Быть может, читатель решит, что будущая супруга как-то смягчит Отпитуа, сделает его нежным и по-отечески добрым. Увы, обмыв соглашение со своим новоиспеченным зятем, Равале рассказал ему о том, что Маргарита опозорила честь семьи и что ее отныне нужно держать в ежовых рукавицах. В итоге стоило только девушке пересечь порог дома, где проживал ее супруг, как жизнь ее превратилась в сущий ад. Отпитуа был невообразимо прижимистым и страшно ревнивым. Он не только постоянно запирал ее на замок, но также подговорил слуг, чтобы те следили за девушкой и докладывали ему о малейших ее провинностях. Кроме того, несмотря на щедрое приданое, что он получил от семейства Равале, супруг покупал девушке лишь предметы первой необходимости, так что Маргарита довольно скоро почувствовала недостаток в белье, одежде и свечах.
Рождение дочери, появившейся на свет после года совместного проживания, ни к чему хорошему не привело, ведь муж-деспот хотел сына. Разумеется, он во всем винил жену, приписывая эту «неудачу» именно ей. Едва оправившись после родов, Маргарита снова стала объектом каждодневных припадков ревности, в ходе которых муж не только оскорблял ее последними словами, но и поколачивал.
Страдающая от побоев и постоянного презрения, опозоренная в доме, где слуги, стараясь угодить своему господину, относились к ней с крайним пренебрежением, Маргарита скрепя сердце провела в доме своего мучителя еще целый год. Но когда злоба Отпитуа достигла своего апогея, и он разлучил ее с дочерью под предлогом того, что контакт с подобной матерью может развратить малолетнего ребенка, молодая женщина более терпеть не смогла. Турлявилль находился относительно недалеко. Там ее ждали объятия заботливой матери и воспоминания о родном Жюльене…
И вот ночью, заручившись поддержкой одной из служанок, проявившей к несчастной некое сострадание и привязавшейся к ней, Маргарита сбежала, прихватив с собой дочку, поскольку разумно полагала, что в доме такого мужа маленькой девочке грозила опасность. Вдвоем, верхом на лошади, они добрались до замка Равале. Маргарите и невдомек было, что у Жюльена как раз закончилась учеба и он приехал в Турлявилль погостить.
Возвращение Маргариты обернулось настоящей драмой. Чувства молодых людей ничуть не угасли за то время, что они были в разлуке. Вновь столкнувшись с тем, что родители Равале считали своим проклятием, они всеми правдами и неправдами пытались заставить девушку вернуться к мужу. Жюльен яростно этому воспротивился. Дошло даже до того, что его заперли в спальне, поскольку его намерение заколоть нечестивого Отпитуа было весьма недвусмысленным. Последний, кстати, написал родителям Маргариты письмо, где в самых резких выражениях обвинял свою супругу в инцесте и грозился подать жалобу в королевский трибунал.
На этот раз Жюльен и Маргарита перепугались не на шутку. Они знали, что если Отпитуа удастся исполнить задуманное, они пропали. И вот туманной ночью, когда и в десяти шагах не было видно ни зги, влюбленные сбежали, взяв с собой вышеупомянутую преданную служанку по имени Марион.
Будь они чуточку мудрее, то разделились бы и спрятались. Он бы подался в духовенство, она – в один из тех монастырей, где ей бы уже ничто не угрожало. Но они попросту не могли противиться пожиравшей их сердца любви. Жюльен и Маргарита стали жить вместе – как муж и жена. Первые полгода они прожили в Фужере, в таверне, расположенной близ местного феодального замка. То были шесть месяцев, полных счастья и нежной близости. Близости, которая, увы, не могла не принести свои плоды…
Осознав, что живот у Маргариты округлился неспроста, любовники взволновались. Их обеспокоенность только усилилась, когда они узнали, что Отпитуа все же подал жалобу и по их следу пустили погоню. Обнаружили их довольно скоро и схватили бы прямо в Фужере, если бы не Марион. Один из агентов, хорошенько набравшись, проболтался о своей миссии одной милой девушке, которая оказалась не кем иным, как верной служанкой.
Жюльен и Маргарита тотчас же покинули город. Но куда им было податься? В результате недолгих обсуждений выбор их пал на Париж. Жюльен резонно полагал, что в большом городе гораздо проще спрятаться, нежели в крошечной деревушке, где любое событие сразу же становится достоянием общественности. И вот вечером 17 сентября 1603 года, прямо перед закрытием ворот, молодая пара приехала в Париж. Оба были голодные и уставшие, поскольку за весь свой путь так и не отважились остановиться на каком-нибудь постоялом дворе.
