Куинн погружается в молчание, закусывает губы, запускает ладонь в волосы. Она выглядит совершенно отрешённой и потерянной, и я добавляю:
– Прости, что я вывалила это всё на тебя сейчас, когда мы должны бы праздновать твоё выздоровление, но я… Я думаю… Ты должна знать.
Лгунья, лгунья, ЛГУНЬЯ, это хуже всего. Ведь я говорю это вовсе не потому, что Куинн заслуживает правды – я говорю это только для того, чтобы облегчить свою совесть, и без того отягчённую слишком большим количеством тайн. Но я не могу, просто не могу сказать ничего большего – видение про Куинн сбылось. Да, она не умерла, но всё ведь было в точности, как после прикосновения к идолу. И хотя эту ситуацию я смогла исправить, угроза всё ещё висит над моими друзьями, как дамоклов меч, и если я не найду ответы, то…
Одиннадцать.
Могил.
Помогите мне, боги.
И как бы я могла сказать об этом остальным? Ребята, новая фишка – у меня видения, в которых я вижу жестокую смерть каждого из вас? О, и кажется, они сбываются? В одном из видений я похоронила каждого из вас в странной пещере, что нарисована у шамана на спине?
Да едрить же это всё налево! Или ещё хоть куда-нибудь!
– Значит, не так уж я и исцелена? – произносит Куинн.
– Но ты исцелена, – возражает Укжааль. – Болезнь ушла, просто… Просто что-то заняло её место. Силы острова зачастую слишком велики, чтобы предугадать их действие…
Я делаю шаг к Куинн и легко касаюсь её предплечья.
– Ты не должна беспокоиться, – чуть кривлю я душой, опять-опять-опять, – мы обязательно разберёмся, что к чему, хорошо?
– Лучшее, что вы можете сделать сейчас, так это не говорить остальным из вас о том, что произошло, – ворчит Укжааль, и Куинн вдруг кивает:
– Точно. Я не думаю, что стоит их… пугать. Всё это слишком… Всего этого слишком… Но, Мари, спасибо за честность, – она снова обнимает меня, и я неловко отвечаю на объятие.
– Да. Конечно, – невпопад отвечаю я.
– Я собираюсь прогуляться, – Куинн отходит от меня и потягивается, – мне нужен свежий воздух.
– Конечно, – улыбаюсь я, – иди. Встретимся где-то в Элистель, да? – я подмигиваю, стараясь казаться беззаботной, а на душе скребут драные кошки. Мне хочется ударить себя побольнее, потому что я заслужила этого – за свою постоянную ложь и несвоевременную правду, за всё сделанное и несделанное, за то, что меня наверняка теперь возненавидят за всё то, что я утаиваю… И мне почти хочется этой ненависти, чёрт побери!
Куинн возвращает улыбку и выходит из тронного зала, оставляя меня один на один с Укжаалем. Он присаживается на корточки, поднимая с пола Сердце острова.
– Вот какое оно, – восхищённо шепчет он, – удивительно.
Я разглядываю предмет в его руках – кристалл больше не излучает ослепительного сияния и выглядит словно бы потускневший и – помогите нам, боги – поломанным. Это сфера, расколотая точно напополам.
Где другая половина меня?
– Оно сверкало ярче, – замечаю я, стараясь не выдать дрожью в голосе своего страха.
– Да, – кивает шаман, – возможно, оно так подстроилось под наше измерение? Или слишком много сил ушло на исцеление вашей подруги? Кто знает? – он протягивает сферу мне. – Ты ведь ощущаешь исходящую от него мощь?
Я беру Сердце в руки и действительно вновь чувствую это – энергия, бешеная, бесконечная и необузданная, словно проходит сквозь всё моё тело, льётся по венам вместо крови, бьётся в груди вместо сердца, управляет каждым помыслом вместо мозга. Я чувствую себя в какой-то момент такой же смертельно опасной, как Куинн всего десятком минут ранее, но каким-то образом Сердце не влияет на меня так уж сильно. Словно я могу в одиночку легко обуздать его мощь, потому что я – и есть эта мощь, я – и есть Сердце, я…
Я – время.
– Укжааль, – я поднимаю глаза на шамана, и он кажется странно испуганным чем-то, что увидел на моём лице, – я хочу понимать, почему я могу… управлять временем? В том пространстве я могла… Это было очень странно, как будто я как-то по-особенному чувствовала окружающий мир. И по дороге сюда мы натолкнулись на что-то вроде временной петли, – я быстро ввожу Укжааля в курс дела, – и… В общем, никто так ничего и не заметил, но почему могла я?
