– За дурака меня считаешь?
– Нет, нет. Просто…
– Просто ты дура! Дарья постоянно внешность улучшает, то гель в скулы вколет, то армирование сделает.
– Это что такое?
– Сначала ума наберись, а потом вякай! Армирование – косметологическая процедура, улучшение лица без глобальной пластической операции, «простегивание» морды нитями, постановка под кожу скобок, введение филлеров. Мне ее муж сказал, что Васильева перед отъездом в очередной раз в клинику смоталась. Она еще на фигуре помешалась, вечно взвешивается, свихнулась на здоровом питании. Ты смеешь сомневаться во мне? Думаешь, я кретин?
– Нет, нет, нет! Конечно, нет. Теперь я вижу, что это она, просто ей щеки слегка надули, форму губ подправили. Нет, я не права, это я идиотка, – зачастила Лика, – прости, исключительно из заботы о тебе про шпионку Волкова предположила.
– Новенькие ни при чем. Они только что приехали, – отрезал Борис. – Твоя мысль о засланном казачке Семена – бред сумасшедшей. Волков дебил! Он не способен меня обмануть! Меня, великого человека! И ума у придурка не хватит разобраться, что у нас происходит. Шпионов в Волчьей пасти нет!!! Убийцу надо искать среди прислуги. Уверен, что это Федор! Он исчез! Я прав?
– Да, да, да. Конечно! Ты, как всегда, гениально мыслишь.
– Вот и хорошо, – уже другим тоном сказал Эпохов, – а то я уж подумал, что моя верная Лика во мне усомнилась.
– Нет, нет, нет.
– Надо тебя наказать.
– Да, да, да.
– Очень строго.
– Да, да, да.
– Кнутом.
– Да, да, да, скорей, я хочу!
Послышался скрип, шорох и дребезжащий звук.
– Черт, кто это? – рассердился Эпохов. – Алло! Слушаю. Федор! Ты где? Ага, ага, понятно. Да, сейчас приедем.
– Что случилось? – спросила Лика.
– Федор при въезде в Сан-Валентино сбил подростка на велосипеде.
– Блин! Как это получилось?
– Хватит задавать тупые вопросы! Сам не знаю. Он в полиции.
– Боже!
– Прекрати истерику! Сейчас возьму деньги, и поедем в город. Ребенок жив, просто ногу сломал. Дам родителям денег на лечение, приплачу за моральный ущерб, они и заткнутся. Еще рады будут, что заработали.
– Мне страшно. Вдруг полиция сюда приедет?
– Зачем? И кто разрешит им в дом войти? Тут частная собственность, без ордера парням в форме даже смотреть в сторону Волчьей пасти нельзя. Не паникуй. Дело проще некуда. Начальник полиции в Сан-Валентино, думаю, подарки обожает, он в курсе, что здесь живет великий ученый, мировая знаменитость, богатый человек. Предложу ему конвертик, объясню, что не надо раздувать скандал. Мол, мой шофер совершил наезд случайно, вот вам деньги на ремонт здания полиции, мы с водителем домой поедем. Да все полицейские – взяточники, сколько раз я им деньги давал в разных странах. Так! Подопечных запереть! Прислугу тоже!
– И Гарри?
– Конечно! Что за тупой вопрос! Дай им анкеты, они будут заняты, и…
Рация замолчала. Я потрясла ее, увидела, что горевшая на ней зеленая лампочка погасла, наверное, разрядилась батарейка. Я засунула бесполезную рацию под матрас и обняла Роджера.
– Милый, в доме есть телефон, он находится в комнате тюремщика. Сейчас Эпохов смоется, все жители замка будут сидеть в своих спальнях, вот он, подходящий момент, чтобы найти мобильник и позвонить домой.
Дверь распахнулась, в спальню с папкой в руках вошла Лика.
– Слушать и молчать! – рявкнула она. – Борис Валентинович производит допрос всех жителей дома. Имя убийцы ему известно. Но у преступника есть сообщник. Это ты?
– Нет, нет, – затрясла я головой, – конечно, нет.
– Надо доказать свою непричастность к убийству Ксении.
– Да, да, как это сделать? – залепетала я.
Анжелика протянула мне папку.
– Заполняй анкету. Там восемьдесят страниц, все пронумерованы. Отвечай подробно, без помарок, тщательно думай, перед тем как написать свою версию. На руки выдается один экземпляр. Тот, кто его испортит или неполно ответит, будет считаться пособником преступника. Времени тебе на работу четыре часа.
– Так мало! Я не успею, – заканючила я.
– Если не будешь терять время зря, справишься, – отрубила Лика, – держи ручку.
– Вдруг она сломается? Дайте запасную.
Анжелика вынула из кармана еще один «шарик».
