– Поймешь, должен понять. У тебя он есть, я почувствовал его, когда коснулся тебя. В тебе есть то, чего лишены Заблудшие и что должно принадлежать каждому чоя. Чоя подвинулся поближе.
– Меня зовут Чирек. Мы встречались перед самым началом Двухдневной войны. На ваш корабль напали при возвращении из Сету. Вас сбили. На поле собрались мятежники, и я увез тебя в безопасное место, в императорский туннель.
Рэнд почувствовал, как сжалось его горло. Он вспомнил падение, дым, затем место, называемое императорским туннелем, где молчаливым мемориалом хранились останки прежней цивилизации чоя, куда пытались прорваться абдрелики еще до основания Союза, и вновь ощутил тошноту, от которой страдал тогда. Воспоминания были еще слишком живыми.
– Ты должен вспомнить.
Рэнд поднял голову, чувствуя себя вытащенным в последний момент утопленником, и пробормотал:
– Чирек… – видение вновь предстало перед его лазами. – Ты зажег фонтан.
– Да! С помощью бахдара, после того, как ты преобразил меня.
Рэнд хорошо помнил прекрасный фонтан, один из шедевров прошлого, когда даже дети-чоя обладали достаточным бахдаром, чтобы привести скульптуру в действие, коснувшись ее. Палатон никогда не рассказывал ему о постепенном падении Чо, но доказательства были налицо. Рэнд видел, как вся техника, которая прежде приводилась в действие психическими способностями, теперь бездействовала или функционировала с ручным управлением. Охваченный бахдаром, который рвался из него, Рэнд в то время ничего не мог понять, только чувствовал, что абдрелики ринулись к Чо через Хаос и что он должен предупредить Палатона.
– Ничего я не сделал, – отказался он. Даже если Чирек прав, причиной всему – доверенная Палатоном сила. Это была сила Палатона, его наследие.
– Неправда. Ты предвидел будущее, следующий налет абдреликов, ты схватил меня и рассказал обо всем – и сила, вырвавшаяся у тебя, преобразила меня.
– Я тут ни при чем.
– Охотно поверил бы этому, – возразил Чирек, – если бы не подослал к тебе Дорею. Ты преобразил и ее – при одном легком прикосновении, и для нее все изменилось. Тогда я понял, что должен поговорить с тобой, объяснить, кто ты такой: ты – Вестник Преображения, существо из пророчества, тот, кого мы ждем.
– О, нет! – Рэнд помотал головой. – Не пытайся сделать из меня мессию. Я не знаю, кто такая Дорея, но у меня нет ничего общего с вами и с вашей религией.
На этот раз Чирек не стал с ним спорить. Он просто открыл ящик стола, вытащил фотографию и положил ее на стол.
Рэнд не коснулся фотографии. Он взглянул на изображение молодой чоя с ореховыми глазами, в поблескивающем голубом платье с пышной юбкой – она выглядела, как любая девушка, демонстрирующая свою красоту с лукавым и невинным видом. Рэнд неожиданно вздрогнул, узнав ее. Именно эта чоя неожиданно столкнулась с ним во время парада.
Он взглянул на Чирека. Тот вытащил еще одну фотографию и положил ее поверх первой.
На фотографии вновь была Дорея, только Рэнд не сразу узнал ее – глаза у чоя были завязаны, и она сидела, прямая и неулыбчивая, в темном помещении, а нарядное платье превратилось в лохмотья, болтающиеся на ее плечах. Неужели он сделал это? Рука Рэнда затряслась, когда он взял фотографию за краешек, как будто желая оттолкнуть ее.
– Что случилось с ее глазами?
– Она вырвала их, пораженная теми видениями, которые не могла ни понять, ни контролировать.
– Я не хотел этого, – произнес Рэнд едва слышным голосом.
– Да, – согласился Чирек, разглядывая фотографию. – Это моя работа. Я и подумать не мог, что ее ощущения будут такими сильными, не предупредил ее, никак не подготовил, поскольку хотел, чтобы Преображение было реальным, а не воображаемым. Я – плохой священник, – скорбно добавил он. – Я уничтожаю свой народ, неся им то, о чем они молились.
– Я не мог этого сделать, – повторил Рэнд. Внутри у него все онемело и исказилось. – Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Этого не может быть! – Это сила Палатона, думал он, а не моя. Он просто не мог быть таким, каким его считали. – Я даже не чоя!
– Да. За исключением нескольких дипломатов, допущенных сюда, ты – единственный инопланетянин, который появился здесь за последние триста лет, – Чирек взял снимки и убрал их. – Я ничего не могу объяснить. Я только знаю, что случилось со мной и с Дореей. И если бы ты пришел ко мне, хвастаясь своей силой, я бы не поверил тебе. Но ты этого не сделал. Последствия для тебя будут не меньшими, чем для нас, но отрицанием тут не поможешь.
