— Иди, только быстро!
Один из боевиков открыл перед радистом дверь и повел его в гальюн. Судя по тому, что он понимал, о чем говорили главарь и радист, боевик тоже неплохо знал русский язык. Михалыч только диву давался, думая об этом: «И откуда они такие прыткие повылезли? Да еще самому президенту условия ставят! Видно, есть чем его прижать…»
Ответ пришел через два часа.
«Ваши условия неприемлемы. От переговоров отказываемся!» — появилось на экране компьютера.
Главарь выругался на каком-то непонятном Михалычу языке. Радист, объездив десятки стран, знал немало матерных выражений на разных мировых диалектах, но этого языка он не слышал. Это было нечто среднее между молдавским и болгарским.
— Свяжите ему руки. Он останется здесь, еще может понадобиться… — сказал по-английски главарь, указывая на Михалыча, и вышел из рубки.
— А руки-то зачем? — взмолился радист. — Я и так смирно посижу, не волнуйтесь.
Боевики, не слушая его, молча стянули ему руки за спиной капроновым шнуром. Михалыч расстроился: узлы на веревке были затянуты так крепко, что кисти сразу же тупо заныли. Радист не знал, что он должен бы радоваться тому, что еще жив: как только его роль подошла бы к концу, его убили бы как нежелательного свидетеля…
Главарь снова спустился в ресторан.
— Отберите по алфавиту десять человек и выведите их на палубу! — приказал он.
Один из террористов взял список и стал выкрикивать фамилии. Люди, как и в первый раз, поднимали руки, трое боевиков выводили их из ресторана на палубу и ставили в одну шеренгу на корме лайнера. Когда набралось десять человек — там было два шведа, японец, пожилая немка и большая американская семья, состоящая из трех пар (два брата с женами и старики — родители братьев), на палубе появился главарь. В руке он держал «Полароид». Он что-то негромко сказал своим людям. Те передернули затворы автоматов, раздались очереди — и все десять заложников снопами упали на палубу. Главарь сфотографировал трупы, сделав два дубля.
— Приведите ее! — приказал он.
Один из террористов отправился в ресторан и через минуту притащил за руку упирающуюся Людмилу. Он поставил ее рядом с убитыми заложниками. Главарь сфотографировал Людмилу на фоне трупов и подошел к ней.
— Так будет и с тобой, если твой отец откажется со мной общаться, — угрожающе сказал он. — Но сначала мы расстреляем твоих детей и мужа. Потом я прикажу моим людям с тобой позабавиться, и после этого ты сама не захочешь жить. Учитывая то, что каждый свой шаг я буду фотографировать и посылать по Интернету, ты прославишься и прославишь своего отца. Но это будет очень худая слава! Сейчас ты пойдешь в радиорубку. Мы свяжемся с твоим отцом, и ты уговоришь его пойти на наши условия.
— Но я не могу… — Людмила заплакала. — Он меня не послушается.
— Почему? Ему не жаль свою дочь?
— Я… я… не его дочь… прости-ите меня!.. Я по-пошути-ила… — Людмила уже плакала навзрыд.
Ей было страшно, ей уже не хотелось играть в благородство, заслоняя собою подругу.
Главарь выругался и отошел от Людмилы. Он щелкнул пальцами, кивая в ее сторону. Раздались выстрелы — и Людмила повалилась на тела расстрелянных раньше заложников.
В ресторане слышали стрельбу. Все были взволнованы, но боялись за свою судьбу и не пытались возмущаться. И только когда боевик пришел за Людмилой, Федор попытался хоть как-то ее защитить, на ломаном английском объяснить террористу, что она не та, за которую ее приняли. Боевик не хотел слушать чью-то болтовню, он выполнял приказ.
Подняв автомат, он просто двинул прикладом в лицо Федору. Тот отлетел на сидящих по соседству людей. Они шарахнулись в стороны, и Федор оказался на полу. Ни один из туристов не решился оказать ему помощь. Людмилу увели. Алексей подошел к Федору.
— Встать сможешь? — спросил он у приятеля.
Тот только застонал в ответ.
Все его лицо было залито кровью, видимо, боевик сломал ему нос. Дети Николаевых тихо плакали, глядя на отца. Алексей помог подняться Федору и усадил его на освободившийся стул Людмилы. Снова послышались очереди. Многие из сидящих в ресторане сочувственно посмотрели в сторону русских. Услышав выстрелы, Федор вздрогнул всем телом.
— Крепись, Федя, у тебя же дети… — пытаясь успокоить приятеля, сказал ему Алексей.
Даже Наталья посмотрела на него как-то по-женски, с жалостью.
