во что бы то ни стало, зрители никогда не должны заподозрить, что что-то идет не так. Представление – превыше всего!
Кристина задрала голову наверх, туда, где, словно царь на троне, возвышался над остальными Джордан. От зрителей его скрывала массивная арка, установленная над выходом артистов, а тем, кто находился по другую сторону кулис, он был виден прекрасно.
– Остановитесь! – прошипела Кристина, не решаясь закричать из страха, что ее услышат зрители. – Прекратите это!
Ее голос, разумеется, остался неслышим в громкой музыке, наполнявшей шатер, он растворился в деловитом шуме, царившем за кулисами. И все же каким-то образом Джордан ее услышал. А может, почувствовал на себе ее яростный взгляд. Кристина отчетливо увидела, как разноцветные мозаичные очки обратились прямо на нее, а затем Джордан слегка пожал плечами и едва заметно указал подбородком на арену. То ли предлагал продолжать смотреть, то ли попытаться ей самой вмешаться в происходящее.
В мгновение ока на Кристину накатила так хорошо знакомая ей злость – и наполнила ее до краев. Да, Джордан однозначно решил пожертвовать циркачами «Колизиона» ради того, чтобы «взять» жителей этого города! И если кто-то из них погибнет, ему будет, совершенно очевидно, наплевать!
«Какого черта?» – вскипела Кристина и, плюнув на все те вещи, которые обычно ее сдерживали: «А если я буду выглядеть нелепо?», «А что подумают другие?» и «Наверное, лучше промолчать и постоять в сторонке», ринулась к ближайшей приборной панели. Бесцеремонно оттолкнула стоявшего за ней парня и принялась без разбору выдирать все провода, которые только попадались ей под руку.
– Эй, ты! Прекрати! Прекрати немедленно! – слышала она возмущенные крики позади, но не обращала на них внимания.
Затем кто-то крепко обхватил ее сзади и оттащил в сторону. Кристина яростно сопротивлялась и, хотя сразу поняла, что это бесполезно, потому что силы несопоставимы, продолжала вырываться и брыкаться.
Остановиться девушку заставило не то, что ее прекратили стискивать, а запах. Знакомый запах бергамота и экзотического дерева. Тот самый…
Кристина лихорадочно заозиралась, пытаясь увидеть, кто волочет ее в сторону. Она должна наконец увидеть того, кто чуть не убил ее однажды!
А потом тиски разжались, пол закачался под ногами, и ее подхватил на руки Мануэль.
– Крис. Крис! Спокойно! Что происходит? Тебе плохо? Ты зачем выдирала провода? Сейчас же музыка перестанет играть!
– Я… – Кристина попыталась собрать разбежавшиеся мысли. – Так это была музыкальная установка? Плохо! Мне нужна другая! Надо остановить клетку и платформу, девчонок же убьет!
– Никто никого не убьет, – успокаивающе сказал Мануэль и привлек Кристину к себе, а та с облегчением уткнулась носом ему в грудь. – Поверь мне, в «Обскурионе» не монстры, они никого не убивают. Ничего девчонкам не грозит, все тщательно рассчитано.
Кристина подумала, что, наверное, надо выглянуть за кулисы, посмотреть на происходящее, но не было сил, они вытекли вместе со злостью, словно песок из разбитой колбы.
– Кто меня держал? – вяло спросила она; сейчас даже это ее не слишком интересовало.
– Когда?
– Когда я выдирала провода, кто-то меня оттащил. Ты не видел, кто это был?
Мануэль не успел ответить, из-за кулис донеслись громкие овации. Значит, номер конторсионисток закончился, и, видимо, благополучно.
Кристина обмякла от облегчения и буквально повисла на Мануэле. Какое это блаженство – пусть ненадолго закрыться от мира, зная, что тебя надежно держат и не дадут тебе упасть!
Впрочем, это состояние продлилось недолго. Джада вошла за кулисы, прихрамывая на одну ногу, а костюм на левом боку промок от крови.
– Ты! – прошипела она, тыча пальцем в Кристину и даже не пытаясь понизить голос.
– Что – я? – растерялась Кристина, нехотя отрываясь от воздушного гимнаста. Она бы и вовсе не отреагировала, если бы не бездонная, буквально вибрирующая злость в голосе Джады.
– Это ты сделала!
– Что?
– Испортила нам номер!
– Ты смеешься? Как я, по-твоему, могла построить и уж тем более раскрутить ту платформу? И клетку на вас не опускала! И уж тем более не утыкала ее шипами!
– Ты угрожала мне перед началом выступления! И это все слышали! Это твоих рук дело! – взвизгнула Джада, а потом сложилась пополам от боли, прижав руку к кровоточащей ране в боку.
Кристина перевела взгляд на стоявших за Джадой гимнасток. Себа придерживала левой рукой правую, залитую кровью, а у Кьяры была как-то странно, почти неестественно повернута шея, и малейшее движение головой заставляло девушку морщиться от боли.
– Ты с ума сошла? – Кристина была настолько поражена нелепыми обвинениями, что даже не могла придумать, как на них ответить. – Это же бред!
– Бред? – прошипела Джада, поднимая голову. – Сначала ты в открытую говоришь о том, что во время выступления что-то может пойти не так и мне лучше поберечься, а потом – вуаля! – и во время представления действительно все летит к чертям! Совпадение?
– Но не я же устанавливала платформу и клетку! Если уж на то пошло, я, наоборот, пыталась все остановить!
– Поздравляю! Твое вмешательство стоило нам ранений! Зато ты целехонькая, да еще и принимаешь от него утешения! – Джада полоснула злым взглядом по обнимавшему Кристину Мануэлю.
– Я не… – начала было Кристина, но гимнастка ее не дослушала.
– А ты – идиот, раз выбрал ее, – бросила она Мануэлю и заковыляла прочь, тяжело припадая на поврежденную ногу. Окончание фразы «а не меня» очевидно осталось висеть в воздухе.
– Я, пожалуй, пойду ей помогу, – пробормотал воздушный гимнаст, и Кристина механически кивнула. Она была слишком ошеломлена несправедливыми обвинениями. Носишься тут, всеми правдами и неправдами пытаясь остановить опасный номер, а тебе еще и претензии предъявляют!
Мануэль нагнал Джаду, легко подхватил ее на руки и понес прочь. Кристина провожала их отстраненным взглядом и думала о том, что еще приготовил для циркачей «Колизиона» Джордан. Будет ли он вмешиваться во все оставшиеся номера? Скорее всего – да, будет, в зале оставалось еще достаточно мерцающих зрителей. А потом вспомнила, что они с Фьором еще не выступали, – и похолодела: какую смертельную угрозу Джордан приготовит для них?
* * *
Следующие выступления Кристина смотрела как в тумане. После конторсионисток «Обскурион» показал три своих номера подряд. Кристина видела по уменьшающемуся мерцанию среди публики, что процесс, запущенный выступлениями Апи с канатоходцем и девушками-конторсионистками, продолжался, хотя «Обскурион» представлял обычные номера, не подвергая смертельному риску никого из своих артистов, – если, конечно, не считать риском ошеломляющее жонглирование саблями, которое демонстрировала Ронда; клинки мелькали в воздухе с такой скоростью, что сливались в одно большое сверкающее кольцо, и от мысли, что будет, если вдруг одна из сабель случайно отлетит куда-то в сторону, становилось страшно.
Затем настала очередь воздушных гимнастов «Колизиона», и Кристина с