– Но я даже не знаю, что такое бахдар, – тихо проговорил Рэнд.
– Не сомневаюсь. Никто из инопланетян этого не знает. Можешь вообразить себе шок исследователей Союза, если они обнаружат, что мы пилотируем корабли силой своих парапсихологических способностей? Чоя из Домов хорошо знают, какую тайну хранят. Я убежден, что ксенофобию у нас приветствуют те, кто хочет отдалить нас от других народов. И наша тайна остается тайной – так или иначе, – он сделал значительную паузу. – Рэнд, я хочу сказать тебе – твое пребывание здесь тесно связано с судьбой нашей планеты, нашего народа. Твое появление у нас не было случайным. Ты не заблудившийся чужак. Ты принес Преображение, которое дарует надежду всем нам.
– Это не я… – вновь запротестовал Рэнд.
– Докажи это. Поедем со мной в Баялак, туда, где находится Дорея, и ты прочитаешь будущее в ее незрячих глазах. Докажи то или иное, только не допускай сомнений, – и Чирек откинулся в кресле, ожидая ответа.
Йорана обнаружила, что Гатон упрямо пытается связаться с Паншинеа, игнорируя ее присутствие. После длительного ожидания она решила, что мешать ему не следует, и отправилась проведать Риндалана.
– Ну-ну, – массивный роговой гребень, увитый редкими прядями седых волос, качнулся в ее сторону, и Ринди устремил на Йорану пронзительные голубые глаза. Почти немедленно он добавил: – Похоже, это визит вежливости, – казалось, он чем-то раздражен.
– И да, и нет, – она огляделась. Ринди сидел в коляске. Ложе было убрано, большинство приборов исчезло, в глубине комнаты возились только двое врачей.
– Ты видел Рэнда? – этот вопрос вырвался у них обоих одновременно.
Ринди криво улыбнулся.
– Я думал, что смогу навестить его сегодня.
– А Палатон надеялся, что он почти весь день проведет с тобой.
Прелат поднялся с коляски. Он стоял, слегка покачиваясь, и ближайший из врачей издал предостерегающее восклицание, готовый броситься на помощь.
– Здесь много злоумышленников – даже в этих стенах.
Йорана ответила ему раздраженным взглядом, желая дать понять, что не нуждается в напоминаниях. Она отвернулась.
– Я пришлю его сюда, как только найду.
– Обязательно, – попросил Ринди, и Йорана поспешно вышла из комнаты.
Она вернулась к наблюдательному посту. Едва переступив порог, она потребовала:
– Дайте мне сведения о сегодняшних передвижениях человека, – одновременно с этим она схватила со стойки инфорсер и сунула его в карман.
Двое наблюдателей, ближайших к ней, просмотрели записи и встревоженно переглянулись.
– Никаких следов, – сказал один из них. – Ничего – после того, как он встретился с Чиреком и отправился с ним выпить брена.
Чирек! Йорана задумчиво помолчала и попросила:
– Покажите их встречу.
Угловая камера запечатлела ее довольно плохо, но лицо Чирека не вызывало сомнений. Совпадение вместе с внезапным исчезновением Рэнда насторожило ее.
– Хорошо. Где сейчас Чирек?
– Еще не снял защитное поле в своем кабинете.
Она взглянула на второго чоя.
– Проверьте записи. Я хочу знать, когда было включено поле и сколько времени его не выключали.
Вытащив инфорсер, она проверила заряды, и тут второй чоя сообщил:
– Поле включено уже почти час.
Необычно долгая защита… Йоране это не нравилось. Что, если под этим полем спрятан Рэнд… или его труп?
– Пусть охранники с этого этажа встретят меня у лифта. Я иду туда сейчас же, – распорядилась она, направляясь к двери.
– Я не могу покинуть дворец, – ответил Рэнд. – Я слишком заметен.
– Это нетрудно поправить – несколько повязок, другая одежда, и никто тебя не узнает. Что касается поездки в Бая лак… ходят слухи, что там появилась прорицательница. К ней уже потянулись паломники, и среди них ты не станешь особенно заметным, – Чирек помолчал. Легкий шум послышался снаружи, за пределами поля – он означал, что комнату просматривают. Шум исчез, затем усилился.
– Пойдем со мной, – вновь предложил он, вкладывая в голоса всю убедительность вновь обретенного бахдара. – Доверься мне и проверь свои возможности.
Рэнд сжал губы, затем принял решение – он знал, что с трудом сумеет объяснить его Палатону.
– Хорошо, я пойду – но только чтобы доказать, что ты ошибаешься.
Чирек вскочил на ноги, убирая поле.
– Отлично! Тогда поспешим, – он схватил человека под локоть и потащил его из кабинета, свернув за первый же угол коридора.
