К нам со всех сторон подступают какие-то люди. Человек от силы десять. Справимся. И не таких обламывали.
— Мы хотели уйти по-английски, но вы сами напросились, — рычу, зло оглядывая мажорчиков с автоматами. Силы явно не равны. Но пробьемся!
Двое или трое наемников. Остальные погулять вышли. Но мне от этого не легче. Хочется прожить еще так лет пятьдесят. Жениться на Тайке. Нарожать детей. Дождаться внуков и правнуков.
— Давайте разойдемся по-хорошему! — ору я на английском. Но мои оппоненты настроены непримиримо и, покачав головой, показывают мне средний палец.
Фак! Фак!
— Кто тут у вас биг-босс? Что вы хотите? Можем договориться?
— Верните девчонку! — орет какой-то мажор в очках и с автоматиком.
Щаз, лапа моя! Разбежался я.
Так же привычно показываю фак и киваю Славке.
— Что будем делать, бро?
— Поиграем в партизанов, — хмыкает он, подмигивая. — Главное, успеть добежать до любого укрытия.
Киваю, но в глубине души даже не представляю, как нам всем выбраться отсюда живыми.
И услышав металлический лязг, в ужасе поворачиваюсь к воротам, разлетающимся в разные стороны.
Мощный внедорожник де Анвиля врывается на место боя, словно танк. Несется прямо к нам. Улыбаюсь как придурок. Кто бы мне сказал, что я буду так рад де Анвилям!
— А ну, назад! — орет Арман, выскакивая с пассажирского места с взведенным автоматом и прицельно бьет по врагу, давая нам возможность заскочить в машину.
Интересно, кто за рулем?! Анвиль взял кого-то из местных?
— Беги, солнышко, — шепчу Тайке. — Славка, ты тоже отходи. Я прикрою.
— Иди ты, жених, — бросает Асисяй хмуро. — Вам свадьбу играть. А меня никто не ждет.
— Вместе пойдем, — соглашаюсь примирительно. Кошусь взглядом на Тайку, запрыгивающую на заднее сиденье. И вместе с Асисяем спиной отступаю к нашему броневичку. Арман, вмиг преобразившись из вялого аристократа в хищника, держит врагов под прицелом.
— Едем, пока все живы, — рыкает он, стоит нам поравняться с ним. — По коням, гусары! — заявляет на чистом русском.
А когда мы, как по команде, запрыгивает в машину, добродушно смотрит на водителя.
— Покажи класс, девочка!
— Как скажете, мусье, — фыркает Лиля, лихо разворачивая тяжелую тачку. Уверенно крутит руль и, выжав до упора педаль газа, лихо гонит броневик с территории нашего личного ада.
— Все живы? Никто не ранен? — спрашивает она, косясь на Армана, а затем — в зеркало заднего вида. — Тая, как ты?
Замечаю строгие глаза, в которых плещутся любовь и нежность. Впервые вижу эту женщину с открытым забралом. Не отстраненную и холодную, а боевую и очень даже живую.
— Да, все хорошо, мама, — шепчет Таисия. — Голова болит только.
— Помнишь, как твой папа говорит? — усмехается Лиля и, бросив быстрый взгляд на мужа, бросает резко.
— Арман, помеха справа.
— Да, моя королева, — тут же соглашается де Анвиль и, достав из-под сиденья гранату, привычным жестом выкидывает ее в окно.
— Дедушка, где ты так научился? — хихикает Тайка и тут же сникает в моих объятиях.
— В цирке дю Солей, — фыркает Лиля, а Арман, оглянувшись, хмуро смотрит на свою единственную внучку.
— Голова кружится? Болит? — спрашивает участливо.
— Меня сильно ударили, — тихонечко жалуется Тайка и, склонив голову мне на плечо, закрывает глаза. Словно затихает на мгновение.
— Кажется, сотрясение мозга, — констатирует Асисияй. — А у нас только обезболивающее в аптечке.
— Сейчас домой приедем, примем меры, — недовольно бурчит Арман и замечает сердито. — Кажется, я видел Густава. Могу ошибаться…
— Внука Эйбенхаймов? — не отрываясь от дороги, интересуется Лиля. Она уверенно выводит машину на широкую трассу, соединяющую Биарриц и Бордо. Перестраивается в левый ряд и направляет броневик в сторону дома.
— Может, кому-нибудь из нас стоило остаться? — спрашиваю, ни к кому не обращаясь. Вопрос скорее риторический.
— Я вызвал полицию, — отмахивается Арман. — Вон, кажется, летят, — выглядывает он в окно. А я и по знакомому шуму понимаю, что за бандитами идет вертушка.
