И он хочет все производство прибрать к рукам. Улавливаешь ход моей мысли?
– Обычный демпинг, – наконец-то сообразил Надеждин. – Сейчас он продает товар ниже себестоимости, чтобы вытеснить нас из бизнеса, а затем поднимет цены. Для этого надо реально иметь солидный капитал. И вот что я еще скажу. Либо он дурак, либо имеет мощное силовое прикрытие. Мы же не будем сидеть и ждать, пока разоримся. Если не останется другого выхода, ради спасения собственного дела любой из нас пойдет на крайние меры.
* * *
– Руслан, у тебя готов сравнительный анализ корейского и голландского оборудования?
– Сейчас закончу, – ответил невысокий молодой человек, зашедший в комнату.
– Какой анализ, девочки! Одиннадцать часов, пора ставить кофе.
Все-таки у государственных контор есть свои достоинства. В частных фирмах тоже пьют кофе, но только в государственных можно растянуть этот процесс до обеда. И не бояться при этом, что твоя компания разорится и ты окажешься безработным.
Через десять минут вокруг стола устроились шесть человек: пять женщин и мужчина по имени Руслан. Он галантно ухаживал за дамами, налил им кофе, открыл коробку конфет. Когда сотрудницы начали обсуждать свои женские проблемы, молодой человек поднялся и достал сигареты:
– Я выйду покурю, а потом загляну в технический отдел.
Едва он закрыл дверь, одна из женщин сказала:
– Повезло нам, бабоньки, с Деевым. Такой галантный, обходительный мужчина.
– Это мы его воспитали, – самоуверенно заявила вторая.
– Ошибаешься, милочка, – вмешалась самая старшая из женщин. – Мне за свою жизнь довелось поработать в трех коллективах, где на одного мужика приходилось несколько женщин. Почти везде происходило одно и то же. Очень скоро мужчина начинал вести себя как султан в гареме. Помните фильм: одна жена готовит, вторая стирает, третья мужа ублажает. А он в качестве благодарности регулярно намекает, что все бабы – дуры.
– Наверняка эти мужчины были женаты. Они вели себя так, как привыкли поступать дома, помыкая собственными женами. А наш Руслан – холостяк, он еще не успел обрасти дурными привычками семейных мужиков.
– Ничего подобного, мужик – он и в Африке мужик. Холостой, женатый – все они инстинктивно стремятся превратить нас в прислугу. Деев совсем другой, вежливый, деликатный. Я от него за все время ни одного плохого слова не услышала. Всегда первым поздоровается, откроет тебе дверь.
– А когда у нас еще были печатные машинки, он несколько раз переносил мою тяжеленную «Оптиму».
– И сейчас ушел, чтобы мы могли поговорить о своем, девичьем.
Словно опровергая эти слова, тут же вернулся Руслан:
– Меня шеф отловил в коридоре, сказал отвезти бумаги на Бауманскую.
Старшая из женщин посмотрела на часы и с напускной строгостью заявила:
– Сейчас ты должен закончить анализ, на Бауманскую отправишься после обеда.
Все мгновенно разгадали ход ее мысли. Если Руслан уедет сейчас, то ему придется возвращаться. Отправившись после обеда, он за десять минут решит вопрос с бумагами и будет свободен. Знали бы женщины, чем собирается заняться после работы их галантный и обходительный сослуживец!
Приехав домой, Руслан часок вздремнул, а потом забрался на антресоли и вытащил из дальнего угла коробку, в которой лежали нитяные перчатки и набор из трех ножей, купленных им на рынке. Язык не поворачивался назвать эти ножи столовыми, хотя они вроде бы предназначались для резки мяса, шинковки капусты и чистки картофеля. Их мощные и острые как бритва лезвия были насажены на пластмассовую рукоять. Руслан взял один из ножей и достал дрель. Аккуратно просверлив в рукоятке отверстие, он вставил в нее тонкую, но прочную бечевку и надежно связал концы. Вышла петля, в которую можно было просунуть руку, чтобы она не соскользнула при ударе. Деев завернул нож и бросил в пакет, а перчатки спрятал в карман. После этого он закрыл квартиру и спустился вниз к стоящим у подъезда «Жигулям». Руслан сел в машину, проехал несколько дворов и остановился у телефона-автомата. Он набрал номер и, выслушав серию длинных гудков, едва заметно улыбнулся.
Деев выехал на улицу и повернул в сторону Кольцевой дороги. Миновал час пик, большинство автолюбителей уже смотрели телевизор или выпивали, и Руслана обошла стороной главная напасть столичных автострад – пробки. Хотя этот вариант тоже был им предусмотрен. Свернув на проселочную дорогу, он остановился в лесу, как только начало темнеть. Деев расслабленно откинулся на спинку сиденья. В таком состоянии, напоминавшем оцепенение, он провел около двух часов. Деев умел ждать. Наконец он решил, что пора, и выбрался из машины. Руслан уверенно двинулся к опушке леса. Чувствовалось, что он уже бывал в этих местах.
С опушки открывался вид на дачный поселок. Несмотря на темноту, Деев сразу нашел интересующий его дом. Там еще горел свет. Снова пришлось ждать. Наконец дом погрузился во мрак. Руслан бесшумно подобрался к ограде поселка, легко подтянулся на руках и спрыгнул вниз. Где-то в стороне залаяла собака. Деев выждал минуту, а затем выбрался на дорожку. У нужного ему дома стоял шикарный «Ламборджини». Руслан обогнул лимузин и подошел к веранде. Дверь была заперта, но он заметил распахнутую форточку. К стене дома хозяева небрежно прислонили лестницу. Деев перенес ее к веранде, осторожно забрался и просунул руку в форточку. Затем он слегка приподнял раму и начал открывать окно. Несмотря на все его ухищрения, раздался отчетливый скрип. Деев достал нож и накинул на запястье петлю. Его страхи оказались напрасными, скрипа в доме не услышали. Руслан стал на подоконник и опустил ногу вниз, нащупывая кроссовкой пол.
Дверь, отделявшая веранду от остального дома, оказалась незапертой. Деев тихо прошмыгнул внутрь. Лишние предосторожности. Из спальни доносилось порывистое дыхание и ритмичный скрип дивана. Деев шагнул вперед. Все складывалось как нельзя лучше. Любовники выбрали классическую позу. Руслан увидел широкую спину мужчины, подергивающегося так, словно его било электрическим током. Лежавшая внизу женщина тоненько вскрикивала:
– О-о-о-о, м-м-м-м, о-о-о, а-а-а-а-а-а!
Деев крепко сжал рукоять ножа и резко вонзил его в спину мужчины.
– А-а-а!!! – фальцетом воскликнула женщина, и через несколько секунд возмущенно поинтересовалась: – Ну что же ты остановился?!
Затем она почувствовала неладное, в ее голосе появилась озабоченность:
– Тебе плохо, ну скажи, тебе плохо? Вызвать «скорую»?
– Зачем покойнику «скорая»? –
