Игнатьевна была спокойна, даже слегка улыбалась, не рвалась никого разоблачать или высказывать свое недовольство выдворением из поместья. Братец Гаврила, кстати, проводить сестру не пришел.
Яков Семёнович ехал верхом на коне, поэтому передвигался быстрее. Он то уезжал вперёд, разведывая дорогу, то возвращался к нам и рассказывал, что видел. Заодно делился планами и заботами на посещение Вязьмы. Количество картофеля мы вчера посчитали. Получалось, что нам необходимо не менее десяти мешков клубней. По рыночным ценам это стоило около пяти рублей серебром. Но Яков Семёнович сказал, что сможет договориться дешевле. Ещё надо было купить скипидара для моей задумки с лампами. Скипидар к нам привозили из более северных губерний, где росли сосны, на Смоленщине росли в основном лиственные леса. Да и много чего по мелочи, нужного в хозяйстве.
Ехать нам до Вязьмы было сутки с ночёвкой. Можно было бы и не останавливаться на ночлег, но по такой дороге есть риск покалечить лошадей и самим тоже пострадать. Так что ехать будем до темноты, остановимся на постоялом дворе в большом проезжем селе, неподалеку от самой Вязьмы. Утром, чуть свет, двинемся, и к полному утру прибудем в город. Я планировала пробыть весь полный день, переночевать в гостинице, а утром так же двинуться в обратный путь. Но это мои планы, а там жизнь покажет.
Хорошо бы ещё найти некоторые мастерские, аптеку. Стекольную вот, например. Вчера я занималась посевами своих семян, в чем, по мере возможностей, помогал мне и садовник Антип. Его больше всего заинтересовали картинки на пакетах с семенами цветов. Да, они очень яркие и броские. Не обошел он вниманием и пакеты с невиданными здесь овощами — томаты, перцы, баклажаны. Картинки на них тоже были яркими, привлекательными. Он поинтересовался у меня.
— И где ж это таку страсть выращивают? Поди ж ишшо и едят! У нас, однако, тако не растет. Говорите, в столицах тако есть? Ну, там-то разных диковинок хватат. Жалко, конешно, что проклятые хранцузы зимнюю саду барыни побили. Лошадей туда своих заводили, чтобы они, значить, лошади-то ихние, все барынины кусты да цветочки объели. А потом лошади и стекла побили. А так-то ране было хорошо, с этой садой. Я там для клумб цветы выращивал.
Видела я эту "саду". Большая такая оранжерея была когда-то. Печь для обогрева. Засохшие, сломанные кусты. Пробивающиеся сорняки на грядах. В центре был, очевидно, когда-то уголок отдыха. Вымощенный камнем пятачок, пара рассохшихся и сломанных плетеных стульев, в дальнем углу валяется такой же круглый столик. И повсюду валяются осколки от битого стекла. Теперь, прежде чем что-то там посадить, надо будет тщательно просеивать землю.
Хотя и прошло достаточно времени после ухода интервентов из России, у старой барыни так и не дошли руки заняться очисткой и восстановлением зимнего сада. Скорее всего, все силы были брошены на восстановление хозяйства самого поместья, а на это не хватило ни времени, ни сил, ни средств. Наверняка стекло после войны стоило очень дорого.
Глава 21
Вероятно, я всё-таки задремала, усталость взяла свое. Потому что, когда открыла глаза, мы уже заворачивали на постоялый двор. Оставив мужиков устраивать лошадей, мы с Верой, Игнатьевной и Яковом Семеновичем прошли внутрь, в обеденный зал. Народу было достаточно, но место для нас нашлось. Было относительно чисто в зале, сновали половые, разнося заказы посетителям. К нам подошёл хозяин заведения, поинтересовался, будем ли мы брать комнаты на ночь. Мы кивнули, соглашаясь, но я вдруг спохватилась.
— А скажите, любезнейший, как у вас в комнатах с насекомыми? Ну, там блохи, клопы?
Хозяин принялся уверять, что такой напасти у него сроду не бывало! Но сидевший за соседним столом мужчина, по виду купец, презрительно хмыкнул.
— Хватит брехать барышне! Не бывало! Три дня назад я у тебя останавливался, когда в Вязьму ехал. Так кровососы ночь спать не дали!
Я растерялась. Перспектива быть покусанными клопами или блохами мало радовала, так ещё и вероятность привезти их потом домой в своих вещах. У нас ничего такого не было, Вера хвалилась, что старая барыня делала из трав порошок и рассыпала по углам комнат. И даже в крестьянские избы ходила и там сыпала. Так что такой напасти ни у кого в имении не было, в отличие от других усадеб. Управляющий сориентировался быстрее моего, повернулся к говорившему.
— Приятного аппетита, уважаемый! И что же вы предполагаете сделать в этот раз?
Купчино пожал плечами:
— Сейчас вот повечеряем, возьмём снеди на утро, и поедем, тут неподалеку есть большая поляна, там многие останавливаются на ночёвку по теплу. Народу много, безопасно. Свежий воздух, никаких кровососов.
Мы переглянулись и тоже решили действовать по этому же сценарию. Поужинали сами, подождали, пока поедят наши кучера, взяли еды на утро и двинулись в указанное словоохотливым купчиной место.
И действительно, большая поляна, неподалеку от дороги, по дальнему краю протекает небольшая, шумная речушка. Горят костры, ходят люди, стреноженные лошади щиплют молодую травку. Устроились и мы. Я и Вера улеглись в карете, мужики под своими телегами, бросив туда какие-то зипуны. Игнатьевна в телеге, на своих узлах, достав что-то теплое из своих вещей. На второй телеге, на мешках с овсом, пристроился Яков Семёнович, ему мужики тоже дали зипун укрыться.
Постепенно ночь укрывала своим пологом землю, затихал лагерь. Изредка из леса доносились одиночные, резкие вскрики птиц, слышался стрекот сверчков, да отдаленный шум быстро бегущей по камням воды. Под эти природные звуки я и заснула. И безмятежно проспала до самого утра.
В Вязьму, как и планировали, прибыли около девяти часов утра. Первым делом, как советовал Яков Семёнович, поехали устраиваться на постой, потому что к вечеру может и не быть свободных номеров для ночлега в приличных заведениях. Он рекомендовал нам поехать в номера мадам Грицуевой, вдовы ротмистра. Мол, там очень прилично и чисто, без вредных насекомых.
Мы подъехали к достаточно большому особняку, как пояснил Яков Семёнович, он достался вдове от погибшего в войну супруга, ротмистра Грицуева. Мадам, потерявшая в московском пожаре 1812 года и свое жилье, и родственников, не растерялась, переехала в Вязьму, осмотрелась и сделала из своего дома гостиницу.
Несмотря на утро, мадам была уже на
