Уже ночью, заметив столб пламени, который нас сначала обеспокоил, а потом испугал, мы догадались, что где-то поблизости находится вулкан, извержение которого мы как раз наблюдаем. Об этом говорил и сам факт существования сильных горячих источников, появляющихся чаще всего в окрестностях вулканов.
Наступающий день подтвердил наши предположения. Вначале, несмотря на свет, мы ничего не видели, так как из-за мороза не покидали бассейна, а туман заслонял нам окрестности. Только через сопок часов после восхода Солнца мы вышли из автомобиля, пристав к южной части каменного берега. Несколько шагов мы еще прошли в густом тумане, но вдруг, как при поднятии волшебного занавеса, перед нами открылась полная картина.
Мы остановились как вкопанные, охваченные удивлением и радостью.
Несколькими метрами ниже, на расстоянии двух-трех километров от места, где мы стояли, находилось море.
Это его фосфоресцирующие от мелкой живности волны блестели в ночи сквозь туман и темноту.
Теперь мы ясно видели его. Неподвижная, у берега еще скованная льдом, но дальше уже волнующаяся и двигающаяся, позолоченная солнцем водная гладь тянулась до самого края горизонта.
В первый момент мы были так захвачены этим долгожданным видом, что долго не могли оторвать от него глаз. Однако через некоторое время, насытившись этим, давно не виданным великолепием, мы начали осматривать окрестности. С запада, среди протяженной равнины, поблескивало широко разлившееся устье реки, по волнам которой мы проделали большую часть своего путешествия в последний день. С востока пейзаж был невероятно дикий и разнообразный. Прежде всего взгляд останавливался там на убеленной снегом вершине вулкана, величественно возвышающегося в отдалении нескольких десятков километров над окружающими скалистыми образованьями. Южные склоны этих гор, спадающие к морю, темнели от густых зарослей необычной, с большими пятнистыми листьями кустов, как раз в этот момент распускающихся и пробуждающихся к жизни от ночного сна. Невдалеке от нас среди фантастически нагроможденных камней и маленьких озер поднимались многочисленные облака белого пара, клубящегося вокруг гейзеров. Плывущий от них поток спускался по террасам, останавливался в бассейнах и стекал, журча по камням ниже, где терялся среди зарослей, торопясь к морю.
Тут должна закончиться наша одиссея.
IV
Десять земных лет прошло с тех пор как мы прибыли на берег моря, где живем и доныне. Мало что изменилось здесь за это время. Море все так же шумит, и все так же каждую ночь долго искрятся его волны; временами случаются и извержения вулкана, который мы в память о нашем дорогом друге назвали Отамором; точно так же бьют гейзеры и ручей журчит по камням - только над одним из прудов возвышается на сваях зимний домик, и ниже - на берегу моря расположен шалаш, служащий нам летним жильем; только на песчаном берегу, либо на лугу резвятся четверо детей, собирая раковины или играя с собаками, родившимися уже на Луне.
И мы уже привыкли к этому миру. Не удивляют нас ни долгие морозные ночи, ни дни, во время которых лениво ползущее Солнце пышит огнем; послеполуденные страшные бури, регулярно проносящиеся над нашими головами через каждые семьдесят девять часов, перестали вызывать у нас тревогу; на дикий, фантастический пейзаж, на растительность, отличающуюся от земной, на уродливых лунных животных мы смотрим, как на нечто хорошо знакомое и естественное... Зато Земля в наших воспоминаниях становится чем-то похожим на сон, который прошел и оставил после себя только неуловимый, окрашенный тоской, след в памяти.
Мы часто сидим на берегу моря и долго, долго говорим о ней... Рассказываем друг другу о коротких земных днях, о лугах, о птицах, о людях и странах, в которых они живут, и о множестве других известных вещей, как о чем-то невероятно интересном и существующем только в сказках. Том уже достаточно большой и разумный, он действительно слушает все это, как сказки. Он никогда не был на Земле...
В конце концов, мы создали здесь для себя сносную жизнь. У подножия Отамора, на разрушенных вулканических склонах мы обнаружили вьющиеся растения, толстые и длинные корни которых могут служить подходящим строительным материалом, заменяющим земное дерево. Высушенные и очищенные от одеревеневшей оболочки огромные листья, необыкновенно крепкие и прочные, заменяют нам кожу, а из волокон других мы ткем себе нечто вроде толстого и мягкого полотна. На равнине за рекой, после долгих поисков, мы нашли залежи каменного угля, а также обнаружили значительно более близкие нефтяные источники. Железо, серебро, медь, сера и известь имеются здесь в достаточном количестве; море дает нам множество раковин и янтаря, отличающегося от земного только своим огненно-красным цветом. Море также дает нам много пищи. Здесь имеется достаточно разнообразных живых существ: и съедобные ящерицы, и нечто среднее между рыбами и ящерицами, очень вкусные и годные для еды. Кроме того, на песке либо в зарослях мы собираем яйца - ни одно из здешних созданий не появляется на свет живым, все несут яйца, невероятно устойчивые против мороза и необычно быстро развивающиеся в солнечном тепле.
Вначале нам было трудно без мясной пищи, но теперь мы уже привыкли. Мясо всех здешних животных очень волокнистое и дурно пахнущее, так что есть его невозможно. Только собаки не брезгуют им.
Прошло несколько лунных дней, прежде чем мы смогли обосноваться здесь по приезде. Сначала мы приступили к поискам строительного материала и топлива, после чего начали возводить на сваях, вырубленных из толстых корней, зимний дом над одним из прудов, где провели в автомобиле первую ночь. После окончания этой важной работы начались долгие походы по окрестностям, которые мы совершили пешком, взяв с собой тележку с запасами и орудиями; которые тащили собаки. Собаки здесь служат нам единственными рабочими животными, так как из здешних крупных животных мы видели только больших крылатых ящериц, несущих большие и вкусные яйца.
Иногда мы пускаемся в плавание по морю вдоль берега; к западу берег был пологий и песчаный, зато к востоку на побережье возвышаются скалы, изрезанные многочисленными затоками. Почти каждая такая прогулка, пешая или водная, приносила какую-то пользу, мы постоянно обнаруживали что-либо новое, то, что могло нам пригодиться или, по крайней мере, знакомились с тайнами той местности, в которой, видимо, будем жить до самой смерти.
Через тринадцать лунных дней, то есть после земного года нашего пребывания здесь, мы знали окрестности уже довольно хорошо и, кроме дома, в котором жили, имели мастерские, небольшую печь для выплавки металла, склады, загоны для собак, словом, все, что было необходимо для жизни, здесь. Кончился период напряженной лихорадочной работы, и на смену ей медленно приходила скука и еще более тяжелая тоска по оставленной Земле. Это было тяжелое для нас время; никто, не мог нам помочь в этом. Если днем мы еще как-то находили себе занятие: бродили по горам, создавали запас провизии, то в долгие ночи отчаяние охватывало нас. Закрытые в маленьком доме над поверхностью теплого пруда, разленившиеся, не имеющие никаких занятий, мы старались как можно больше спать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
