Ужас был таким «тихим», что Зоя описалась. Эта постыдная нелепость приключилась с ней второй раз в жизни, если, конечно, не считать бессмысленного младенческого возраста.
Впервые это случилось в те далекие счастливые времена, когда они с Леней обживали свою однокомнатную квартиру. Зоя тогда решила расписать вентиляционный выступ под кирпичную кладку и, дойдя до ненужной электрической розетки, выведенной под кухонный комбайн, которого у нее отродясь не было, решила ее убрать за ненадобностью.
Все произошло мгновенно. Вот она касается лезвием провода, и вот она уже лежит на полу с мокрыми трусами.
Хорошо, что сейчас на ней теплый черный комбинезон с синтепоновой подкладкой и можно без особых проблем добежать до дома, если, конечно, мерзкая псина не выест ей лицо.
Она не успела до конца осмыслить эту чудовищную возможность, когда над головой прозвучал взволнованный мужской голос:
— Нора! Ко мне!
Сильные руки вернули ее в вертикальное положение, и Зоя открыла глаза. Перед ней стоял невысокий субтильный мужчина.
— Вы в порядке? — участливо спросил он и хотел было стряхнуть с нее налипший снежок, но Зоя резво отпрыгнула в сторону, опасаясь, что тот коснется мокрого комбинезона.
— Простите ради Бога! — проникновенно сказал мужчина. — Нора еще щенок! Играет…
— Щенок?! — задохнулась Зоя. — Вот эта лошадь?!
— А что вы держитесь за живот? — заволновался мужчина. — Она вас, случайно, не укусила?
— Я беременна, — с вызовом сказала Зоя. — А ваш… щенок меня до смерти перепугал!
— Ах, какая беда! Я провожу вас до дома. И если что-нибудь нужно…
— Нет, нет, нет! — Зоя испугалась, что он действительно увяжется следом со своей собакой, и заспешила прочь.
— Простите великодушно! — крикнул в спину субтильный.
— Бог простит! — не оборачиваясь, мстительно пообещала она.
Дома Зоя сунула заиндевевший комбинезон в стиральную машину, приняла душ и посмотрела на часы. Половина четвертого — пора собираться в издательство. А как не хочется, Господи! Беспокойный переводчик и тут проявил свои лучшие качества, назначив встречу не утром, как все нормальные люди, а вечером, чтобы домой возвращаться пришлось в темноте, в самый пик. Телефонных баталий ему уже мало, он хочет «снимать вопросы», испепеляя ее гневным взглядом.
И, секунду поколебавшись, Зоя сняла трубку.
— Игорь Романович! — твердо сказала она. — К сожалению, наша встреча сегодня не состоится. Я не успеваю приехать в издательство к назначенному сроку.
— Судя по вашему телефонному номеру, мы с вами соседствуем, — заметил наблюдательный переводчик. — Может быть, пересечемся в наших краях? Это было бы, несомненно, удобнее, чем ехать через всю Москву.
— А где же мы с вами… пересечемся? — без особого энтузиазма осведомилась Зоя.
— Приезжайте ко мне, — великодушно предложил переводчик. — Я живу на Ломоносовском проспекте.
— Ну уж нет! — решительно отказалась Зоя, взглянув на сгущающиеся за окном сумерки. — Лучше вы ко мне. Я живу на улице Дружбы.
Если уж эта малоприятная встреча действительно неизбежна, то хотя бы не придется тащиться к черту на рога. К тому же на ее территории бывшему дипломату придется укротить свой необузданный темперамент.
Зоя раздумывала, стоит ли угощать нежеланного гостя чаем, когда раздался звонок в дверь, и она поспешила в прихожую, невольно любопытствуя, как выглядит неведомый зловредный переводчик. Но каково же было ее изумление, когда за порогом она обнаружила своего сегодняшнего случайного знакомого — владельца слоноподобной Норы!
— Как вы меня нашли?! — искренне поразилась Зоя.
Тот явно опешил.
— Я изначально подозревал, что вы весьма низкого мнения о моих умственных способностях, — обиделся он. — Но не до такой же степени, чтобы я не смог вас найти по заранее продиктованному адресу! Я могу пройти?
Зоя растерянно посторонилась, недоумевая, о каком адресе он толкует.
— Но зачем вы меня нашли?! — удивленно вопросила она.
— Подождите, — забеспокоился переводчик. — Вы Зоя Александровна Евстигнеева?
— Да, это я, — продолжала недоумевать Зоя. — Но зачем вы сюда пришли? По-моему, мы все уже выяснили, и у меня нет к вам никаких претензий.
— А по-моему, один из нас явно неадекватен. И я, кажется, догадываюсь, кто именно.
— Я тоже знаю, кто это, — оскорбилась Зоя. — Странно, что вы не прихватили с собой своего щенка…
— Так это вы! — озарился незнакомец. — То-то я смотрю, лицо мне ваше как будто знакомо!
Ну не нахал? Она его невзрачную физиономию узнала мгновенно!
— Мне непонятна цель вашего визита, — надменно произнесла Зоя.
— Все гораздо проще, чем вам кажется, милая барышня, — усмехнулся он. — Я переводчик. Игорь Романович Шатунов.
25
ИГОРЬ РОМАНОВИЧ
Всем неприятностям в своей жизни Игорь Романович Шатунов был обязан исключительно женщинам. Хотя ни ловеласом, ни (почувствуйте разницу) селадоном никогда не являлся. Впрочем, как и женоненавистником.
Сначала была мама. Неприкаянная и, как он теперь хорошо понимал, несчастная женщина. История ее одиночества брала свое начало в ту ничем не замутненную счастливую пору, когда дружная чета Шатуновых решила обзавестись вторым ребенком, помимо семилетнего сыночка Гошеньки. Именно в этот судьбоносный момент младший мамин брат Аркаша и привел к ним в дом на смотрины свою молодую жену. В какой конкретно момент между ней и Шатуновым-старшим пробежала волшебная искра, история умалчивает. Но, метнувшись друг к другу, они воспламенились так сильно, что уже не смогли разомкнуть объятий, спаявшись в единое целое.
Ошалевший Аркаша не вынес столь подлого удара судьбы и быстро спился, сгорел в пожаре чужой любви. Мама выжила, но, сделав аборт и обуглившись в горниле ненависти, исходила теперь ровным яростным жаром, мечтая лишь об одном — взять реванш, испепелить изменщиков такой же жгучей, чудовищной болью. Орудием мести был избран маленький Игорь. А кто же еще?
Безоблачное детство закончилось. Отец ушел, и дверь за ним захлопнулась, как крышка гроба, — навсегда. Мама не приняла от него ни копейки и больше не подпустила к сыну. Отец отстоял свое право в суде, но это была пиррова победа, потому что, пока он тяжело и долго боролся за свое отцовское счастье, мама успела талантливо обработать сыночка, и тот наотрез отказался от любого общения. «Ты ведь не предашь меня, мой мальчик? Ты же не хочешь маминой смерти?»
Отец перестал ломиться сквозь бетонную стену. Первоначальная цель была достигнута и поставлена новая — все должны увидеть, узнать, какого замечательного сына она подняла на своих хрупких плечах вопреки судьбе, отказывая себе во всем.