И в этот момент в ресторан ворвался главарь со своими подручными. От былой его невозмутимости не осталось и следа. Он был зол на то, что его обманули, вынудили потерять драгоценное время. Террористы, грубо расталкивая заложников, пробрались к месту, где сидели русские.
— Ты? — спросил главарь по-русски, указывая пальцем на Наталью.
— Ну я… — спокойно отозвалась она.
— Пошли! — Главарь дернул ее за руку.
— Куда вы ее ведете? — спросил Алексей.
— Ты кто? — вместо ответа задал вопрос главарь.
— Ее муж.
— Будешь расстрелян следующим, если она не сможет уговорить своего отца!
— пообещал главарь и потащил Наталью к выходу из ресторана.
Но сначала он сфотографировал ее у трупов расстрелянных заложников. Затем главарь потащил ее наверх. Очутившись в радиорубке, он приказал развязать Михалыча, затем написал от руки какой-то текст, а потом заставил Наталью написать на том же листке строчку «Папа, спаси меня!»
— Передавай! — приказал он радисту.
Тот безропотно подчинился. В эфир полетело новое сообщение и фотографии с убитыми заложниками.
Через полчаса пришел ответ. В нем предлагалось позвонить по определенному номеру телефона и оговорить предварительные условия. Михалыч по приказу главаря настроил телефонную связь и набрал нужный номер. В трубке раздалось два коротких гудка, потом на том конце провода сняли трубку, и в ней послышался глухой взволнованный голос:
— Президент слушает!
— Говори! — Главарь передал трубку Наталье.
— Папа, здравствуй! Извини, что так получилось… — начала она.
— Ты только не волнуйся, все будет в порядке. Что это за девчонку они мне прислали?
Только теперь, услышав такой родной и знакомый голос отца, Наталья заплакала.
— Это Люся, — ответила она, захлебываясь слезами. — Ты должен ее помнить, мы вместе с ней учились. Их семья с нами отдыхает на корабле…
— Отдыхает… — вздохнул президент, — ничего себе, понимаешь, отдых! Ее что, действительно убили?
— Да!
— Нечего сказать, поставила ты мне задачку! Где я, понимаешь, столько денег найду? Они что, совсем, что ли, сумасшедшие?
— Нет вроде.
Президент замолчал.
— Дай-ка мне кого-нибудь из этих. Есть там кто главный?
— Сейчас… — Наталья молча передала трубку командиру террористов.
— Надеюсь, вы убедились в серьезности наших намерений? — жестко спросил главарь. — Наши требования таковы…
Дальнейший разговор Наталья не слышала: ее вывели из радиорубки и, отведя в одну из соседних кают, заперли на ключ…
X. Шантаж
Когда на интернетовский сайт Президента России поступило сообщение о захвате «Александра Пушкина» и требование гигантского выкупа за дочь, сотрудники компьютерного центра ФАПСИ не поверили своим глазам. Они решили, что это чья-то скверная шутка. Тем более дочь президента они хорошо знали в лицо, и полученная вместе с сообщением фотография неизвестной женщины, претендующей на то, что она — дочь президента, только убедила их в том, что все это какой-то глупый розыгрыш.
Но согласно служебной инструкции они должны были сообщать обо всех угрозах президенту, время от времени приходящих по Всемирной сети, в службу президентской охраны.
В этот день в информационном центре дежурил майор Скворцов. Его вызвали в компьютерный зал и показали только что пришедшее сообщение. Майор почесал затылок. И было от чего: неизвестные террористы утверждали, что ими захвачен корабль и на нем — дочь президента, и требовали за сутки собрать в качестве выкупа миллиард долларов.
— Петр Сергеевич, вы же видите, что на фотографии не Наташа, — сказал майору старший по смене Сергей Пивоваров. — Что тут голову ломать? Нам иногда такое присылают! И от имени пришельцев всяких, и денег тоже частенько требуют. Если на каждый такой сигнал реагировать, крыша поедет.
— Погоди, Сергей, — возразил Скворцов, — видишь на фото задний план? Тебе не кажется странным, что все эти люди сидят раздетые, судя по всему, в ресторане, а рядом стоит парень с автоматом? В самом деле выглядит как захват заложников. Вот только девица эта с толку сбивает. Интересно, кто она?
— Ну и что, что заложники? Президент-то тут при чем? Ну перепугалась деваха, ну выдала себя с перепугу за дочку президента, вот они и ухватились за нее. Да и, сами посудите, что это за требование такое безумное — миллиард долларов! Это как-то несерьезно…
— Ладно, ты меня убедил. Зарегистрируй все, как положено, и дай им отбой. Если они снова на нас выйдут, тогда придется генералу докладывать.