Маргарита же, чья беременность уже явно бросалась в глаза, так и вовсе выбилась из сил от страха и усталости. Жюльен разместил ее в удобной съемной комнате на улице Сен-Дени, а сам остановился в таверне под названием «Маленькая Корзинка». Запоздалая осторожность побудила их вновь представляться окружающим не иначе, как братом и сестрой, однако было уже поздно.
Для человека жадного, Отпитуа весьма щедро заплатил своим соглядатаям, и те трудились в поте лица. В действительности беглецов выследили еще на подходе к столице, так что времени спрятаться у них уже не оставалось. Утром третьего дня четверо солдат во главе с судебным приставом и самим Отпитуа арестовали молодых людей и отправили их в тюремную крепость Гран-Шатле.
Едва узнав об этом, Антуан Фузи тут же явился в тюрьму. Его сердце болезненно сжималось, когда он спускался в глубь казематов, настолько сырых, что вода обильно сочилась по стенам. И ему стоило огромных усилий уговорить стражников дать ему побыть минутку с заключенными. С Жюльеном все было просто: молодого человека содержали в ужасных условиях, однако он переживал не столько о себе, сколько о Маргарите, которая должна была вот-вот родить, но, истощенная тюремным заключением, едва держалась на ногах. Вместе они выработали линию защиты. Прежде всего, молодым требовалось яростно отрицать всякую интимную связь между ними. Что же до похищения жены, Жюльен решил придерживаться одной версии: он всего лишь хотел уберечь сестру от издевательств ее мужа.
Увы, оставалось еще объяснить беременность девушки, и в этом-то и заключалась главная сложность. Конечно, ради спасения брата, Маргарита придумала историю о том, что переспала с неким портным из Турлявилля по имени Робер Аньес, который всегда питал к девушке исключительно нежные чувства. Но когда пресловутого портного вызвали в зал суда, его тотальное недоумение лишь рассмешило судей. Правда была немедленно установлена, и злосчастный портной вернулся к своим ножницам.
Поскольку подсудимые отказывались признать свою вину, было принято решение прибегнуть к пыткам, однако тому препятствовало интересное положение Маргариты. Пришлось дожидаться рождения ребенка (новорожденного мальчика тотчас же поместили в монастырь), после чего дознание было продолжено. Впрочем, Жюльен и Маргарита чуть ли не в открытую сами просили о том, чтобы их пытали, наивно полагая, что пылкая любовь позволит им вынести любые страдания и освободит их от дальнейших судебных разбирательств.
Но тут вмешался Отпитуа. Неизвестно, чем было вызвано его странное решение (быть может, в его черную душу закралось сострадание?), но, как бы то ни было, он воспользовался своим правом истца и фактически спас молодых людей от дыбы. Тем не менее он сделал все возможное, чтобы привлечь целую толпу свидетелей с целью вынесения смертного приговора.
Так и произошло. «Свидетели» мужа были допрошены, и уже 1 декабря председатель суда Моле приговорил Жюльена и Маргариту де Равале к отсечению головы.
Отныне лишь одно могло спасти судьбы несчастных детей: королевское помилование. Тогдашний король Генрих IV был человеком добрым и щедрым. Он вполне мог проявить к подсудимым чувство жалости.
Поздно вечером Жан де Равале, мучимый угрызениями совести за то, что сам нашел Маргарите такого жуткого мужа, вместе с Антуаном Фузи добился аудиенции у короля, и они бросились перед ним на колени и стали наперебой просить:
«Его бросьте в Бастилию, а ее – в монастырь, сир, пожизненно! Но только не топор! Только не палач!»
Тронутый видом этого плачущего, совершенно разбитого пожилого мужчины, Генрих IV заколебался. Быть может, в ту минуту он и помиловал бы брата с сестрой, но тут в зал вошла королева, которая всегда имела дурную привычку подслушивать под дверью чужие разговоры. К несчастью для Равале, королевой тогда была Мария Медичи – пожалуй, одна из самых ограниченных и презираемых королев Франции. Ее узкий кругозор находился в полном соответствии с ее черствым сердцем, а Генрих IV, увы, не мог сказать «нет» женщине, даже своей жене. В помиловании было отказано.
На следующий день, 2 декабря, Жюльен, Маргарита и рыдающий Антуан Фузи, вызвавшийся проводить несчастных до самого конца, прибыли на Гревскую площадь. К такому случаю брату и сестре выдали красивую одежду, и собравшиеся поразились тому, насколько изящны и прекрасны были эти двое. На Жюльене был серый, расшитый золотом камзол и черные атласные штаны. Короткое серое манто с драгоценной фибулой было наброшено на его плечо. Маргарита была облачена в платье из серого атласа с золотым узором и кружевными манжетами. Ее крохотные изящные ножки были обуты в туфельки из черного бархата.
