Смотрит в глаза ровно секунду, но мне ее хватает, чтобы вспыхнуть.
Его губы впиваются жадно, язык вторгается нагло и глубоко. Неожиданно очень. Я бы вскрикнула, но не могу. Отвечаю. Губами, руками, телом… Каждой клеточкой своей отвечаю Максу.
Безумно соскучилась! Безумно его люблю!
— Примерно так целовались?
Он отпускает мои губы, но не шею. Ее держит и поглаживает.
То ли от счастья, то ли от нехватки кислорода в глазах узоры, как в детском калейдоскопе. Радостные и цветные, а по телу тепло волнами. Я тянусь губами:
— Не успела сравнить.
Макс сжимает меня в объятиях и снова целует, еще жарче. Я дурею от его напора. Хаотично трогаю спину, плечи, шею… Возбуждаюсь так быстро, что дрожу.
Его руки снова под юбкой, пальцы ласкают. Нежно, в то же время настойчиво. Калейдоскоп быстрее крутится, узоры мелькают. Страсть бывает разной, сегодня она яркая. Накрывает сумасшествием, уже знакомым, не пугающим.
— Сладкая, красивая… девочка моя, — хрипит Максим, влажно зацеловывая шею. — Хочу тебя, сильно.
Нас трясет синхронно, мы на грани. До дивана не дойдем, до спальни — и подавно.
— Трахни меня. Прямо здесь, — прошу дерзко.
Не смущаюсь нисколечко. Это во мне похоть говорит, концентрированная до острой нужды, до адской жажды. Утолить ее — способ один.
Макс меня разворачивает, нажимает рукой ниже лопаток. Я упираюсь в стол животом, прогибаюсь. Чувствую, как кружево сползает по бедрам и остается в области коленей.
Плавный толчок, следом еще один, неглубокий. Макс церемонится со мной, а я умираю, как хочу большего. Прогнувшись в пояснице, делаю движение навстречу. Он понимает, резко входит глубже. Я приглушено вскрикиваю, хватаюсь руками за стол. Булочки подпрыгивают на тарелке, крышечка заварника стучит… Калейдоскоп как центрифуга крутится, сбивая узоры в яркое месиво…
Мы друг друга любим.
О том, что мы опять не предохранялись, я вспоминаю только в ванной.
Когда выхожу после душа, Макс лежит на диване и тянет ко мне руки. Обнимашки после секса — это обязательный ритуал. Затянув полотенце покрепче, я подхожу и ложусь рядом.
— Мы разбили чашку, — вздыхаю.
— Да и хрен с ней, — весело усмехается Доронин. — За такой секс весь сервиз перебить не жалко.
— Мне очень хорошо с тобой, — прижимаюсь и целую его в плечо.
Постоянно повторяю эту фразу, никогда не устану.
— Ты моя девочка, моя любимая, — он играет моими волосами, перебирает их пальцами. — У нас должно получится.
Я лежу, затаив дыхание. Нереально хорошо рядом с ним, невозможно прекрасно. Никто и ничто не помешает нам любить друг друга.
— Когда ты улетаешь? — спрашиваю и зажмуриваюсь. Я видела билеты на комоде, но не смотрела на число. Страшно узнать эту дату.
Макс выдерживает долгую паузу.
— В следующую пятницу.
Жмурюсь сильнее, но уже поздно. В голове запускается таймер обратного отчета.
— Всего неделя осталась, — вздыхаю.
— Я и так задержался, Лиз. Там много дел накопилось.
Макс обнимает крепко, целует в висок. Я вбираю в себя тепло его тела, тону в его запахе. Растворяюсь в его руках и молю время хоть немножечко притормозить, пока мы еще вместе.
Глава 31
— Твою мать! — смачно выдает Нечаева, с грохотом ставя чашку на блюдце. — Женат таки козлина!
Оглядевшись по сторонам, я виновато улыбаюсь женщине за соседнем столиком. Лера в своем репертуаре — на всех вокруг плевать.
— Фиктивно женат, — напоминаю шепотом, добавляя ложечку меда в чай.
— Ага! Это ты маме своей расскажи, из меня делать дуру не надо. Он хоть миллионер или это тоже брехня?
— Он не врет, Лера. Я брачный договор читала.
— Заверенный нотариально?
— Нет, конечно. Он же нелегальный, — поясняю спокойно, помешивая чай. — У них и настоящий есть, но там больше про имущественные вопросы, а в этом прописана суть фиктивного брака. Это секретный договор.
— Ты реально такая наивная или придуриваешься? Он же эту бумажку специально для тебя нарисовал.
— Чушь какая! Зачем?
Лерка пожимает плечами и задумывается. Я достаю ложечку из чая и кручу ее в руках. Уже жалею, что рассказала. Мы давно не виделись, мне захотелось поделиться, а она так странно реагирует.
— Может, он с Костей на тебя поспорил, а может, из принципа решил трахнуть. Получить награду за твое спасение. Ты ж его не знаешь. Вдруг он псих? Манипулятор или абьюзер…
Я напрягаюсь. Сжимаю пальцами чайную ложку так, что она гнется. Мое доверие Максу основано на чувствах. Никогда не думала, что у него может быть какой-то скрытый мотив. Но Лера выдала несколько, и я уже кручу их в голове.
Нет, я не буду думать плохо о своем парне. Нечаева судит о людях в меру собственной испорченности, у меня есть собственное мнение.
— Макс нормальный, я достаточно его знаю и люблю! — признаюсь на эмоциях. — Зачем ты говоришь о нем гадости? Он ведь нравился тебе? Что изменилось?
— Ничего он мне не нравился! — возмущается подруга, встрепенувшись. — Всегда казался ненормальным, а оказался еще и женатым. Не раскусила я его, подвело чутье, — разводит руками. — Кстати, кто его жена? Блогерка, говоришь?
Я бросаю ложку и хватаюсь за телефон. Открываю профиль Карины в самой пафосной из соцсетей и поворачиваю экран.
— Зачем ты мне Рину показываешь? — не понимает Нечаева.
— А это и есть фиктивная жена Максима. Карина Фаросян.
У Лерки лицо вытягивается, в глазах бешеный блеск появляется.
— Да ты гонишь! — восклицает она изумленно, выхватывая у меня телефон. — Почти четыре миллионов подписчиков, лицо люксовых брендов и икона стиля Рина Фаро — жена твоего Доронина?! Охренеть! И ты веришь, что он женился на этой красотке фиктивно? Ты совсем ку-ку, Бережная?
Лера крутит пальцем у виска, а я мысленно ругаю себя за повышенную болтливость. Вот уж кому не нужно было знать всех подробностей, так это Лере. Но я уже лоханулась.
— У меня нет оснований не верить ему, — произношу с гордостью и делаю глоток зеленого чая с жасмином.
— Она же звезда! Ты посмотри, какая у нее кожа. Я смотрела эфир, в котором она рассказывала, что в детстве бабушка купала ее в специальном отваре трав, который очищает кожу и делает ее блестящей. Там состав секретный, она его продает.
— Помогает? — спрашиваю со смешком.
— Я еще не покупала, но думаю. У меня не самая плохая кожа, но такого блеска нет и близко.
— Купи хайлайтер — будет.
— Думаешь, брешет? Типа рубит на туфте бабло?
— Это бизнес, часть ее работы, — дергаю плечом и пью свой чай.
Мне не хочется говорить о Карине плохо, и хорошо не хочется. Я о ней ни говорить, ни думать не