– Держи. Дверь будет заперта.
– Так в ней замка нет, – удивилась я, – просто скоба к створке прибита, она даже не захлопывается!
Анжелика прищурилась.
– Ощупывала тут все? Бежать собираешься?
– Нет, нет, – зачастила я, – да мне и некуда податься. Муж меня никогда назад не примет, я падчерицу хотела отравить. Уфф! Сказала! Сумела! Раскаиваюсь!
– Молодец, – одобрила экономка, – но надо признание при всех повторить, тогда босс его засчитает.
Я кивнула.
– Да, конечно. Дверь я не изучала, но сразу же видно, что замка нет. Хотя, это странно, в тюрьме камеры запирают.
– Тут не острог, а дом перевоспитания, – строго заметила экономка, – и если кой-чего не видно, то это не значит, что его нет.
Лика нажала на одну филенку, другая, расположенная под ручкой, сдвинулась, показалась замочная скважина. Экономка молча вышла в коридор, раздалось пощелкивание, филенка встала на место.
Я подождала некоторое время, потом подергала за железную скобу. Заперто. Было наивно полагать, что у Бориса нет возможности блокировать человека в спальне, замок врезан, просто его скрыли. Я села на кровать и перелистала анкету. Четырех отведенных часов не хватит для ответа на все вопросы. Надо признать, Эпохов не глуп, сейчас он запугал подопечных, посадил их под замок, велел работать с опросником. А сам тем временем помчался в Сан-Валентино выручать Федора. У меня есть уникальная возможность добраться до телефона! Больше такой может не предоставиться. Ну и как выйти из комнаты, если дверь заперта?
Я стянула с постели подушку, одеяло и перевернула поролоновый матрас. Не знаю, где Ксюша раздобыла универсальную отмычку, но, надеюсь, с ее помощью я окажусь на свободе.
Некоторое время ушло на простукивание филенок, наконец замочная скважина обнажилась. Я воткнула в нее отмычку, нажала на кнопочку, торчащую из ручки, услышала тихое пощелкивание, и дверь открылась.
Глава 33
Я спустилась на первый этаж и повернула в правый коридор. Уже выяснила, что самая неудобная комната расположена в мансарде, и успела убедиться, что она является там единственным жилым помещением. В узком коридорчике еще есть санузел, но более ничего. Сейчас там поселили Деревянко. Где находятся спальни других постояльцев, не знаю, но понятно, что они расположены на втором этаже, потому что на первом огромный холл и два коридора, один ведет на половину Бориса Валентиновича, а второй в столовую, кухню и кладовки. Где живут Зинаида, Павел и прочие? Опять не дам ответа на этот вопрос. Вот Федор, наверное, обитает в гараже, хотя нет, у него есть избушка. В подслушанном мной разговоре Лики и Бориса прозвучала фраза: «Он заводит дружбу с приговоренным, приглашает его к себе в домик». Анжелика точно живет на втором этаже, она оттуда пару раз при мне спускалась. Полина, вероятно, ночует на ферме…
Я повернула в галерею, застеленную вычурной ковровой дорожкой. У Эпохова замашки французского короля. Я хорошо знаю дворцы, расположенные под Парижем, большинство из них превратили в музеи: Версаль, Во ле Виконт, Маль Мезон… А поскольку у меня есть близкий друг француз, который занимает высокий пост в министерстве культуры, я имела возможность заглянуть в такие помещения замков, куда туристов не пускают. Экскурсантов водят в основном по роскошным покоям королей и высшей знати. Мало кто обращает внимание на узенькие двери в коридорах, на них висят таблички: «Только для персонала». За этими створками прячутся служебные помещения, которые во времена всех Людовиков занимала челядь. Если вы пройдете на половину слуг, то никакой роскоши не увидите. Низкие потолки, крохотные оконца, микроскопические спаленки без печей, вместо дорогого паркета экономная плитка. Контраст между хозяйской и лакейской половиной разителен. Учтите при этом, что французская знать хорошо относилась к доверенным слугам. Камеристка королевы часто становилась ее единственной подругой. Но уютную спальню ей не предоставляли. Всяк сверчок знай свой шесток. Госпожа в богатых покоях, а прислуга рядом в темном чуланчике. Борис Валентинович оборудовал свой дом по тому же принципу. После мансарды спальня Ксении показалась мне шикарной, но на самом деле это более чем скромно обставленная комнатушка. Роскошь в Волчьей пасти начинается у парадной двери, продолжается в круглом холле с мраморной лестницей и статуями, а потом перетекает в хозяйский коридор. В столовой уже нет позолоты, картин и люстр-каскадов, роскошные белокаменные ступени превращаются на повороте лестницы в самые простые, на втором этаже нет уже никаких изысков, а в мансарде и вовсе убого.