— Красиво сработано, — улыбаюсь, целуя Тайку в лоб. Убираю назад непослушные прядки и не сразу понимаю, что моя любимая потеряла сознание.
— Остановите, — прошу я. — Нужно привести ее в чувство.
— Нет, — рычит де Анвиль. — Сейчас слишком опасно. Тут до дома доехать — несколько минут.
Дома!
Усмехаюсь мысленно. В таких «домах» можно армию разместить. Огромный замок высится на невысоком холме. А к Заливу спускается широкая аллея.
Раньше мне даже в голову не приходило, кто наследует после Армана. Естественно, и Тайке тут гектар причитается. Оттого и взбеленились ее родственники против нашей свадьбы. А будь у меня такие владения, близко бы всякую гопоту, вроде меня самого, на пушечный выстрел не подпустил бы.
Как только Лилия тормозит около крыльца, осторожно достаю сомлевшую Тайку и как самую бесценную ношу несу наверх. В ее спальню. Прохожу мимо встревоженного и смурного Пахомова и его жены Хлои. Мимо прислуги и Светки с Арсением. Поднимаюсь на третий этаж, где расположены спальни домочадцев, и, неуверенно покосившись на идущих сзади родственников, киваю на высокие дубовые двери.
— Какая из них Тайкина? Что-то я забыл…
Только в состоянии аффекта можно ляпнуть такое! Три пары настороженных глаз готовы меня сожрать без соли и специй. Даже Пахомов, больной и слабый, вскидывается недовольно.
— Что значит — ты забыл? Каким боком ты здесь вообще оказался?
И только Хлоя, распахнув дверь, молча пропускает меня в комнату, залитую ярким солнечным светом.
Кладу любимую на кровать. Прислушиваюсь к дыханию. Тайка так и не пришла в себя. Замечаю в руке у Армана маленький черный чемоданчик, из которого он по мановению волшебной палочки достает какие-то мешочки и флаконы. А когда вслед за этим барахлом появляются фарфоровые ступка и пестик для специй, затаив дыхание, слежу, что будет дальше.
Но Арман, похоже, никуда не спешит. Осторожно наклоняется к Тайке. Щупает ее голову, приоткрывает глаза. Морщится недовольно.
— Лиля, молоко, — командует сухо. Маленький стаканчик с белой жидкостью появляется почти сразу же. Арман напряженно смотрит на меня.
— Всеволод, — Арман говорит тихо и спокойно. И от этого нарочитого спокойствия мне становится не по себе. Она не очнется, что ли?!
— Таис нужно спасать…
— А врачи? Позовите врача! — перебиваю яростно и чувствую, как меня, здорового мужика, душат слезы.
— Современная медицина тут бессильна, — криво усмехается Арман. — Навредит еще больше.
— Что же тогда? — спрашиваю, ощущая, как сильный страх сковывает ноги.
— Сами справимся, — бухтит Арман и смотрит на меня внимательно. — Не отвлекай меня, Сева.
«Попрут они меня, что ли?» — думаю боязливо. Тут не враги, отпор не дашь. Использовали тебя, Сева, и выкинули, как банку из-под кока-колы.
— Ты любишь мою внучку и собираешься прожить с ней всю жизнь? Или это твоя очередная глупая выходка?
— Люблю, — вскидываюсь раздраженно. Что за идиотские вопросы, когда Тайка без сознания?
— Я предлагаю тебе небольшой ритуал. В стакан молока мы сейчас добавим несколько снадобий и пару капель крови. Твоя любовь излечит Таис. Но на других женщин ты больше не посмотришь. Согласен?
— Я об этом только мечтаю, — рычу, делая шаг вперед. — Могу все пять литров сдать.
— Ты ее любишь?
— Очень.
— Только после поделать ничего будет нельзя. Ты будешь любить только одну Таисию. А она только тебя. Вот такая побочка у этого препарата.
— Отличный эффект, — улыбаюсь я. — То, что доктор прописал!
— Тогда протяни руку, — улыбается мне де Анвиль. Слышу, как сзади охает Лиля, как кряхтит Пахомов, пытаясь меня предостеречь. Но не желаю к ним поворачиваться.
Тонкая игла молниеносно прокалывает кожу на пальце.
«Даже руки не помыл», — хмыкаю мысленно. И затаив дыхание, наблюдаю за каждым движением Армана. Две капли крови попадают в серебряную чашку, куда Анвиль перелил молоко. Туда же он сыплет какие-то травы и, включив маленькую антикварную горелку, подогревает любовное зелье. А затем, перелив в ложку, аккуратно вливает Тайке в рот белую тягучую смесь.
