— Почему же некому? — Я присел на корточки рядом с ним. — Есть ты. Ты продолжишь дело своего деда. Ему было бы очень приятно!
Сын и внук гончара просиял, но видно было, что его гложут сомнения.
— Папа не разрешит, — промолвил он. — Он говорит, что на это не стоит тратить времени попусту.
— Разрешит! Пойдем со мной!
Идея зародилась в голове неожиданно. Взяв за руку мальчика, я направился прочь.
— Не хочу! — заупрямился тот. — Мама не разрешает ходить с незнакомыми! А вдруг вы…
— Я всего лишь хочу, чтобы ты проводил меня к могиле своего дедушки. Я ведь не знаю, где он лежит. Мы ненадолго — только туда и обратно. Твоя мама ничего не узнает, мы вернемся до того, как закончится богослужение.
Такое объяснение удовлетворило мальчишку, и он потянул меня к новой части жальника.
На свежей могиле не было еще даже надгробного камня. Только тоненькое деревце печально трепетало веточками.
Оставив мальчишку в стороне, аккуратно обошел могилу, прислушиваясь. Отлично! Время еще есть!
— А что ты делаешь? — поинтересовался сын гончара, заметив, что я сбросил с плеча сумку и достаю из нее инструменты.
— Хочу помочь тебе немножко. Ты ведь мечтал увидеть дедушку?
— Ага. Но как? Он же там, в земле.
— А душа его пока еще здесь. Помолчи, пожалуйста! Не отвлекай!
Работа спорится быстро, когда знаешь, что делать. Простой круг легко начертить на земле. Начертить шесть рун. Установить в центре свечу, ориентировав ее точно в изголовье. Осторожно зажечь, поднеся к пламени веточку вереска…
— А теперь — ни слова. Пока я не закончу говорить, молчи и не двигайся, хорошо?
Мальчик, взволнованный приготовлениями, только кивнул. Посторонние не нужны в таком деле, они обычно в самый последний момент ненужными криками отвлекают некромантов. Бывали случаи, когда родственники с криками радости кидались прямо в объятия теней, вызванных из иного мира, и сами попадали туда, где живым нет места. Но сын гончара не подвел. Он не издал ни звука, пока я читал заклинание.
Днем дымок от свечи почти не виден, да и душу разглядеть трудно. Но резкий запах вереска и моря — да, на той стороне пахнет именно так! — заставил нас обоих поморщиться.
— Кто звал меня? Кто потревожил мой покой?
Я сделал шаг назад и приобнял ребенка за плечи.
— Твой внук. Узнаешь ли ты его?
На солнце набежало облачко, и тень сгорбленного старика проявилась четче. Мальчик сделал робкий шажок.
— Дедушка?
— Янек?
Мне еле удалось удержать парнишку в шаге от круга:
— Нет! Живым нельзя переступать эту грань.
— Дедушка! — Мальчик послушно остановился на краю. — Ты где?
— Там… с твоей бабушкой. Мы тут отдыхаем.
— Как?
— В прошлом мы много работали, а теперь отдыхаем. Здесь хорошо. Птицы поют, пчелки летают…
— Я по тебе очень скучаю!
— Я тоже. Но здесь хорошо.
— Деда, я… А к тебе можно? В гости?
— Нет, Янек! — Призрак засмеялся мелким старческим смехом. — Здесь хорошо, но тут нет места живым. Живи дома, с мамой и папой. Не обижай братика…
— Деда, у меня нет братика, — напрягся мальчишка.
— Пока нет. — Старик опять усмехнулся. — Но он скоро родится. Весной. Твоя мама знает, что родит малыша. Я знаю. Пока не знает только твой папа, но вы ведь ему скажете?
— Скажем, — просиял мальчик. — Я буду с ним играть. А то Кветка и Проська такие капризные — чуть что, сразу в слезы, а мне попадает…
— Это будет хороший мальчик, — пообещал призрак. — Он будет тебя очень любить.
— А можно, — видно было, что Янека терзают сомнения, — можно, я сделаю ему глиняную свистульку? Как делал мне ты?
— Можно. И даже нужно. У тебя это хорошо получается. Даже лучше, чем лепить горшки и миски.
— Ну вот видишь? — Я положил руку на плечо мальчика. — Сам дедушка разрешил тебе делать игрушки. Возможно, потом ты станешь игрушечных дел мастером. И повезешь свои поделки в Добрин.
Янек посмотрел на призрак, и тот едва заметно кивнул головой. Как-то так само собой получилось, что мы только что угадали будущее этого мальчика. Ведь и меня согласились отдать в некроманты после того, как я почувствовал и убедил всех, что бабушка не мертва и надо звать не гробовщика, а целителя. Родители тогда решили отдать сына в ученики лекаря, но целитель как-то странно посмотрел на меня и сообщил, что мой дар лежит в иной сфере…
Свеча догорала и стала чадить. Очертания призрака заколебались.
— Прощайтесь!
— Дедушка! — пришлось-таки схватить Янека, чтобы он случайно не сделал роковой шаг. — А можно, я еще позову тебя?
— Нет, не стоит. — Призрак посмотрел в мою сторону. — Скоро я уйду еще дальше. Вряд ли на таком расстоянии мне удастся расслышать твой призыв. Но я буду помнить о тебе. Обо всех вас!
С этими словами он исчез. Я снял с пояса флягу и плеснул на свечу вином. И загасил ее, нейтрализовав круг, и заодно принес духу поминальную жертву. Пусть там, на вересковых полях, он ощутит на мертвых губах вкус живого вина.
Когда мы с Янеком подошли к храму, богослужение закончилось и люди спешили разойтись. На ступенях одиноко стояла женщина в трауре, крепко держа за руку маленькую, всего двух-трех лет, девочку и тревожно озиралась по сторонам. Мальчишка тут же кинулся к ней с задорным криком:
— Мама! Мама, дедушка разрешил!
— Что? — Ее лицо исказилось. Волоча дочку, она бросилась навстречу.
— Мама, — мальчик сиял от восторга, — дедушка сказал, чтобы я наделал для братика глиняных свистулек! Таких, как делал он!
— Как? — Женщина все еще ничего не понимала. — Как ты узнал?
— Мы были у дедушки! — Янек схватил мать за свободную руку. — Дядя некре… некромантер мне помог. Я видел дедушку и разговаривал с ним! Он сказал, что весной ты родишь мне братика. И я буду делать игрушки и свистульки, как дед!
Жена гончара с удивлением посмотрела на меня, словно только что увидела. Ее лицо стало меняться.
— Это правда, — сказал я. — Мальчик очень просил, и я провел обряд.
— Спасибо! — Женщина крепче сжала руки детей. — Янек так скучал по дедушке… Сколько я вам должна?
— Нисколько, это моя работа. Магистрат платит. Но, если хотите… — я прикинул стоимость сгоревшей свечи. — Две медянки.
Жена гончара отдала мне требуемую сумму и пошла прочь. Янек несколько раз оборачивался и смотрел через плечо.
Дождавшись, пока из храма выйдут последние прихожане и монахи начнут уборку, вернулся к статуе Смерти. Приношения уже убрали, на постаменте горели только ароматические свечи. От едкого запаха кружилась голова. Я выудил из сумы сухой стебелек вереска, сжег в пламени свечи, вдыхая аромат. Постоял молча.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
