца сказала, что виделась с братом. Майор Кроу отправлялся в Испанию из Плимута. Девушка спохватилась: «Только это секрет!». Тони, уверенным голосом, ответила:
– Мы никому не расскажем, можешь не волноваться.