Укжааль только качает головой.
– Андромеда, из преданий о Вечном о тебе известно слишком мало, – с сожалением произносит шаман, – впрочем, ненамного меньше, чем об остальных. Судя по всему, ты обладаешь какими-то способностями – насколько я знаю, ты можешь ментально общаться с Вэйрином и видеть мир его глазами, например. Даже среди ваанти этот дар чрезвычайно редок, и я не понимаю, как нечто подобное могло произойти с тобой. Но, Андромеда, ты не должна бояться.
Но как я могу? Как можно не бояться, когда я вижу эти чёртовы видения, когда мои друзья умирают на моих глазах, когда… Когда я опасаюсь саму себя? Когда я не знаю, какую страшную вещь мне предстоит узнать в следующий раз, когда я окажусь в плену своих галлюцинаций? Когда я вру из-за своих страхов – ежедневно, ежечасно, оправдывая саму себя, но продолжаю врать?
Я качаю головой.
– Половина, – я киваю на Сердце в своей руке, – оно расколото напополам.
– Если это лишь фрагмент, – бормочет Укжааль, явно не осознавший, куда я клоню, – то представь себе, какой силой обладает оно в целом виде!
– Укжааль, что это было на самом деле? С Куинн. Я должна была сказать ей правду, но… Только снова напугала её.
– Я понимаю, почему ты не смогла промолчать, – на самом деле я в этом сомневаюсь, – просто я полагал, что ей сначала нужно принять для себя этот новый виток в её жизни.
Я криво усмехаюсь.
– Ты тоже не знаешь, что это было, да?
– Не знаю, – признаёт Укжааль.
– Не утешает, – констатирую я.
– Исцелив твою подругу, Сердце наполнило её своей энергией, – рассуждает шаман. – Возможно, какая-то часть духа самого острова теперь обитает в ней.
– Хочешь сказать, что Куинн управлял дух острова? – ошеломлённо переспрашиваю я.
– Не управлял, – качает головой он, – он поселился в ней. Словно… некий пассажир.
– Словно паразит! – я всплескиваю руками. – Господи боже, что мы наделали… Укжааль, насколько она в безопасности? Будет ли она в порядке? Или эта… штука… снова может получить над ней контроль?
– Я не знаю, – в отчаянии отвечает Укжааль, – нигде в древних манускриптах не сказано, чтобы кто-то использовал Сердце подобным образом. До чего замечательная вышла история! – он выглядит, действительно, совершенно счастливым, и я закатываю глаза. – Возможно, это ключ к открытию сил острова…
– Меня это мало интересует, – злюсь я, – я просто хочу знать, угрожает ли что-то моей подруге!
– Прости, Андромеда, но у меня нет ответов, которые ты ищешь, – пожимает плечами Укжааль, – и ни у кого их нет. Одно могу сказать тебе: вы обе, ты и твоя подруга, получили самый ценный дар. Время. И ты должна знать, что каждый дар имеет свою цену.
С этими словами Укжааль отворачивается от меня и начинает наводить порядок в тронном зале – очевидно, готовить его к завтрашней коронации Вэйрина. Я вновь качаю головой и выхожу из помещения.
На площадке у тронного зала собрались все, окружив Куинн. Я присоединяюсь к ним, хотя чувствую, что валюсь с ног от усталости.
Радж неожиданно подхватывает меня на руки.
– Мы это сделали! На самом деле сделали! – восторженно кричит он, прежде чем поставить меня на пол.
– Только и нужно было, что немного попутешествовать по пространству и времени, – усмехается Диего.
– Когда мы вернёмся домой, я собираюсь сделать публикацию в медицинском журнале, – сообщает Мишель, – это же просто изумительно!
– Вылечить синдром Роттердама за час? – улыбается Алистер. – Посмотрел бы я, как с этой задачкой справился бы мой отец!
Грейс обнимает Куинн, судя по всему, уже некоторое время.
– Я так рада, что ты в порядке, – всхлипывает она.
– Спасибо, – бормочет Куинни, – я… простите, что напугала всех.
Откуда-то рядом вырастает Вэйрин, как раз когда я планирую возразить Куинн по поводу её неуместных извинений.
