– Неужели ты настолько привык к тому, что тебя ненавидят, что довольствуешься людьми, которые тебя терпят?
– Вероятно.
– Не будь ты таким засранцем, я бы тебя почти пожалела.
– Спасибо.
Он одарил ее благодарным взглядом. Увидел, как она еще больше разозлилась. Он испытывал странное чувство от того, что находится так близко к ней, и при этом только он обладает полностью правдивой картиной ситуации.
Ему так много хотелось о ней узнать. О чем она мечтает? О чем думает, сидя утром за завтраком? Над чем смеется с мужчиной, про которого думает, что он ее отец? Удастся ли ему когда-нибудь хотя бы приблизиться к тому, чтобы так узнать ее? Встретиться с ней каким-то иным образом, нежели в противостоянии?
– Кончай, – вдруг сказала она, глядя со злостью в его изучающие глаза.
– Что именно?
– Смотреть на меня так.
– Как?
– Вот так. Как ты смотришь. Я не хочу даже знать, о чем ты думаешь.
– Тебе никогда не догадаться…
Ванья сверкнула на него глазами почти с отвращением.
– Прекрати смотреть, черт подери!
Себастиан опять повернулся вперед. Сама того не зная, она вдруг приблизилась к правде, нащупала ее, без знания, без задней мысли. Ему не хотелось уходить от невозможного, а напротив, каким-то образом продолжать. Думать об этом было трудно, говорить еще труднее.
– Если бы мы с тобой встретились в другом… – Он сбился. Начал заново. – В другой момент жизни. Я хочу сказать… Знаешь, существуют поводы для…
Она прервала его на середине.
– Себастиан?
– Да?
– Заткнись!
Он замолчал.
Она нажала на газ.
Остаток пути они проехали молча.
Дом 19 по Толлэнс-вэг представлял собой одну из ухоженных, очаровательных вилл одного из пригородов Стокгольма с индивидуальной застройкой. «Саду здесь уделяли намного больше часов заботы и любви, чем в среднем, – подумал Себастиан, – а так ничего примечательного». О трагедии говорила лишь яркая желтая табличка «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ВХОД ВОСПРЕЩЕН» на входной двери. Шедшая на несколько метров впереди него Ванья поднялась по лестнице и отперла дверь ключом. Себастиан не настолько торопился. Остановившись на ухоженной садовой дорожке, он принялся рассматривать дом. Два этажа. Красная черепичная крыша. Желтые стены с белыми оконными рамами. Красиво и обстоятельно, с занавесками и белыми цветочными горшками на окнах. Еще несколько дней назад здесь жила супружеская пара с мечтами и желаниями. Выделяться им, возможно, не хотелось.
Но они хотели жить.
Открыв дверь, Ванья посмотрела в его сторону.
– Ты идешь?
– Безусловно.
Себастиан подошел к ней, и они вошли в дом. Душно, воздух спертый, пахнет чем-то металлически сладковатым. «Вероятно, из нее вытекло много крови, – подумал Себастиан, – раз запах по-прежнему висит в воздухе».
– Где спальня?
– Ее убили на втором этаже. Что мы ищем?
– Сперва я хочу осмотреть спальню.
Ванья раздраженно кивнула и пошла вперед.
– Иди за мной.
Они, не торопясь, двинулись вверх по лестнице. Так бывает всегда. Смерть обладает способностью понижать голоса и темп. Дойдя до спальни, они остановились в дверях. В комнате были красивые желтые рельефные обои со спокойным рисунком. Занавески задернуты, постельное белье снято, но распространившееся по матрасу двуспальной кровати огромное темное пятно говорило все. Себастиан осторожно вошел в комнату и огляделся.
– Что же мы, по-твоему, упустили? – нетерпеливо спросила Ванья.
– Маленькое помещение, чулан или кладовку, – ответил Себастиан, приседая возле кровати на корточки.
Ванья устало посмотрела на него и указала на белые раздвижные двери по другую сторону кровати.
– Там есть несколько платяных шкафов.
Себастиан покачал головой, даже не взглянув на них.
– Оно должно запираться снаружи.
Продолжая сидеть на корточках, он рассматривал спальню. На ночном столике несколько книжек в мягких обложках перед черно-белой фотографией улыбающейся пары в серебряной рамке. Стекло забрызгано кровью. Мужчина и женщина. Рикард и Катарина Гранлунд. Он узнал ее по докладу в Госкомиссии. Себастиан осторожно поднял фотографию.
– О’кей, а что, по-твоему, там должно находиться? – донеслось от двери.
Себастиан не ответил, а продолжил рассматривать снимок. Пара стоит на каком-то пляже и выглядит счастливо влюбленной. Женщина обнимает мужчину, смотрящего прямо в камеру. Похоже на Готланд, возможно, Эланд. Какой-то каменистый пляж. Какое-то недавнее лето. Или вечность назад, если ты скорбящий супруг. Он осторожно вернул фотографию на место. Какая-то мысль.
Слабая.
Мимолетная.
Себастиан опять потянулся за фотографией.
– Что в этом чулане должно находиться?
Ванья начинала терять терпение. Себастиан оторвался от снимка, встал и посмотрел на нее.
– Еда.
Ванья пошла вниз, а Себастиан принялся методично обследовать верхний этаж. Здесь имелось еще три комнаты. Одна, похоже, общий рабочий кабинет супругов, с ксероксом и принтером. Себастиан предположил, что компьютер забрал Билли. Вдоль одной стены стеллаж с аккуратно расставленными книгами, от триллеров Тома Клэнси до изданий по кулинарии. Не найдя того, что искал, он вернулся в маленькую гостиную.
Он бегло осмотрел свежеотремонтированную на вид ванную комнату. Белая, чистая, от пола до потолка покрыта кафелем, есть ванна с гидромассажем и душевая кабина. Ванная просторная, такая, как нравится современным супругам. Но не то, что он искал. Гардеробная подходила лучше, но тоже не запиралась снаружи.
Он спустился по лестнице. Кухня выходила на заднюю сторону и большую террасу. Далее простирался заботливо разбитый сад. Здесь было так же светло и свежо, как в ванной. Просторно, приятно, белые дверцы шкафов, черные столешницы из камня. В центре кухонный островок с двумя барными стульями. В мойке немного посуды, а остальное на удивление прибрано. Он как раз собирался перейти в столовую, когда его окликнула Ванья:
– Себастиан!
Судя по звуку, она находилась где-то дальше. Она снова крикнула:
– Себастиан!
– Да, что случилось?
– Подвал!
Лестница в подвал находилась у самой входной двери, и Себастиан не сразу нашел ее. Темная узкая лестница вела в полумрак. Невзирая на то, что супруги Гранлунд повесили здесь несколько плакатов с современным искусством, эту часть дома они явно не считали столь важной. Никаких светлых красок, никакой идеальной отделки. Здесь пахло подвалом, но по сравнению со сладковатым запахом в остальном доме это казалось даже приятным. Под лестницей располагалось то, что когда-то было скромной гостевой, но теперь в основном, похоже, использовалось как кладовка. Из-за низкого потолка Себастиану приходилось пригибаться под несколькими трубами горячей воды. Помимо слабого света, шедшего из подвальных окошек под потолком вдоль длинной стены, комната освещалась стоявшим в углу простым торшером. Ванья стояла возле ветхой двери в кладовку и призывно смотрела на него. От желтого света сзади ее волосы казались совершенно золотистыми. Она указала на дверь. В замке торчал простенький ключ для внутренних дверей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
